Школа жизни. Сеча. Часть 3

«Чуть погодя кандидату открывают подземные погреба, простирающиеся квадратом от алтаря храма до пирамиды, что составляет в длину и ширину около четырёх тысяч шагов, простирающихся до некоторых малых к Колу городков. По обыкновению, кандидату дадут последнего из просвещённых предводителей Колы, ибо сами жрецы просвещением кандидатов не занимаются, дозволяя им сперва только видеть священные обряды и таинственные действия, а уж потом, спустя долгое время, уже объясняют их смысл. И хотя просвещённому предводителю не запрещается рассказывать об обрядах своего мнения, но оные никогда далеко не простираются.

Тем не менее постепенно кандидат перестаёт быть таковым, переходя в ранг ученика, а затем выпускника. И, лишь когда он станет выпускником, ему будет дозволено беспрепятственно перемещаться внутри огромного подземного города, в котором живут потомки первых высших, те, кто продолжает править реальностью бытия и следить за исполнением всех таинств, оставленных первыми высшими, всем последующим, идущим по их стопам душам, для максимально быстрого достижения просвещения, просветления и получения навыков и технологий материализации своих мыслей, позволяющих стать творцами внутри игрового пространства школы.

После того как первые игроки вышли за её пределы, став теми самыми первыми высшими, внутри самой «Школы жизни» их стали именовать богами, а пространство, внутрь которого попадает душа после смерти своего биококона, то, что за гранью, но по-прежнему внутри игры, являющееся залами скорби и залами грёз, стали именовать Раем и Адом, Элизиумом и Преисподней, Елисейскими полями и Пеклом, Ирием и Царством теней, Вальгалой и Тартаром, Эдемом и Аидом или Парадизом и Геенной огненной. Каждая цивилизация – противоположность бытия – именуется по-своему. Но, как бы эти залы ни называли, сути это не меняет, сколько бы ни прошло времени.

Отголоски памяти души всё равно просачиваются наружу, заставляя их, ведомых страхом, рисовать в своём подсознании отнюдь не картины рая, а сам ад.

Вот как ад описывают хроники, основываясь на доступности вещей, о коих есть любые упоминания, известия или описания того, что находится и происходит во внутренности земли и почти под непроницаемой завесой глубочайшего молчания.

Впервые спускаясь со стороны верхнего храма в подземные пещеры пирамиды, первое, что слышал выпускник, – это крик малых детей. И, только их заслышав, воображение тут же рисует обезображенных и истошно орущих младенцев, возлежащих на грудях своих мёртвых матерей, разлагающихся и валяющихся при входе в ад.

На самом же деле то были дети жрецов, чьи жёны попросту рождали младенцев в своих жилищах. Здесь так заведено, чтобы с первых дней своего младенчества дети привыкали к своим подземным жилищам, где проведут большую часть своей жизни. Но в большей степени для того, чтобы ни крик и шум детей, ни слабость отеческой любви не могли препятствовать жрецам в их духовных рассуждениях и учениях, отчего они не должны почитать детей как своих собственных, а воспринимать их как общее приращивание священного собрания.

Поэтому именно эта древнейшая технология публичного воспитания, а никакая иная в предпоследней цивилизации будет взята за основу государственного устройства, центром которой станет Спарта с её политическим законодателем Ликургом.

Суть технологии воспитания заключается в следующем: Жрецы Колы кормят своих детей сами, если к тому дозволяет их здоровье, или это делают кормилицы, они же жёны судей второго класса. Новопросвещённый подземного града может только наблюдать сквозь двери за этими обрядами, и лишь искусные в медицине жрецы могут входить туда, если на то есть нужда. Законы как для жён, так и для детей в подземном городе весьма нравственны, а воспитание детей сурово, ибо человеческая натура вначале должна укрепиться сама по себе, прежде чем от неё можно будет требовать чрезвычайного.

