Это всё, что я знаю…

– Нимесулид.

– А вы в курсе как он влияет на печень? Девушка погибла из-за поражения печени. У нее был цирроз, она проходила лечение. Вы усугубили её состояние этим обезболивающим, я плохо разбираюсь в фармакологии, но в составе этого обезболивающего есть какой-то компонент, оказывающий плохое влияние на печень. Тем более как говорят свидетели вы дали ей две таблетки.

– Ну, я да, я дал две. Зубы болели недавно, сильно, я и по две принимал, и ничего, живой! – Испуганно тороторил Володя.

– Вы чем меня слушаете? У неё был цирроз. Ей это противопоказано! Как вы могли дать ей какой-либо препарат, если сами не являетесь врачом? – Просверливая взглядом Володю, произнесла дознаватель.

Володя погрузился в молчание.

– Владимир Степанович, правоохранительные органы собирают доказательства против вас, и если у них это получится, то вы пойдете в этом деле как подсудимый по сто девятой статье. Причинение Смерти по неосторожности.

– Но я же хотел помочь, она стонала и говорила, что ей больно! – С испуганным лицом завопил Володя.

– Успокойтесь, отделаетесь исправительными работами в худшем случае сроком лишения свободы от двух лет по решению суда, скоро здесь будет ваш адвокат, а сейчас мне нужно взять с вас полное объяснение происходившего.

Последнего сказанного дознавателем Володя уже не слышал. В его сознании кружились кадры того происшествия вперемешку со страхом своей участи в тюрьме. Его досаждало необъяснимое чувство того, что какая-то невидимая система или машина, запрограммированная на уничтожение людей, начала свое нападение на него. Он ощущал свое бессилие перед ней, она казалась ему неистово огромной. К такому исходу он не был готов, вчера родившись уже сегодня должен сражаться. Он изложил на бумагу своим кривым подчерком всё, что произошло на том перекрестке. Позднее приехал его адвокат и представился своему клиенту. То был уже знакомый читателю Григорий Александрович. Он разъяснил весь порядок действий и все права, которыми по закону может воспользоваться его клиент. Он всячески его успокаивал тем, что добьется минимального наказания в виде исправительных работ. Подозреваемый получил подписку о невыезде и покинул здание полиции вместе с адвокатом.

– Не переживайте Владимир Степанович, вскрытия еще не было, это лишь предположения, плюс у вас нет судимости, всё будет хорошо.

Володя кивнул, адвокат с клиентом обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны. Поданное объяснение Володи было ключом от той огромной машины, оно завело её. И тут же документ полетел по всем инстанциям, а пострадавшая была отправлена на экспертизу для выяснения причин смерти. Володя пошел пешком домой, за весь путь он безостановочно курил. Он шел и не знал куда идет, некий внутренний навигатор постепенно привел его к дому. Сын и жена сидели на кухне неподвижно. Могло показаться, что они так сидят с самого его отъезда. Когда дверь в дом отварилась, они бросили свой взор на бледного отца, Вероника вмиг стала одного цвета с мужем. Он короткими шагами подошел к столу и положил на него подписку о невыезде. Жена закрыла рот рукой и глаза её заблестели. Мишка не понимал, что это за документ, но был поражен не меньше матери, он сразу понял: происходит что-то страшное.

– Что произошло? – Пропищала Вероника.

– Меня подозревают в убийстве по не осторожности. – Промолвил Володя.

Мишку как молнией ударило, он опустил взгляд в пол и вместе с матерью выслушал все объяснение отца о произошедшем.

– Зачем ты дал ей эти таблетки? – Сквозь слезы пролепетала жена.

– Ей было больно.

– Больно? – Возгласила Вероника, – а теперь что ты будешь делать? Ты понимаешь, что они точно подтвердят твою вину? Ты это понимаешь? Что ты прикажешь нам делать теперь? – Уже рыдая навзрыд, кричала Вероника.

Володя остался сидеть за столом, жена ушла в ванную через минуту там зашипела вода.

– Не переживай, пап, ты не убийца, я уверен тебя оправдают. – Произнес сын.

