Мама по договору

– Так пустой же лист? Или секретные дела написаны секретными чернилами? Точно. Как я не догадалась? Ладно, забирайте. А другого листочка нет? Мне небольшого кусочка хватит, записать кое-что.

“О-о-о! О-йе-о!” – мотив настойчиво прокручивается в голове.

– Уходите немедленно! – прогоняет карлик.

– А сигарет у вас нет?

– Уходите отсюда, вы мне народ распугаете!

Я пожимаю плечами. И этот меня не узнаёт?! Недовольно фыркаю, встаю и иду к своей скамейке.

– Стоять! – снова командует карлик.

Я медленно оборачиваюсь.

– Вы здесь расписались! – он тыкает на лист бумаги.

– Я лишь проверяла, пишет ли карандаш, каракулька совсем маленькая, не видно же почти.

– Вы мне сразу не понравились, ещё когда на скамейке сидели! Слишком… м-м… красноволосая и в перьях! – карлик обводит меня искрящимся от злостью взглядом, так что мои выкрашенные в ярко-красный цвет кудри начинают выпрямляться, а кожаное платье с глубоким декольте – стыдливо ползти к подбородку.

– Не смейте на меня орать! – Я обещала себе, что больше никогда не дам себя в обиду. Хватило моего продюсера. Любила его, как наивная дурочка, а он большую часть моих денег себе в карман клал и с любовницами за спиной развлекался. До сих пор сердце ножом режет, как вспомню его с ними в нашей постели. Никто, никто больше не посмеет плохо обращаться со мной!

Расправляю плечи, гордо поднимаю подбородок, и карлик от моего величественного вида горбится, опуская крючковатый нос.

– Эх, мне теперь за новым листом идти из-за вас! – рычит он. – Вы хоть знаете, что попасть сюда требовало невероятных усилий, я задействовал кучу связей, которые заводил на протяжении тысяч лет! Теперь, в лучшем случае, новый пропуск выбью через месяц, а дело просто позарез, какое срочное!

– Которое ещё вчера должно было быть сделано?

– Именно! Поэтому, раз уж тут ваша подпись, садитесь и слушайте. Меня зовут Мати де Мартен, я главный советник Императора Аэллирии, и хоть с вашим видом и манерой общения вы мне совершенно не нравитесь, но лучше вам согласиться на то, что я предложу!

2

Ну ладно, испортила бумажку старичку, он расстроился. Чтобы искупить вину, послушаем, что скажет. Соглашаться не собираюсь. Никаких сомнительных сделок – это моё правило.

Снова опускаюсь на стульчик и поднимаю глазки с длинными выразительными ресничками на зеленокожего карлика.

– Неужели мир надо спасти? – усмехаюсь я, опираясь на локти.

Но старичок не оценивает шутки, смотрит серьёзно и даже с порицанием на моё искреннее веселье.

– Как вас зовут? – спрашивает он, нахмурив облысевшие брови.

– Аня, – отвечаю я. – Анна Королёва, певица такая известная, наверняка слышали?

– Анна, хм… Интересное совпадение. Нет, про певицу не слышал. Вы уже осознали, что вы мертвы, Аня?

Вот он мне сейчас сердце разбил!

Не из-за смерти, нет, а от того, что не слышал про меня! Про меня – известнейшую певицу, обладательницу множества наград и премий, любимицу публики!

Гастроли за границей с ежедневными выступлениями на протяжении года. Они так измотали меня. Долгое время я пила поддерживающие таблетки, и вот прямо на сцене перед тысячной толпой… я упала – резко заболело сердце. Последнее, что помню, как меня прямо в костюме с короной на голове и в перьях грузили в неотложку.

– Острая сердечная недостаточность. Мы её теряем, – говорили они.

Судорожно вздыхаю, обнимая себя за плечи.

– Это… это ужасно… Я правда умерла?

– Ну, если вы попали сюда без специального пропуска. – Карлик тыкает в свой бейдж на груди, на котором что-то неразборчиво написано. – То вам вот в эту очередь. – И кивком головы указывает на проходящих мимо бледных людей. – Это очередь забвения, Аня.

У меня шок! Глаза – блюдцами!

Я гляжу на нескончаемую вереницу людей, и мне становится реально страшно. Только теперь по-полной приходит осознание, что всё закончилось. А ведь мне было-то всего двадцать семь. Столько невыполненных планов и нереализованных мечтаний. Мужчину любимого не встретила, детей не завела, и даже ни разу, скажу вам по секрету, не испытала оргазм. Со своим продюсером пять лет провела, ещё юной девочкой встретились. И больше никого никогда не было. Уже три года одна блин: сама себя продюсирую.

Я ведь теперь даже песню гребаную не запишу!

Сижу потерянная, потираю лоб. Курить до ужаса хочу. И вот даже мелодия забываться стала. Нет, нельзя забывать – это всё, что у меня есть. Она будет хитом, я должна её записать и послать на Землю!

– А почта тут есть? – спрашиваю я, поглядев на карлика.

– Я предлагаю вам серьёзную сделку, перестаньте шутить! – шипит он, сверкая фиолетовыми глазами. – Вы можете пристроиться в конец этой очереди, Аня, или можете использовать второй шанс на жизнь, который я вам предлагаю.

Я вскакиваю, рвано дышу, словно охваченная лихорадкой. Шанс упускать нельзя! Я ведь та, кто ловит удачу за хвост!

– Я готова! Готова, конечно! Что надо делать? – выкрикиваю я.

– Спасти мир, – усмехается старик и откидывается на спинку.

– Значит, я угадала?

– Почти. Садитесь обратно и слушайте.

Я сажусь, нервно теребя краешек концертного платья и с опаской гляжу на карлика.

– Так что нужно делать? – спрашиваю я. – Ведь я не супергерой: всего лишь певица.

– Видите ли, Аня, мой мир нуждается в наследнике. Но жена Императора рожать отказалась. Я буду честен с вами, в деле замешано проклятие, от которого мать умирает в родах. Вот Императрица и испугалась. Теперь у вас есть возможность провести приятную ночь любви с Императором, а затем жить целых девять месяцев, ни в чём не зная отказа. Вы будете молодой красивой императрицей, которую все боготворят и обожают.

– Девять месяцев, а потом всё? Смерть?

– Ну, так положено.

– А это проклятье можно как-то снять?

– До вас было много попыток – все печально закончились. Но вы, конечно, можете попробовать, даже забавно будет.

– Вы мне расскажете о проклятии?