Со всем тем, как скоро дети достигают пяти лет, их приводят в первую залу учения, где от определённого учителя они получают наставления в чтении и правописании (каллиграфия). Три года продолжается обучение в таковой зале, из которой всегда к обеду и вечернему кушанью их отпускают к матерям или кормилицам. В это время дети обоих полов и обоих классов воспитываются вместе с великим старанием, что даже ночью они находятся под неусыпной охраной.

Только после восьми лет всех детей обоих классов поделят на тех, кто подходит для употребления разума, и тех, кто к рукоделию рождён, отделяя детей мужского пола от женского, а затем определяя по наукам, к которым они назначены. Сие определение учреждается по различию чинов и упражнений жреческих фамилий.

Эти различия состоят из того, что:

–  Во-первых, уроки священного или иероглифического писания организованы для тех, кто готовится стать жрецом, наставляющим в благочестии и нравоучении публично или обособленно.

–  Во-вторых, юриспруденция, по которой наставляют тех, кои должны стать юристами или судьями в городах.

–  В-третьих, экспериментальная физика, откуда происходят жрецы, искусные в медицине.

–  В-четвёртых, математические науки для тех, кои должны в оных иметь упражнения.

Одежда.

Для различия обучающихся и их принадлежности к тому или иному классу, как мужского, так и женского полов, носятся платья разных цветов, такие же, как и их отцы имеют под верхним платьем, тонкого полотна, при публичном исполнении своей должности или в праздники.

Всего четыре цвета:

Чёрный определён для первого класса.

Красный – для второго.

Фиолетовый – для третьего.

Голубой – для четвёртого.

Воспитание детей подземного тайного града весьма строго, ибо их главная цель – привести всех детей к совершенству. Посему так устроено, что сами учителя высшими первыми надзираемы, отчего молодые ученики строгость оных не считают себе несчастием.

Сверх того, ежедневно, около полудня, учреждено общее училище, для языков. Сами жреческие дочери, живущие в подземных пещерах под присмотром первейших и премудрейших жриц, ходят в это училище, в котором преподаются основы языка и его справедливое произношение как в общем житии, так и в красноречии. От времени до времени на этих уроках изучают все роды свободной и связанной речи, стараясь в них привносить описание историй в истолковании различных должностей человеческой жизни или в обличении пороков, по склонностям учащихся. А также каллиграфию, столь необходимую для наработки терпения, усидчивости, внимательности и аккуратности – необходимых качеств для высших жреческих должностей.

Дополнительно, сверх всего прочего, только юношей приучают к системе священных обрядов, необходимых при включении транспортных узлов, хотя как они, так и юные девицы служат в подземных храмах. Но особенно много дозволено тем, кто имеет склонность к музыке и упражняется в оной, при этом имея возможность оставлять те дела, к которым испытывает меньшую охоту.

Нужно отметить, что по причине множества жреческих и домашних упражнений и должностей, надлежащих жрецам, никто из молодых людей не может изучать глубоко науки. Поэтому лишь некоторые по своим способностям имеют больше на то свободы и возможностей.

Общее время нахождения в училищах простирается до десяти лет, и каждый имеет по десять профессоров или учителей, которые ежегодно сменяются, дабы иметь возможность принимать новых учеников в учение, продолжая тем самым изучать и оканчивать науки. Новопросвещённые первое время обязаны посещать все им назначенные училища и оставаться на них не менее четверти часа. Все учебные залы всегда наполнены до отказа, потому что других, кроме как ещё в двенадцати древних Кольских храмах, нет, а положено, чтобы везде, включая малые города, наблюдалось одинаковое воспитание. Отчего отсутствия желающих в получении грамотности, просвещения и просветления не было.

По окончании учения не все новопросвещённые отсылаются в те места, откуда равным образом пришли, как и не все рождённые в Коле дети находят здесь своё призвание, ибо главный жрец и всё духовенство, включая наблюдающую часть жречества, чаще всего используют по их способностям в различных по важности храмах обслуживающие транспортные узлы, а когда того требует нужда, то их место службы меняется. Впрочем, хотя Кола и имеет премудрейших жрецов в законе и науках, однако всё духовенство, благодаря подземным соединяющимся секретным ходам, составляет один дом.

