Проводник. Часть 2 – Дороги к дому

Мелодичный и протяжный голос девушки стал совсем томным и каким-то задумчивым.

– Не фантазируй так бурно, о дитя наслаждения, – с лёгким смешком оборвал её Иволгин. – Кстати, мой адрес прежний.

– Я знаю, – мягко мурлыкнула Лиля. – Уже еду.

Борис предвкушающе улыбнулся. Он отложил телефон, запрокинул руки за голову и потянулся всем телом. Ресницы опустились, погружая всё вокруг в искусственный полумрак. И в этих тенях молодому человеку внезапно почудилось какое-то тревожное движение. Словно чьё-то недоброе и холодное внимание скользнуло по груди и животу.

Рефлексы сработали раньше рассудка, бросив тренированное тело на пол. Тапок полетел в сторону выключателя. Студия погрузилась в полумрак. Второй тапок завершил начатое, вырубив оставшиеся лампочки. Но в комнате было тихо и спокойно. В окно тоже никто не спешил прорваться. Дверь оставалась запертой. Да её пойди ещё выбей. Прочный металл, бронированные накладки на замках, фиксирующие раму штыри толщиной в полпальца и длиной в пол-локтя. Пожалуй, стену рядом и то проще вынести.

Иволгин мягко оттолкнулся от пола и скользящим движением метнулся к подоконнику. Несколько минут парень всматривался в окно, изучая тихий внутренний двор. Тут тоже всё было совершенно спокойно. А снайперам работать по его окнам было не с руки: либо слишком далеко, либо куча помех. Да и кому он тут нужен?… Здесь ведь не фронт…

Последняя мысль заставила бывшего спецназовца нахмуриться. Неужели и его догнал посттравматический синдром… И это при его-то подготовке… Но неслышный тревожный зуммер в голове продолжал нервно вибрировать.

– Я дома, там, где всё тихо и спокойно, – шёпотом заговорил Борис, успокаивая сам себя приёмом разрешительных фраз. – И мне можно перестать думать по-военному. Мне можно вспомнить вкус, удовольствие и правила простой мирной жизни.

Зуммер чуть притих и расплылся, но не исчез полностью. Иволгин собрался проделать выгрузку и рассоздание негатива. Он уже сосредоточился на хорошо знакомом алгоритме действий, однако что-то заставило молодого человека передумать и выбрать другой метод. Он послал собственное сияние ещё дальше в бесконечность, мысленно передвигая вперёд воображаемую границу собственного понимания. Губы шевельнулись, чуть слышно произнося расширяющий вопрос:

– И что же меня встревожило? Покажи мне причину моего страха.

Давно отработанная команда всколыхнула перед мысленным взором какие-то неясные тени. Но Борис отвлёкся. Его взгляд выхватил стройную фигурку довольно высокой черноволосой девушки. Она вышла из только что подъехавшей машины, захлопнула водительскую дверь, на ходу пискнула брелком сигнализации и целеустремлённым шагом направилась к подъезду.

Когда Лилиана поднялась на нужный этаж, Иволгин уже ждал её, но не спешил открывать своё присутствие. Он, сам не очень понимая почему, включил в квартире слабый режим освещения, оставил входную дверь распахнутой и устроился этажом выше. Девушка сбилась с шага. Открытая дверь её явно озадачила. Но она тряхнула головой, рассыпая по плечам и груди смоляные пряди, и осторожно заглянула внутрь квартиры. Увиденное заставило Лилю нахмуриться. Она даже прикусила нижнюю губу, раздумывая, как ей поступить в этой непонятной ситуации. В это же самое время хмурился и Борис. Он тоже не понимал, зачем всё это делает. Но армейский инстинкт продолжал зудеть тревожным зуммером.

– Мне что-нибудь прямо сейчас угрожает? – одними губами прошептал молодой человек, закрывая глаза и отрешаясь от собственных мыслей.

Внутренний зуммер плавно затих. Тревога отступила куда-то вдаль, оставляя в настоящем ощущение сладкой патоки. Это тоже слегка озадачило Иволгина. Он не любил приторную патоку. Она слишком заглушала и искажала чувства.

