Манекенщики

С несвойственным ей раздражением, она предприняла несколько попыток подпрыгнуть на стуле, проверяя его на прочность. Но все оказалось безуспешно.

– Нет, это невозможно, – не принимал парень, – невозможно! Невозможно! Невозможно! – он швырнул оружие в стену и, обхватив голову руками, разрыдался. В этот раз девушка подпрыгнула от неожиданности.

– Ты занедужил! И ты меня пугаешь!

– Я хочу, чтоб ты была со мной.

– Я не буду с тобой, потому что ты лжешь, якобы возжелаешь меня. Ты постоянно лжешь. Я знаю, зачем я нужна тебе.

Ничто, наверное, больше не могло так сильно привлечь внимание убийцы барменов как вот эти вот слова, прозвучавшие обвинительным тоном, позже подкрепившиеся взглядом Лейлы, под натиском которого парень на миг счел, что зашел слишком далеко.

– И ты смеешь так говорить после всего, что было?! – возопил то ли его голос, то ли душа, – то есть, находясь рядом с тобой, я, по-твоему, преследую какие-то иные цели?! Верно?!

– Это все Пистоль делает с тобой, Алекс. Пойми, что я пыталась уберечь тебя от его влияния. Но ты не слышишь меня, ты не хочешь этого…

– Уберечь? В 94-ом ты твердила тоже самое, а сама лепила снеговиков с другим чуваком! – выпалил парень.

Лейла ахнула и еще больше разозлилась.

– Чего же ты от меня хочешь теперь?!

– Что я хочу? Чтобы тебе было не наплевать на мои чувства – вот что я хочу! Мы пять веков провели вместе, а когда расстались, ты даже не пострадала для приличия! Как и тогда, так и сейчас у тебя одновременно и жених и новый ухажер.

– О чем ты говоришь?

– Я видел тебя с тем парнем в ресторане!

– С тем панком? – девушка напрягла память, – господи! И что? Я его даже не знаю. Он подошел ко мне и просто предложил с ним выпить.

– Просто предложил и ты как всегда легко согласилась?

– Да, согласилась! Потому, что мне было скучно ехать одной.

– Вот это меня всегда в тебе и раздражало. У тебя все просто и легко.

Ярость, взыгравшую в 908-ом, остановить теперь было нереально. Раскалившись, сердце стало жестким, и кипящая кровь ошпарила остатки его разума.

– Что я должна была сделать? Носить траур? Тебе стало бы легче от этого?

Отрешившись от желания схватить в руки магическое оружие, он позволил полностью овладеть собой ревности.

– Знаешь, что? Это, ведь, я убил Милана!

– Что-что ты сделал? – не поняла до сих пор связанная Лейла.

– Я убил Милана. Тогда в баре на 2564-ом километре. Всадил ему пять пуль прямо в сердце и закопал неподалеку.

У андромеды перехватило дыхание.

– Скажи, что ты лжешь! Немедленно!

– Нет, не лгу!

– Перестань, Алекс! Поверить не могу, что ты это сделал? Он ни в чем не был виноват.

– Как и Констанзо?

Это был настоящий шок для девушки.

– Ты сумасшедший… Ты неадекватен, Алекс. И с тобою неспокойно.

– Тогда давай умрем! – таково было умозаключение.

– Опять?! – тут прелестная андромеда, дочь изобретателя Айслэя не могла уже сдерживать эмоций, – сколько уже можно?! Так и будем до конца времен искать тебе подходящую жизнь?!

От этих слов парню стало еще дурнее. И следующие его действия руководствовались только обожженными злостью животными инстинктами. Бессознательное тело его вскочило с колен и, шатаясь, отошло на пару метров. Дрожащая рука вытащила из-за спины «смит-энд-вессон» и вытянулась с ним в направлении фантастическиволосой головы.

– Сейчас я убью тебя, …Беатрис.

Как только взгляд, устремленный на угрожающее дуло наполнился разочарованием и обреченностью, губы андромеды тоже задрожали. Андреналин напропалую искал выход! Она все поняла. И ее, вдруг, озарило: «…и увидела она в его глазах обиду за обманутую любовь, разочарование в верности и предательство. Увидела в его глазах так все явственно, как будто сама его до этого любила и грела надежду быть с ним вечно; словно не она от него, а он от нее отказался. Прочувствовала, поставив себя на место этого парня. Ощутила всеми сосудами своего тела, всю ту ненавидимую, непередаваемую, душевную боль, лекарством для которой может быть только полное отчуждение от этого телесного мира – смерть…» И она испугалась. Испугалась настолько, что ей едва хватило сил выдавить из себя:

– И тогда все закончится…

Безумец замер, а потом опустил оружие.

– Все закончится, – повторила она, – ты знаешь это не хуже меня. А, может, даже, и лучше. Поэтому, ввиду последних событий, самый оптимальный вариант для нас обоих – забыть друг о друге.

– Ну, конечно, – закивал он головой, и его глаза сделались блестящими, – тебя-то все устраивает. У тебя-то все хорошо. Ты – дочь богатейшего изобретателя… живешь в достатке… А какого мне приходится – тебе плевать!

– Если только в этом твое блаженство, то я тебе не нужна более…

Они ехали все равно, что в неподвижной комнате. Мирный убаюкивающий гул сопровождал пассажиров на протяжении всего путешествия Локомотива. А раз в три часа по каютам разносили сладости и, Лейла только и ждала того момента, когда в дверь постучат и она закричит о помощи. Большой площадью каюта похвастаться не могла – немножко не те просторы, к которым привыкла дочь известного изобретателя, да и в настолько роскошных апартаментах «Пуля» не нуждалась вовсе. При околозвуковых скоростях комфорт выше нормы себя не оправдывал – чем компактнее, тем лучше. Однако, если расположиться на кровати, то на ней хоть в футбол играй. Этим и воспользовался 908-ой, после того, как закурил и повалился на нее, в буквальном смысле, раскидав руки и ноги по всем сторонам света.

– Ты поэтому сняла кольцо, которое я тебе подарил? – проговорил он хриплым уставшим голосом, отстранившись от происходящего на целую минуту.

– Да.

Тем временем, казалось, Лейла тоже успокоилась потому, что ее пульс стал тише. Разумеется, сейчас было не самое удобное время, чтобы оценивать интерьер комнаты, но ей, дико захотелось забыть обо всем и остаться здесь навсегда одной, в окружении всех этих картин с пейзажами из времени, когда на земле росла трава, а в небе летали живые птицы. Но только после того, как убедится, что ее папенька в безопасности, а еще и жив и здоров и цел и невредим. Потом запрыгнуть с жареной картошечкой и какао с маршмеллоу на эту гигантскую кровать и закутаться в исполинское одеяло за хорошенькой книгой. Когда весь этот кошмар прекратится, она именно так и сделает. Да. Именно так она и поступит. Если, конечно, кошмар прекратится…

– Давно ты так меня не называл, – то ли под влиянием обстоятельств, то ли из-за нахлынувших воспоминаний сказала она. Ей, конечно, и самой стало от этого противно. Но сидеть и ничего не делать – тоже для нее не выход из ситуации.

908-ой вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и вспомнил о своей возлюбленной. Он и сам бы многое отдал, чтобы отмотать время назад.

– Как? – не понял он.

– «Беатрис».

У девушки затекли ноги. Она сидела так уже примерно час.