Мегрэ и бродяга

– Красная машина. Это точно!

– И остановилась недалеко от вашей баржи?

Жеф кивнул и указал рукой на берег.

– Мотор у нее работал?

На этот раз он отрицательно покачал головой.

– Но вы услышали шаги?

– Да, месье.

– Их было двое?

– Я увидел двоих, они возвращались к машине…

– А когда они шли к мосту, вы их не видели?

– Тогда я возился внизу с мотором.

– Значит, эти двое, из которых один был в светлом плаще, видимо, оглушили спящего клошара и бросили в Сену. Так?

– Когда я поднялся на палубу, он уже барахтался в воде.

– В медицинском заключении говорится, что потерпевший не мог так размозжить себе голову при падении в воду… Даже если бы он просто упал и ударился о камни…

Ван Гут смотрел на них с таким видом, будто хотел сказать, что уж это его никак не касается.

– Вы не возражаете, если мы побеседуем с вашей женой?

– Я не против, но она все равно вас не поймет, потому что говорит только по-фламандски…

Помощник прокурора взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, нет ли у него вопросов. Комиссар отрицательно покачал головой. Если у него и имелись кое-какие вопросы, то он задаст их позже, когда господа из прокуратуры уедут.

– Когда мы сможем отчалить? – спросил ван Гут.

– Как только подпишете свои показания и сообщите нам, куда вы направляетесь.

– В Руан.

– Вам придется и в дальнейшем держать нас в курсе своих перемещений. Мой секретарь принесет вам бумаги для подписи.

– А когда?..

– Наверное, после полудня.

Подобный ответ явно не удовлетворил ван Гута.

– Кстати, в котором часу вернулся ваш брат?

– Почти сразу, как уехала «скорая помощь».

– Благодарю вас.

Жеф ван Гут снова помог заместителю прокурора и его спутникам пройти по узким сходням, и маленькая группа направилась к мосту, а бродяги, собравшиеся у баржи, отошли на несколько шагов назад.

– Что вы думаете об этом деле, Мегрэ?

– Думаю, все это выглядит странно. На клошаров не так-то часто нападают…

Под сводами моста Мари, возле каменной стены, находилось некое сооружение наподобие собачьей конуры. Бесформенное и полуразвалившееся, оно тем не менее какое-то время служило жильем человеческому существу.

Заметив изумление на лице заместителя прокурора, Мегрэ не выдержал и сказал:

– Такие хибарки имеются под всеми парижскими мостами. Одну из них можете увидеть напротив Дворца правосудия.

– И полиция ничего не предпринимает?

– Если их сносят, они появляются снова, только подальше…

Это причудливое сооружение было сделано из старых ящиков и кусков брезента. Внутри мог поместиться лишь один человек, да и то в позе эмбриона. От соломы, рваных одеял и разбросанных по земле старых газет шел такой смрад, что никакие сквозняки не могли его выветрить.

Месье Паррен опасался дотрагиваться до вещей пострадавшего, и Мегрэ пришлось наклониться, чтобы рассмотреть их ближе.

Жестяной цилиндр с дырками и решеткой, который заменял плиту, еще был покрыт сероватой золой. Рядом лежали неизвестно где подобранные куски древесного угля. Приподняв одеяло, комиссар обнаружил своеобразный клад: две черствые горбушки хлеба, небольшой кусок чесночной колбасы, а рядом, в углу, – книги, заглавия которых он прочел вполголоса:

– «Мудрость» Верлена, «Надгробные речи» Боссюэ…

Мегрэ поднял с земли какой-то журнал, который, должно быть, долго валялся под дождем и был извлечен из мусорного ящика. Оказалось, что это старый номер «Медицинского вестника».

И наконец, разорванная книга, точнее, только вторая часть – «Записки с острова Святой Елены»[3 - Вероятно, речь идет о сочинении Наполеона I Бонапарта «Максимы и мысли узника Святой Елены».].

Судья Данцигер выглядел не менее озадаченным, чем представитель прокуратуры.

– Странный подбор литературы, – заметил судья.

– Наверное, случайно попалось, – высказал свое мнение Мегрэ.

Там же, под дырявым одеялом, комиссар нашел кое-какую одежду: серый, весь в заплатах свитер с пятнами краски, вероятно принадлежавший какому-нибудь художнику; брюки из желтоватого тика; войлочные домашние туфли с дырявыми подошвами; пять непарных носков. И наконец, ножницы, одно из лезвий которых было сломано.

– Он умер? – спросил помощник прокурора, по-прежнему держась на почтительном расстоянии, словно боялся набраться блох.

– Час назад, когда я звонил в больницу, был еще жив.

– Врачи думают, он выкарабкается?

– Пытаются спасти… У бедняги проломлен череп, а кроме этого, ему грозит воспаление легких.