Открыв глаза, Борис вновь посмотрел вниз. Лилиана продолжала стоять на пороге. Тонкие руки нервно прижимали к груди дамскую сумочку. Красивое лицо с изогнутыми полумесяцем бровями и умело подведёнными пухлыми губами выражало тревогу и растерянность. Глаза пристально всматривались то в полумрак квартиры, то в пространство лестничной площадки, которое, к слову, было освещено скверно. Ближайшая к его двери лампочка не горела. «Надо будет заменить», – отстранённо подумал Иволгин. Он выждал момент, когда девушка вновь отвернётся, и бесшумно сбежал по лестнице вниз. Через пару секунд его руки крепко, но бережно сжали девичью талию. Лиля вскрикнула от неожиданности и резко повернулась в сторону парня. Глаза её широко распахнулись. Зрачки расширились от страха. Смуглая кожа побледнела. Гибкое тело напряглось в ожидании чего-то явно неприятного. Борис склонился почти к самому лицу замершей подруги, пытливо всматриваясь в глубину тёмно-ореховых глаз.

– Ты меня напугал, – робко улыбнулась Лилиана, наконец-то признав в неясном и пугающем силуэте своего любовника.

– Бывает, – мягко и вкрадчиво выдохнул Иволгин. – Тебе можно бояться. Но поделись, пожалуйста, что именно тебя напугало?

– Дверь эта открытая, – нервно заговорила Лиля, продолжая зачарованно смотреть в проницательные голубые глаза парня. – Тебя нет. И тут ты словно из ниоткуда. Я сначала решила, что это и вовсе не ты, а кто-то чужой и до икоты опасный. Мне аж холодно стало.

На последних словах голос её чуть ожил, и в нём проскользнули жалостливые нотки.

– Да, я могу быть и таким тоже, – совершенно спокойно, как о ценах на хлеб, сказал Борис. – Но прямо сейчас мне нужно было срочно отойти. Так что я оставил дверь открытой, чтобы ты не тревожилась, а просто вошла в квартиру. С лестницы заметил твой нервный вид. На всякий случай решил проявить бдительность. Ну, а ходить тихо и незаметно – это жизненно важный навык разведчика и диверсанта.

Уголки его губ приподнялись в ироничной улыбке. И ведь он ни полслова не соврал. Как и она… Но в словах обоих молодых людей были свои сокрытые тайны.

– Извини, но я оказалась далеко не такой умной, как ты решил, – почти спокойно вздохнула Лилиана. – В следующий раз буду знать. А пока я перетрусила так, что еле на ногах стою.

Иволгин крепко прижал к себе стройное тело подруги, переступил порог и захлопнул за собой дверь.

– Не отпускай меня, пожалуйста, – прошептала девушка. – Мне кажется, что я заору, убегу или упаду куда-то в пропасть, если ты меня сейчас отпустишь…

– Не отпущу, – согласно кивнул Борис.

Его руки деловито освобождали замершую девушку от одежды. Когда из покровов на ней осталась лишь длинная шаль её чёрных распущенных волос, он подхватил подавшееся навстречу тело и понёс всё ещё заторможенную Лильку на диван.

Глава 5

На следующее утро Лилиана проснулась, как ни в чём не бывало. Её вид был свежим и цветущим, а на губах играла привычная загадочная улыбка. Нанежившись в пастели, девушка встала и грациозно проследовала в ванную.

Борис проводил стройную фигурку внимательным взглядом. От его вчерашней паранойи тоже ничего не осталось. Он точно не знал, что именно развеяло тревогу. Может жаркие объятия подруги и её отзывчивое тело. А может просто что-то выправилось в его голове, перестраивающейся на мирный лад. Иволгин пока решил в этом не копаться. Глубоко вдохнув и выдохнув, он отпустил ситуацию на волю.

Позавтракав, молодые люди распрощались. И это тоже было знакомой картиной. Лиля появлялась и исчезала, как вольный знойный ветер. Но от внимания Иволгина не укрылся её взгляд при расставании. На этот раз в миндалевидных глазах девушки было не только жаркое обещания вернуться, но и ещё какое-то тоскливое сожаление.

– Тебя что-то тревожит? – участливо спросил Борис, придерживая за талию уходящую подругу.

– Да так, – отмахнулась она. – Не обращай внимание. Маленькие жизненные сложности, на которые не стоит отвлекаться воину.

