Моя осень

Мы разговорились. Я похвалил его гостиницу за качественное обслуживание и порядок в номерах, он – мой вкус и предпочтения в марках коньяка. В разговоре я упомянул об изменениях в лучшую сторону, которые произошли в поселке, и заметил наплыв туристов и паломников, хотя был уже несезон. Он был со мной согласен и поделился планами по развитию своего бизнеса. Оказывается, он хотел построить закрытый аквапарк, чтобы летом и зимой можно было плавать, и посещать бани, но для этого проекта ему нужно было найти два миллиона долларов. В банк он не хотел обращаться, был противником кредитов, поэтому искал компаньона. Конечно, если бы год назад он сделал мне такое предложение, я бы проработал вопрос, составил бизнес-план и принял решение. Возможно, я бы вложил прибыль фирмы, но, увы, сегодня я не имел такой возможности. Сегодня я располагал деньгами, в машине в пакете лежали пятьдесят тысяч долларов да на личной карте десять тысяч долларов, а бизнес уже не мой, даже дом уже не мой, осталась старая квартира – последний рубеж.

Я спросил прямо хозяина гостиницы:

– Вы предлагаете мне участие в своем бизнесе?

Он ответил прямо, что доверяет мне.

– Но вы меня совсем не знаете, – я был удивлен, он казался мне серьезным человеком.

– Почему же, я навел о вас справки, у нас много общих знакомых. Да и весь поселок знает, если бы вы не посещали наши места много лет подряд и не помогали монастырю, его так быстро не восстановили бы.

Оказывается, в поселке думают, что я основной спонсор строительства. Я улыбнулся и ответил Олегу Павловичу, что это большое заблуждение. Я, конечно, помогал на протяжении многих лет монастырю, но это были небольшие суммы, за эти деньги монастырь невозможно было восстановить. Но Олег Павлович не согласился со мной. Я был удивлен, как много людей знают обо мне и сколько ненужной информации собирается вокруг меня. Разговор с хозяином гостиницы затянулся, коньяк согревал душу, было спокойно и классно, спешить не хотелось, хотелось этот вечер продлить. Но все же и честь надо знать. Я поблагодарил Олега Павловича и пошел к себе в номер. В номере я сел напротив зеркала и стал разговаривать: «Жека, вот как сложилась жизнь…» Я разговаривал с ним, как будто он сидел напротив меня, и опять воспоминания нахлынули. Сколько десятилетий прошло, все как в кино, только ленту перемотать назад нельзя.

1980 год

Партийное собрание в тресте (на заводе меня приняли в члены КПСС) проходило в актовом зале, сейчас назвали бы «конференц-зал». На каждом предприятии, плохом или хорошем, обязательно должен был быть зал, где на партийных собраниях рассказывали членам партии, как надо работать и правильно жить. В СССР в ту пору была одна партия – КПСС, Коммунистическая партия Советского Союза. Что такое коммунизм, мало кто знал, но весь советский народ шел к нему. В ту пору, в эпоху Брежнева, ходил такой анекдот. Брежнева спросили: «Леонид Ильич, почему при переходе от социализма к коммунизму нечего есть?» (Был сплошной дефицит.) Он ответил: «В дороге кормить никто не обещал».

Партийные чиновники жили, конечно, не так, как советские люди, которые трудились на заводах, разница была большая. Общество уже было разделено на касты: партийные и государственные чиновники, руководители заводов и фабрик – красные директора, офицеры высшего звена, КГБ, МВД, врачи, которые умели «крутиться», и другие. Сфера обслуживания стояла особняком: руководители крупных магазинов, трестов питания, всевозможных баз, крупных колхозов и совхозов. Все или почти все директора жили не по средствам, то есть не так, как весь советский народ, который работал только за зарплату. В одной из любимых кинокомедий того времени герой желает плохой жизни другу: «Чтоб ты жил на одну зарплату». Эпоха Брежнева, особенно последние десять лет его правления, была разрушительной для страны. По телевизору каждый вечер все каналы советским людям вбивали в голову принципы строителя коммунизма. А через час те же руководители партийной элиты ехали в ресторан и просаживали за вечер сумму денег, равную месячной зарплате рабочего на заводе.

Эпоха Брежнева – эпоха сплошных приписок на предприятиях, очковтирательства, эпоха воровства. Но жить было весело и не голодно. Кто хотел заработать, мог заработать хорошие деньги на жизнь.

Появились люди, которые зарабатывали очень большие деньги головой и руками, – профессионалы, мастера своего дела. Мебельщики, столяры, плиточники, строители. Была и другая категория людей, которые научились зарабатывать на ошибках системы. В огромной стране красная икра на острове Сахалин никому была не нужна, а в Киеве за нее платили большие деньги. И только на доставке можно было заработать на автомобиль, что и делали с успехом директора вагонов-ресторанов.

Директор треста сидела на сцене в актовом зале. Ее недавно назначили на эту должность. Она очень модно одевалась, как и подобает руководителю ее ранга. С первых дней работы она проявляла строгость и требовательность к подчиненным. На самом деле она подбирала себе в команду тех, кому можно доверять и с кем можно работать и зарабатывать деньги, кроме зарплаты.

Я в ту пору был самым молодым директором столовой и самым неопытным руководителем, который еще не знал, что, кроме официальных отношений в коллективе, есть еще и неофициальные. По мнению директрисы, я не подходил на должность директора столовой. И она уже много раз критиковала меня, делая все, чтобы я сам написал заявление на увольнение. Уже не впервые директриса начинала собрание с критики в мой адрес и заканчивала собрание моей фамилией. Наверное, я бы уволился с этой работы. Но мне было очень интересно делать что-то новое, и я из последних сил терпел унижение.

На сцене в тот раз сидел представитель райкома партии – второй секретарь, его все в районе побаивались. В ту пору было не принято спорить или не соглашаться с мнением партийного работника. В лучшем случае ждало увольнение, в худшем – разные негативные сценарии: взыскание, исключение из партии, конец карьеры. Методов было много. Все в зале ждали, что после выступления директрисы при поддержке райкома по моей кандидатуре сделают организационные выводы. Я сидел и молился про себя, чтобы собрание быстрее закончилось, и я бы с другом мог выпить армянского коньяка и расслабиться. Меня так достала директриса, что мне было уже все равно, лишь бы побыстрее решили мой вопрос.

За неделю до собрания одна из руководителей отдела кадров (она помогала мне адаптироваться в тресте) порекомендовала мне отправить подарок – набор спиртных напитков и деликатесы этому партийному боссу, который сидел на сцене. Был какой-то праздник, подарок я отправил, но уже и забыл об этом. Жизнь в ту пору у меня была очень интенсивная, работы было очень много. Директриса опять начала критиковать мою работу и мой коллектив. Все в зале думали, что райком поддерживает ее позицию и мне как минимум «влепят выговор». Неожиданно для всех и особенно для директрисы, во время своего выступления второй секретарь райкома высказался о том, что в зале нет молодых руководителей, кроме меня. И столовая у него находится на отшибе в новом районе города, где даже дорог нормальных нет, и что кормят строителей на площадках, а это непросто. Неужели партийная организация в тресте настолько слаба, что не может помочь молодому руководителю? В зале после его выступления все начали переглядываться. Директриса не ожидала такого поворота, и было видно, как она стушевалась. Конечно, и для меня это было неожиданно. В ответном слове она согласилась с мнением партийного функционера: