Богдан

Но самым ярким чувством, не покидавшим меня все эти годы и тревожащем в момент этого занимательного путешествия по прошлому, было ощущение затянувшегося кинофильма. В нём я неизбежно оставался второстепенным персонажем, завистливо наблюдавшим за главными героями. Режиссёр наделил их занимательными ролями, выделил достаточно экранного времени, прописал длинные реплики и обеспечил пестрящими кинокадрами, а я будто не был даже героем второго плана. Я был, скорее, в числе самой обыкновенной серой массовки.

Через пару лет Света дала о себе знать и раскрылась мне с иной стороны. Пришло осознание, что никто нас в этом мире понять и услышать не сможет лучше, чем мы друг друга. Я подрос и возмужал, и перестал быть в её глазах забавным мальчиком из младших классов. Мы стали парой, и долгое время я не мог поверить в происходящее. Я всё ещё её боготворил, но теперь обладал новыми привилегиями и возможностями, положенными мне по статусу её бойфренда.

Мы делали всё то, чем промышляли иные влюблённые в фильмах и книгах, но чуть меньше томились в иллюзиях и чуть больше смеялись над неправдоподобностью мира, в котором нам довелось родиться. Мне было весело и больно, потому как с каждым напоминанием о сюрреалистичной сути жизни я чувствовал себя героем второго плана. Света всё также поражала меня своими мыслями, жила в постоянной динамике и переменном настроении. Она ослепительно сияла и утопала глубже возможного. Она терпела испытания и виражи судьбы. Она существовала в творчестве и в нём, несомненно, преуспевала. И внезапно я застал себя за жалкими размышлениями: я неимоверно завидовал и при том считал себя дополнением к ней, пустом при разлуке и питаемым при встрече. Света была лучше меня во всём, воодушевлённо учила меня всему и при надобности вразумляла. Она учила меня кататься на коньках, посадила за фортепиано, познакомила с гитарой и постоянно исправляла мои речевые ошибки. Я же прослыл Светиным искусственным другом, и полнотой жизни был обязан её рассказам и событиям, переживаемыми ею. Мне и вовсе начало казаться, что я пропадаю, отключаюсь от сервера и наблюдаю за её существованием в реальном времени. Я начал понимать, что без неё, без главной героини, моя жизнь не имеет смысла.

Но с бессмысленностью мне свыкнуться пришлось – мы расстались спустя несколько месяцев отношений. В тот зябкий вечер мы пришли к Свете домой, оба печальные, задумчивые и ужасно уставшие. Света сидела на кровати в своей комнате и молчала. Я подошёл к ней, расположился рядом и аккуратно её обнял. Никакого ответа я не удостоился: Света сидела всё также, холодная и неподвижная, как мраморная статуя. И я, ранее упивавшийся каждым прикосновением, ничего не ощутил. Я отдалился и поймал на себе её взгляд, чрезвычайно пустой и безжизненный. Я не почувствовал ни жалости, ни боли, ни отчаяния при виде её бледного, изнурённого лица. Она отвернулась. Вскоре произошёл наш последний диалог. Мы оба поняли, что любить на деле не умеем.

Глава 11.

Богдан впервые посмотрел на циферблат настенных часов. Они мирно постукивали и показывали четвёртый час ночи. На глаза Богдана навернулись слёзы, и он понял, насколько грешной и пустой была вся его жизнь. Он вспомнил Бога и решительно попросил у него прощения. Впервые за долгие годы Богдан помолился. Все те воспоминания, скомканные и местами нелогичные, послужили толчком для долгожданного судьбоносного озарения. Богдан, как ему показалось, понял всё. О жизни, о смысле, о Боге. Он осознал, что Бог был с ним всегда, правда в ином обличии, не антропоморфном, как ему ещё казалось сегодняшним вечером. Он просто не мог больше жить своей прежней жизнью, и множество истин вертелись в его голове. Завтра всё изменится, и крепкий сон, после таких масштабных для одной головы осознаний, всё закрепит. Богдан воображал уже своё пробуждение и то, как листы бумаги заполнятся несомненной правдой. Он специально заготовил пустые страницы и положил их на тумбочку у кровати, чтобы не забыть о ночном путешествии по собственной голове.

Глава 12.

«Как утром вспомнить то, что важно?»

– Жадный дельфин

Богдан проснулся позднее обычного – была бессонная ночь и раскалывалась голова. Он взглянул на часы, а затем перевёл взгляд на тумбочку, на которой лежала стопка белой бумаги. Богдану показалось, что ему приснился какой-то важный сон, но чем дольше он думал о нём, тем сильнее растворялся его осадок. Богдан понял, что такой тяжкий мыслительный процесс ни к чему не приведёт и вскоре смирился с очередным провалом в памяти. Почему-то ему вспомнилась молитва, которую он разучивал более двадцати лет назад, и он принялся нараспев её проговаривать. Богдан потянулся, застелил кровать и начал торопливо собираться на работу. Утро было на удивление светлым, и сквозь густые облака пробирались лучи ослепительного солнца, ознаменовавшего начало нового дня.

17 февраля 2022 года