На девятом году обучения и в год их четырнадцатилетия дети получают доступ к посещению высших жилищ, находящихся на земле, а не под землёй, дабы привыкнуть к чистому воздуху и познать истину в соблазнах. Отчего их свободы имеют ограничения, не позволяющие приводить в покои своих матерей ни одной светской женщины, до того момента, пока не дадут присягу о молчании. Посему все их приходы в высшие жилища ограничиваются служением в алтаре и понесением жертвы, что есть ритуал, ежедневно совершаемый по необходимости для включения, стабильной работы и обслуживания транспортной узловой системы согласно обрядам.

И, наконец, юношам по достижении восемнадцати лет жрецы отдают своих шестнадцатилетних дочерей и принимают у них присягу о молчании, которая требуется для вступления в союз с этими девами. Присягу принимают на жреческом собрании, после чего вновь образованному союзу выделяется жилище в вышнем здании, даже несмотря на то, что по очереди они должны быть в подземных пещерах и справлять там своё служение. Получив такую привилегию, они сохраняют пожизненные обязанности по вышеобъяснённому согласу их фамилий, а также дозволяется обучаться другим наукам, ибо все науки имеют в некоторых частях соединение, и ни одну из них совершенно понять нельзя, если о прочих не иметь ни малейшего понятия, ибо нет ничего в целом, чего не было бы в частях, целое лишь собрание частей: если целое наделено смыслом, это значит, что и части наделены смыслом, если целое бессмысленно, то и части тоже.

Между тем они не должны публично ни с кем, а особливо с кандидатом, говорить. Лишь спустя семь лет они смогут вновь появляться в обществе, ибо после сего времени их будут считать довольно наставленными в таких поступках, от коих зависит репутация жреческого собрания. Сие зависит от благоразумия жрецов: по прошествии сего срока признать их достойными сего дозволения.

Упоминаемые столь часто судьи второго класса вместе со своими жёнами составляют многочисленное собрание, в котором: из них иные служат нижними служителями при обрядах в обслуживании транспортных узлов, другие служат жрецам и жрицам в вышнем здании или детям в подземных жилищах, а некоторые используются в работах внутри города, необходимых для поддержания города в надлежащем виде. Так, согласно внутреннему закону, ни один посторонний не может входить внутрь жилых кварталов, поэтому все здания не имеют ни малейшего украшения, починки и строения, которое бы рук их миновало, да и сами жрецы дозволяют им делать только то, что уже начато с великим человеком.

Жрицы отличаются от светских жён не только верхней одеждой из тонкого полотна, но и платьем цвета, который носят их мужья. На верхнее платье они надевают шёлковую епанчу с золотом, а голову убирают по своему изволению и, в отличие от светских жён, не употребляют румян и никакого принуждённого украшения.

Помянутые работники, принимая участие в премудрости своих вышних, становятся гораздо искуснее светских, отчего их работа служит примером и возбуждает охоту к подражанию, при этом не вызывая никакой зависти или ненависти. Всё это величайшее множество механического художества, собранное в подземных жилищах, требует много времени не только для удовлетворения любопытства, но и для его детального изучения.

Этот подземный город, который составляет две трети всего вышеупомянутого квадрата, имеет множество больших и малых улиц и иных различных мест, которые освещаются бесчисленным количеством лампад. При строительстве этих жилищ в подземном граде, расположенном под пирамидами, использовалась технология строительства каменных кладезей, позволяющих проникать туда дневному свету и здоровому воздуху, являющихся вентиляционными шахтами, расположенными по всему периметру. В подземном граде эту технологию воздухообмена, проще говоря вентиляцию, именуют воздушным растворением, коя простирается на расстоянии от низу до верху, пропорционально друг другу, выглядя подобно кладезям и находясь преимущественно в садах и дворах жилищ жрецов. Также таковое растворение способствует опусканию и подниманию всяких запасов, посему во всех внутренних стенах находится великое множество лестниц.