Он ей не поверил. И она прекрасно это понимала. Но время короткого сближения закончилось. А лезть в душу без разрешения Иволгин не любил. Руки разжались, и гибкое тело скользнуло за порог. Каблучки процокали по ступенькам. Взметнувшаяся волна чёрных волос скрылась из виду за поворотом лестницы. Борис прикрыл глаза и на выдохе отпустил невидимую, но вполне осязаемую ниточку, связывавшую их друг с другом.

Тихо хлопнула дверь. Щёлкнули замки. На пол глухо упало что-то тяжёлое. Иволгин обернулся и встретился взглядом с голубыми глазами кота. Пух не любил посторонних. Он даже короткие визиты давно знакомой Лилианы предпочитал проводить где-нибудь в укромном месте. Благо в квартире было оборудовано много удобных лежанок. Кот неспешной походкой подошёл к хозяину.

– Не одобряешь? – спросил Борис, подхватывая любимца на руки.

Пух внимательно посмотрел на парня, затем ткнулся носом в ладонь и переливчато прочирикал. Он умел не только мурлыкать и мяукать, но и издавать множество других, казалось бы, совершенно не кошачьих звуков. Когда-то это очень удивило Иволгина. Но затем он узнал, что некоторые породы отличаются особой, так сказать, говорливостью. Например, мейн-куны, чей звуковой диапазон порой напоминает птиц или каких-то неведомых зверей. А его пушистый друг явно был в близком родстве с этой не только крупной, но и умной породой.

– Тебе можно не одобрять, брат, – мягко сказал Борис, почёсывая кота за ухом. – И мне можно делать свой выбор. Каждому своё.

Молодой человек с комфортом устроился на диване. Пух вальяжно развалился на коленях хозяина. Продолжая гладить пушистую шёрстку, Иволгин задумался.

Надо прикинуть список дел на сегодня. И не мешало бы уведомить о своём возвращении нескольких знакомых. Заодно узнать, как идут дела в туристическом бизнесе. Он был не против вернуться в проводники. Пожалуй, именно с этого и следует начать…

***

После обеда смартфон Бориса тихо звякнул, оповещая о поступлении нового сообщения. Он открыл чат, вчитался в строки и озадаченно хмыкнул:

«Привет. Не знал, что ты был на фронте. Без комментариев. У меня отец тоже ушёл добровольцем. Но вы оба живы. Значит, не пересекались. И то ладно. Но надеюсь, что руководство РФ наконец-то одумается и прислушается к мнению мировой общественности. Прекратит свою агрессивную политику. В начале оккупировали вас. Теперь и нас пытаются. Да ещё и вас посылают бить своих же. Жаль. Но мы будем сопротивляться. Думаю, ты, когда воевал, и сам мог убедиться в серьёзности настроя украинцев».

Иволгин задумчиво потёр подбородок. Он не очень понял смысла написанного. С чего бы это Семёну, который в 2014-ом был в числе тех, кто носил еду российским военным, обеспечивавшим спокойствие на улицах Симферополя, теперь вдруг мнить себя украинцем и писать такие вещи. И тут до молодого человека начало доходить… Он торопливо открыл профиль написавшего, проверил список контактов в телефоне и с досадой хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно же! – пробормотал парень. – У меня ж в знакомых два Семёна. И даже фамилии у них похожие. Только один из них из Симферополя, а второй – школьный приятель, который уехал семь лет назад с родителями в Киев.

Борис прикрыл глаза, сделал глубокий вдох-выдох, посылая по всему телу волну мягкого расслабляющего тепла.

– Ладно, – пробормотал он сам себе. – Мне можно ошибаться. И можно использовать ошибки себе на благо.

Открыв глаза, Иволгин отыскал в списке нужного Семёна, сначала написал ему, а затем вернулся к киевскому приятелю. «Хотя на счёт приятеля уже не уверен…», – подумал Борис. – «Ну да посмотрим, что дальше будет писать».

Иволгин пошевелил пальцами, раздумывая над ответом, и решительно набрал:

«Рад, что у твоего отца всё благополучно. Мобилизованные в ВС РФ служат лишь с прошлой осени. А до этого на СВО посылали только контрактников. Да и сейчас хватает добровольцев. Никто специально никого не натравливает и заградотрядов не создаёт. Крымчаки служат вперемешку с остальными российскими гражданами. О мировой общественности давай не будем. Лучше расскажи, как дела у тебя?»

Вскоре пришёл ответ: