Суженая мага огня

– Спасибо, господин… Могу узнать, кого благодарить за… за доброту?

– Меня зовут Рэндеваль Даренфорс. Только не называйте меня господин, что вы. Среди рыцарей не принято это обращение. Сэр Рэндеваль – этого достаточно.

– О, вы родственник паладина? – удивилась я.

– Да. Дядя. Я старший брат ныне покойного паладина герцога Адеваля Даренфорса, отца нашего Генриха. Не бойтесь, что же вы снова дрожите. Сэр Генрих победит дракона, не сомневайтесь.

Задрожала я не от страха перед драконом. Даренфорс… Адеваль… Генрих… Генри… что-то делают со мной эти звуки. Накатывает боль, стискивает грудь. Трепетная сладость мешается с чувством опасности. Волной вскипает тревога.

Кончики пальцев закололо. Я сцепила руки и начала растирать ладони, чтобы избавиться от зудящего ощущения. Сэр Рэндеваль пристально поглядел на меня и перевёл взгляд на платок послушницы, скрывающий мои волосы и лицо почти до самых глаз. Я почувствовала на щеке прядь, выбившуюся из прически. Взгляд Рэндеваля хищно блеснул, выражение лица переменилось, потемнело.

– Триса, а давно вы живёте в Вейгарде? Что-то не похоже, что вы из этих мест.

Сердце забилось в таком страшном испуге, что объятия Фалькона показались бы медовой сладостью в сравнении с тем, что можно ожидать от сэра Рэндеваля. Возникло необъяснимое чувство опасности…

Смерти!

Рыцарь надвинулся стеной и протянул руку к платку.

– Мне пора идти, сэр… – быстро выпалила я и юркнула в двигавшуюся к выходу толпу.

Рэндеваль не стал преследовать.

Надеюсь.

6

Бегом соскочила по ступеням ратуши, в переднике зазвенели монеты.

Молоко! Ах, ведь чуть не забыла! На рынок – уже поздно, все разошлись. Надо идти к Тании в корчму, она с утра берёт всегда свежее. Надеюсь, для меня у неё найдётся бутыль.

Пересекла площадь и оглянулась на ратушу. Увидела красный плащ паладина и собравшихся вокруг него соратников. Белая борода Рэндеваля мелькнула среди одетых в шлемы голов. На сердце отлегло: меня никто не преследовал.

Я спустилась по оживлённой улице, свернула в переулок, прошла ещё по одной улице и увидела знакомую корчму, которую держали Тания и её муж Салли, оба полненькие и весёлые. Тания часто приходила в святилище Пресветлой и брала травы у нас с Иддой, мы были знакомы с самого моего появления в Вейгарде.

Отворив дверь, я вошла в тёмное помещение, наполненное ароматами тушёной баранины, картошки, свежего хлеба, хмеля… Живот свело, и я прижалась к стене, чтобы не упасть. С утра во рту не было ни крошки. Так, потерпи, мне нужно молоко, и – домой!

Гостей было немного: вечер только начинался. Лишь несколько наёмников занимали стол в глубине зала. Не поднимая головы, я тихо прошагала к прилавку, за которым увидела Танию.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет, Триса! Ты в городе? – отозвалась она, натирая кружки льняной салфеткой.

– Да, ходила продавать травы и масло… Можно у вас молочка купить?

Я потянулась к переднику и положила на стол медную монету.

– Сейчас принесу. – Тания взяла деньги и ушла в подсобку.

Я прислонилась к прилавку и положила голову на руки. После мороза в тепле корчмы меня разморило. Совсем уже не было сил стоять. Ведь я не так давно на ногах, на самом-то деле. Всего несколько месяцев, как стала подниматься, пролежав в постели два года. Идда с Гретой выхаживали меня, словно младенца, кормили из соски. Я на всю жизнь останусь благодарна им.

– Вот вам молочко, – поставила на прилавок пузатый кувшин Тания и придвинула миску с похлёбкой. – А это тебе, поешь, Триса, ты так устала.

Мне сделалось неловко от проявленной заботы, я потупила взор и помотала головой.

– Даже не спорь! – махнула рукой Тания.

Полненькая хозяйка вышла из-за прилавка, потянула за руку к столу в уголке, отделённом перегородкой от остального зала, и поставила передо мной миску.

– Ей, хозяйка, подай ещё пива! – позвал один из наёмников.

Тания скорым шагом вернулась к прилавку и отнесла кружки к дальнему столу.

Я подняла ложку и принялась кушать. Тихо, чтобы не привлечь внимания мужчин. Приметила среди них бородача, который приставал ко мне на рынке. Хорошо, что он не увидел меня, да и остальные не обратили внимания. На послушниц обычно засматриваются только извращенцы… Хм…

– Что же получается, Расс, если паладин убьёт дракона, то десять тысяч золотых нам не достанутся? – услышала я разговор наёмников.

– Хакон так сказал. Если бы мы убили – он бы заплатил, как обещал. А если паладин убьёт, то ему он ничего не должен. И мы тоже в пролёте. Вот так, Свенни.

– А если… Так, нет тут лишних ушей? – протянул хриплый голос.

На минуту воцарилась тишина. Наёмники должно быть осмотрелись. Я сидела за перегородкой в углу, меня не было видно. Для надёжности я склонилась ниже к столу и затаила дыхание.

– Мы наймёмся к паладину в обоз! Подождём, когда он прикончит дракона, а потом… От холмов ведь путь-то неблизкий. Прикончим его и всех его железных братьев! Сколько их? Десять… Справимся! Сожжём их тела и скажем, что дракон укокошил, а дракона – мы! Отлично придумал?

– Как ты собрался прикончить их, Свенни, ты же видел их – великаны, мечи в человеческий рост, стальные доспехи!

– Думаешь, они и спят в доспехах? Ночью прикончим. Их всего десять. Как и нас. Только т-с-с, никому ни слова, а то придётся делиться!

Я опустила ложку. Кушать больше не могла. Пресвятая Дева! Что за подлость они задумали! Как же мне теперь быть? Я должна бежать, предупредить, уберечь Генри…

– Что ты корчишь морду, Расс? Ты что не с нами?

– Знаешь, Свен, я наёмник, а не убийца. Паладина мочить не согласен.

– Ты же понимаешь, нам придётся тебя убить, чтобы ты не сболтнул.

– Понимаю. Но я не сболтну. Ты меня знаешь.

Загремел стул, кто-то поднялся и прошагал к двери.

– Иди, Расс, иди! – долетело вдогонку. – Если что, я под землёй тебя найду, ты знаешь!

– Знаю, Свен. Удачи в деле.

Дверь захлопнулась. Я сглотнула, руки похолодели. Что же делать?..

– Расс хороший парень, но десять тысяч… – проговорил всё тот же хриплый голос. – Избавьтесь от него, ребят. По-тихому.