К западу же глубина сих растворений так велика, что через них в большой полночной широте видны не только звёзды, но и планеты, течение коих жрецы примечают в известные им часы.

В этом граде, помимо жилых кварталов, есть ещё одно удивительное место, именуемое слёзным полем. Оно имеет три десятины в ширину и девять в длину, с весьма высоким сводом, связанное между собой четырьмя подземными ходами. Здесь проходят наказания служителей второго класса. Обыкновенные нарушения, состоящие из некоторых неисправностей своих должностей, наказываются тяжёлой и бесполезной работой на несколько дней или часов. Например, мужчины, один или многие, вместе вкатывают каменное ядро на пригорок, лежащий против восточного конца поля. Как скоро ядро скатывается на другую сторону, наказанные его обязаны взносить на то же место, где прежде оно было, до тех пор, пока назначенное время наказания не кончится. Тем временем их жёны должны черпать воду из глубоких колодцев и выливать оную в текущий рядом канал, проведённый от священного канала и протекающий по всему периметру и орошающий восточный конец слёзного поля. Сие наказание демонстрирует виновному всю ценность времени и пагубность его использования впустую.

Увы, но жрецы и жрицы также иногда подвергаются некоторого рода чувственным наказаниям, о которых просвещённые, как и нижние служители, не ведают, дабы не уменьшалась честь жречества и не было утрачено должное к ним почтение. Но предосторожность сия остаётся только для тех преступлений, кои от всех невозможно утаить и кои могут разрушить порядок всего дома. В таком случае они приговариваются к молчанию, которое длится год или более в подземных пещерах, где они его и хранят. Таких приговорённых жрецов и жриц можно определить по чёрному одеянию, жреческой одежде лишённых, а также полностью покрытому лицу бродящих по слёзному полю или в находящихся к сей стороне темницах. Всякий из них имеет свой собственный шатёр. Из-за понесения наказания им запрещено всё, кроме чтения книг.

Но если жрец, просвещённый или нижний служитель откроет таинство миру, тогда его ждёт жесточайшее наказание – скорая казнь, при которой ему вскроют грудную клетку и вырвут сердце из тела, отдав оное на съедение птицам. Равным образом светским лицам запрещено спрашивать о таинствах жречества, но если кто из них нечаянно что выведает, то принуждён под страхом смертной казни держать всё в тайне, как сами жрецы.

В подземном городе есть и прекрасная сторона, именуемая Элизиумом или в простонародье Елисейскими полями. Здесь должно вообразить себе сад, который три четверти мили от севера до юга в длину и более восьмисот шагов от востока до запада в ширину, соединённый с пирамидой. Сия ширина простирается от последней трети всего подземного квадрата, начиная с верхнего храма. В Элизиум можно пройти через восемь больших ходов, пересекающих на равном расстоянии весь подземный город, состоящий из сада, украшенного с обеих сторон цветниками и благовонной травой. Солнце проникает сюда сверху, через растворения во всю окружность подземелий. Но как свет весьма глубоко проникает, то и тень от дерев наполняет сей сад, делая оный ещё великолепнее, подобно сиянию полного месяца. Отчего многие приписывают Елисейским полям собственное солнце и собственные звёзды, хотя они тем же солнцем и звёздами, как и весь мир игрового пространства, освещаемы.