Отцовские глаза блестели от слез, он обнял Мишку так крепко, как может обнять только отец. С минуту пока они были в объятиях друг друга, Володя пустил скупую слезу, он так и не понимал, что плохого он натворил. За спиной Мишки на комоде стояло их семейное фото в рамке. Мы делаем снимки в счастливые моменты жизни и не думаем, что они попадут на могилу. Самые высокие побуждения чаще всего остаются непонятыми. «Ну ей же было больно, что я мог сделать не так?» пилил себя Володя. Вероника вышла из ванной, лицо её было красным. Она дергаными движениями загремела посудой для заварки ромашкового чая. Отец с сыном сидели, уперевшись взглядом в пол.

В этот день Оксана Владимировна проснулась для своего режима довольно поздно. У нее был усталый вид. Кот сидел на подоконнике и, лениво прищуривая глаза, наблюдал, как муха на стекле потирает лапки. Она собиралась к обеду снова попасть на прием своего психолога, а после зайти в свой салон. Простит ли мне читатель мою плохую память, но никак не вспомню, какая погода стояла в тот день. Оксана взяла с собой зонтик, но дождя не было. Мужа, само собой, дома уже не было. Она легонько приотворила дверь в комнату дочери, та была занята какими-то записями в тетрадке карандашом.

– Доброе утро, милая. – Произнесла Оксана.

– Доброе. – Так же ласково произнесла Сонька.

Она вела дневник.

– А ты не видела сегодня отца?

– Нет, кажется, я слышала, как он уходил рано утром. – Обернувшись на мать, ответила Соня.

Оксана ничего не ответила и закрыла дверь в комнату. По пути планы переменились. Ей поступил звонок от администратора, ситуация требовала вмешательства директора. Было решено: сначала посетить салон, а потом психолога. Успешно справившись с проблемами, она отправилась в «Идиллию». Чрезмерная вежливость администратора клиники оказала некое раздражение на состояние клиентки. Она поторопилась по коридору к кабинету.

– Добрый день, Оксана Владимировна. Заходите, присаживайтесь. Как прошел ваш вечер вчера, как сегодня вы себя чувствуете, рассказывайте! – Улыбаясь, встретил свою пациентку Даниил.

Сегодня она был одет в розовую рубашку. Оправа очков сменила цвет на белый. Оксана, уже нисколько не церемонясь, зашла в кабинет, как к себе домой. Провалилась на диван и откинула сумку в сторону. Её поза была подобна позе, когда человек за весь день прошел десяток километров, мечтая о диване.

– А ничего и не поменялось. – Обронила она.

– А вы что-то предприняли для изменений?

– Я даже не видела его.

– А дочь?

– Дочь дома, за уроками сидит.

– Тогда каких же изменений вы ждете, если ничего не предприняли?

– Я хочу ему отомстить! – Как отрезала Оксана.

– Вы видите в нем врага?

– Я не знаю, – немного погодя ответила пациентка, – я не знаю, я ничего не знаю! – С расстановкой проговорила она.

– А что бы было, если бы я пригласил вас сюда вдвоем?

– Он не согласиться. – С истерической ухмылкой ответила Оксана.

– Может если он увидит, что работа над вашей жизнью началась, то согласиться?

– Нет, – протянула Оксана, – этот человек создан только для одной работы и мы все, прекрасно знаем для какой.

– Вспомните, когда последний раз вы были близки?

– А я не помню, – резко ответила Оксана, – и помнить не хочу.

– Вы уже заведомо сами хороните ваши отношения, не торопитесь, просто вспомните.

– Полтора года назад, мы были приглашены на день рождения какого-то там чиновника, знаете, этакий светский прием. Все в дорогих костюмах боромочат о политике, попивая дорогое шампанское. А мы, мы ей богу, вели себя как дети, напились и, держась друг за друга, ходили по роскошному дому и саду, громко смеялись, ловили косые взгляды, но нам не было никакого дела до них.

– Вот, этот очень интересный момент, такая редкость, когда супруги, уже в зрелом возрасте, умеют прикинуться детьми и вести себя так в свое удовольствие. Как бы это прискорбно не звучало, но алкоголь свёл множество семей. – Держа около своих губ карандаш, и довольно улыбаясь, заметил Даниил.

– Вы советуете мне напоить его?

– А почему бы и нет? – Уже почти смеясь, ответил врач.

– Это абсурдно, я боюсь усугубить. – Мотая головой, ответила пациентка.