Суженая мага огня

– Ну, Генрих… – недовольно пробурчал Рэндеваль. – Сам собрался развлекаться с девкой, а меня отправляешь с чудищами болотными порядки наводить!

– Что, простите, сэр Рэндеваль, не расслышал? – произнёс идущий следом рыцарь.

– Ничего, Самуэль… Ночь ясная, говорю, луна полная! Чудища из всех нор полезут, будьте осторожны.

– И вы будьте осторожны, сэр!

Проводив взглядом удаляющихся рыцарей, я глубоко, насколько это было возможно в тесном платье, вздохнула. Усмирила неистово бьющееся сердце. Рэндеваль ушёл – так спокойнее. Облегчение тёплой волной потекло по жилам, плечи снова передёрнуло.

Сделав несколько глотков свежего морозного воздуха, я поднялась на крыльцо и постучала в высокие дубовые двери.

Открыла служанка. Я разомкнула рот, чтобы объяснить, кто я такая и зачем пришла, но меня опередили.

– Входите, сэр Даренфорс вас ожидает, – сказала она, впуская меня.

Генрих стоял напротив дверей в мягких брюках и сорочке с расстёгнутыми верхними пуговицами, откуда торчало несколько закрученных волосков. Его домашний вид смутил меня. И почему я полагала, что на свидание он непременно придёт в доспехах? Улыбнулась своей наивности.

Сэр паладин приблизился, чтобы взять у меня плащ. От Генриха веяло испепеляющим жаром, от которого перед глазами поплыло красное марево, и я согрелась в один миг.

Его ладонь мимолётно коснулась моих плеч, прикосновение обожгло. Я поёжилась.

– Добрый вечер, госпожа… – произнёс Генри низким, рокочущим голосом, и струны в моей груди тотчас задрожали. Волнение протекло волной по жилам, сливаясь в животе в огненный водоворот.

– Триса, – дрожащими губами прошептала я. – Меня зовут Триса.

– Генрих, – паладин мягко взял меня за запястье и поцеловал кисть. Движения были знающими и уверенными. Он не мешкал и не стеснялся, в отличие от меня.

Лишившись накидки, я оказалась с раскрытыми плечами и ключицами, и тут же почувствовала оценивающий мужской взгляд на своей обнажённой коже.

Сейчас заметит шрамы и побрезгует… выгонит…

Я опустила взгляд в пол и ждала приговора.

Мана действительно так сильно сочилась из паладина, что даже я, зачарованная или нет, чувствовала набегающие волны тепла, исходившие от Генри.

– Триса… – попробовал на языке паладин. – Это северное имя, очень похоже на сокращение от Беатрис, популярного на юге. Ваше полное имя Беатрис? – он приподнял бровь.

– Нет-нет, Триса – это моё полное имя, – не поднимая глаз пробурчала я.

– Очень приятно, леди Триса. Идёмте ужинать? – он протянул руку, предлагая мне взяться за неё.

– Мы что, будем есть?! – изумилась я.

Ой, я что, разве сказала это вслух? От напряжения язвительные слова вырвались, подобно стреле обороняющегося.

Глаза Генри озарились насмешливыми серебряными огоньками.

– Я бы предпочёл, чтобы моя любовница была сыта, – улыбнулся он, не сводя с меня ласкового взгляда. – Поужинаем. Я должен хоть немного узнать вас. Не привык вести девушку в постель, даже не поговорив с ней.

– Хорошо, идёмте, – я подала руку и увидела, как она тряслась.

Всё тело тряслось от страха!

– Вам нужно успокоиться.

Генри крепко сжал пальцы горячей ладонью, вложил себе под локоть и повёл в зал. Мужская рука дарила уверенность и… трепет. Я провела пальцами по ткани рукава, ощущая горячее крепкое тело под сорочкой. Скоро он снимет её, и тогда… Будет ли он столь ласков и обходителен?

– Выпьем вина, поедим. Я не страшный, поверьте.

Мы вошли в зал. За столом было полно знатных гостей. О нет, тут Фалькон! Криво улыбается мне, но хотя бы без пошлости, как в прошлый раз. Видимо, дружбу с паладином, ценит выше сомнительной связи с порочной рыжеволосой девицей.

И наместник Хакон с женой тут. И куча других горожан. Женщин в изящных нарядах. И как хищно они все глядят на нас с Генрихом! Ой!

Я перевела взгляд на слегка небритую щёку паладина, только чтобы вновь не уставиться в пол и не показать слабость.

– Познакомьтесь, это моя леди Триса, – сказал Генрих, отодвигая для меня стул.

Я села.

“Моя”. Она сказал: “моя”. От этих слов на сердце потеплело, и я улыбнулась.

– Добрый вечер, леди Трис-са, – первым поздоровался Фалькон, остальные повторили вежливые слова.

Я учтиво кивала, стараясь не глядеть никому в лицо. И хоть Генри не назвал меня нанятой шлюхой прямо, все всё равно догадались, кто я.

– Ужин скоро подадут? – кивнул паладин Хакону.

– Скоро… Пока принесли только закуски, – наместник перегнулся через стол, приблизив лицо к паладину. – Генрих, мы бы успели ещё разок размять пальцы, давай, а?

– Минуту, – ответил Генри, нависнув у меня над головой. – Сперва поухаживаю за своей леди. Вина, Триса?

Он повторил эти слова: “моя леди”. Внутри всё встрепенулось, и струны души вновь задрожали. Не понимаю, что со мной. Генри мне нравился, очень нравился, но отдаваться влечению было бы слишком глупо и опасно. Грозило обернуться нестерпимой болью и разочарованием.

– Да, можно, – кивнула я.

Хочу напиться, чтобы притупить чувства. А лучше забыться полностью на всю оставшуюся ночь…

18

Я пригубила вино, а Генри так и не присев, резко двинулся в сторону, мелькнув краем своей широкой спины в белой рубашке.

Я увидела загоревшийся взгляд Хакона. Наместник отодвинул стул, ловко встал и взял с дивана, стоявшего за спиной, виолу и смычок. Тронуть струны не успел: Генри его опередил.

У меня за спиной посыпались ускоряющиеся точёные отрывистые звуки, я обернулась и увидела паладина с приложенной к подбородку виолой. Кисть умело гоняла смычок по грифу, лицо Генри было сосредоточено и спокойно.

Ритмичный нарастающий призывный звук отозвался в душе. Я ощутила изумление и подъём. Восторг! Струны в моей душе зарезонировали. Хакон тут же подхватил мелодию, и все гости застыли, с большим вниманием наблюдая противостояние двух виртуозных музыкантов.

Генри удивил меня. И восхитил. Я думала, паладины умеют только убивать драконов и сводить с ума юных и не очень дев, но, оказывается, они многообразованные, тонкой души люди.