Дневной свет проникает внутрь Елисейских полей сверху великой скважины, как и через все другие растворения, и никто, кроме жрецов, подходить к нему не может. Овальные стены Элизиума, что расположены на полуденной стороне и в прямой линии к полночи, имеют между собой огромное здание, которое посредством маленькой доски наилучшей работы подкрепляет собой небо. Задний угол овала представляет собой удивительный фонтан, который высотой и дальностью ослеплённым светом глазам кажется спадающим с самих облаков и в выси разделяющимся на большие каналы, в неизмеримых кладезях, как и все прочие воды сего подземного жилища, опять теряющиеся. Сверх того, здесь великое множество потаённых труб, через которые вода бьёт во многие накопители (бассейны).

Сами Елисейские поля разделены на многие гульбища, рощицы и лабиринты, украшенные статуями несравненной работы из слоновой кости, мрамора и порфира. Стены ходов состоят из длинных, глубоких и землёю наполненных ящиков, где не только цветут прекрасные цветы, но и растут украшающие сад мирты, лавры и приносящие плоды померанцы. Посреди всего поля оставлено свободное место, служащее для различных физических упражнений тела.

Сюда приходят заниматься спортом не только нижние служители, кои в должности своей должны иметь великое проворство, но также и дети жрецов, как мужского, так и женского пола, находя здесь для себя упражнения. Главная задача этого стадиона заключается в том, чтобы каждый житель подземной части Колы имел проворное тело.

От грациозности и отточенности каждого движения, с которым исполняются различные церемонии, зависит объём привлекаемых в храмы больших собраний народа. И хотя жрецы и жрицы в обхождении имеют более важный вид, нежели светские, тем не менее они имеют благосклонный и снисходительный дух, который впоследствии служит всем примером.

На Елисейских полях есть ещё одна важнейшая причина, по которой сюда проходят все дети подземного Гелеополиса. Именно тут они получают знания всех тех частей, из коих состоит наука важнейших театральных представлений, объединяя это в одну стройную технологию «иллюзии». Ибо посредством позорищ жрецы отвечают на вопросы, посылаемые к ним горожанами, о будущих и сокровенных вещах. Такой род ответов является менее отважным или не столь опасным, как любой истинный оракул или предсказания из астрономии, но при этом способным привести в изумление вопрошающего.

Эти представления проходят в вышеупомянутом здании, которое находится в полночном углу Элизиума, а спереди имеет подобие храма, дабы ещё больше возбудить благоговение. Жрецы первого класса или те, кои вникли в священное писание хроник, обязаны контролировать представления и приводить на спектакль своих детей. Жрецам и жрицам помогают мужчины и женщины второго класса, или так называемые низшие служители.

Искусные же в математике жрецы прилагают все свои старания и знания, используя механические машины, инструменты и сподручные материалы для обеспечения движения декораций, применяющихся в позорищах. Во всех спектаклях с декорациями всегда используется оптическое оборудование, чтобы мысли сторонних наблюдателей за этим шоу воображали ложное действительным, а предметы не иначе как сами собою натуральными казались, делая вымышленное представление театральным проспектом.

Но всё это нельзя сравнить с правилами, применимыми к познанию о душевном и телесном свойстве человека, готовящегося к просмотру сего представления. Любое позорище готовят не менее месяца, используя это время для досконального разведывания и выяснения обстоятельств дела, о чём кто вопрошать придёт, дабы сделать приличные украшения для театра и написать подходящие стихи. Когда же наступает время, вопрошающих наконец-то проводят в подземные жилища. Сперва их сажают в некую колесницу, полностью со всех сторон закрытую, где лишь спереди одна из створок отворена. Главный жрец или жрица предсказания, в зависимости от пола вопрошающего, садится с ним рядом, ибо с самого начала одного из обоих полов определяют к нему советником и предводителем.

Итак, помянутая колесница, которая имеет низкие, скрытые и не делающие стук колёса, сама скатывается с горы, достигая один из прежде описанных ходов, который ведёт к Елисейским полям. Служители второго класса, будучи невидимыми, из дверей сего подземного погреба выходят и, сменяясь, помогают катиться колеснице до тех пор, пока она не приблизится к упомянутому Элизиуму, при входе в который вопрошающий должен выйти из колесницы.