Экософия духовной жизни будущего

8) вообще все переходы, пограничные ситуации, включая

9) Жизнь= ее вечное самопожертвование = самопроизростание = «пестование»=«взращивание» ее (=яншэнь)» [470, c. 40].

И это позволяет более глубоко и широко постичь феномен «дао» как мудрость начала Акта космофизического уровня творения природного универсума, т. е. уяснить его как сами изначальные основания творения Природою самое себя как «макрокосма» и посредством этого самодифференцирования на все новые уровни (горизонты, мерности в бесконечно творимо-возникающих пространствах бытия) – «микрокосмы», потенциально обладающие всеми свойствами и качествами «макрокосма» (необходимыми для их эволюционирования как самодостаточных субъектов исторического творчества, действующих в гармонии со своим «родителем» – природным универсумом, или всеобще-целостным мирозданием), но в инволюционном (свернутом) виде.

Де Роберти де Кастро де ла Серда Евгений Васильевич (1843–1915) – русский социолог и философ. Центральным понятием его учения является понятие надорганического, рассматривавшееся, с одной стороны, как высшая – социальная – форма проявления мировой энергии, а с др. – как продукт психического взаимодействия. Надорганическое в своем развитии проходит две стадии: стадию сравнительно простых психофизических отношений, представляющих исходный пункт социальности (зачатки «животной общественности», общение первобытных людей), и высшую стадию – стадию психологических взаимодействий, обнимающую огромное количество исторических, т. е. общественных, процессов и фактов, которые он подразделял на четыре большие группы: науку, философию (или религии), искусство и практическую деятельность, или поведение, которое, в свою очередь, подразделяется на технику, экономику, право и политику… В выделении мыслительной стороны в качестве определяющего элемента психологического взаимодействия, т. е. в подчинении развития общества научным идеям, – особенность производимого им сведения социального к психологическому [511, с. 162].

Его концепция представляет собой очень «удобную», благоприятную платформу для ее дальнейшего развития-конкретизации, хотя бы потому, что она во многом близка к концепции В. Шмакова, принятой нашей энциклопедией за эталонную. Обе они эзотеричны, исходят из того, что общество есть высшая форма проявления энерго-информационного обмена, основанная на психическом взаимодействии, или межчеловечески=творческом общении людей, которое тоже является фундаментальной формой энергоинформационного обмена.

Понятие надорганического (в русской социологиии-культуре в целом) имеет своим основанием органическое=живое, не редуцируя (в отличие от натуралистических концепций в западной социологии-культурологии) социальное к биологическому организму, а развивая его. Поэтому концепция Д. Р. экологически принципиально отлична от любых форм натурализма, социального дарвинизма и т. п.

Перспектива развития надорганического (социума=социологии-культурологии) – выход на уровень третьей стадии своего развития. Но сначала отметим принципиальное отличие и в названных стадиях русской социологии от западной: 1. Д. Р. объединяет эволюцию Жизни с началом человеческого общества с его культурой, а не разъединяет, не противопоставляет человека и общество с его культурой – Природе (как это делает Запад); 2. Д. Р. выводит социальное из человека, его психологического взаимодействия=общения, а не наоборот (как все на том же пресловутом Западе). Поэтому, естественно, третья стадия социума – у нас с Д. Р. вполне может совпасть: это – творчество эко=этно=живых сообществ, в которых эволюция Жизни и история общества с его культурой вновь, уже осознанно сливаются в один, хотя и двойной процесс Творчества Жизни=Культуры обществом, а общества=культуры – Богочеловеком=Богочеловечеством в своем отныне соборном сотворчестве. Словом, Д. Р. вполне может быть включен в число классиков русской социологии будущего и предтеч Экософии=экологии культуры. Он сделал многое для выхода гуманитарной мысли на качественно новый уровень. И занимает на этом уровне вполне достойное место.

Дедукция (от лат. deductio – выведение; далее – Д.) – «переход от посылок к заключению, опирающийся на логический закон, в силу чего заключение с логической необходимостью следует из принятых посылок. Характерная особенность Д. заключается в том, что от истинных посылок она всегда ведет только к истинному заключению» [162, c. 71].

Этот вывод важен и для Живой логики, призванной служить логикой нормативного прогнозирования-созидания Жизни. Для этого Д. становится логическим средством «выведения» гармоничного будущего Человека=Жизни из первоначальной экогармонии (= прошлого) и дисгармоничного настоящего. Конечно, одной Д. для построения такого прогноза недостаточно. Нужны и др. методы, в частн. и индукция. Но вместе с тем меняется соотношение индукции и Д. Для прошлого характерно следующее их соотнесение: «Подчеркивая важность Д. в процессе развертывания и обоснования знания, не следует, однако, отрывать ее от индукции и недооценивать последнюю. Почти все общие положения, включая и научные законы являются результатами индуктивного обобщения. В этом смысле индукция – основа нашего знания. Сама по себе она не гарантирует его истинности и обоснованности, но порождает предположения, связывает их с опытом и тем самым сообщает им определенное правдоподобие, более или менее высокую степень вероятности. Опыт – источник и фундамент человеческого знания. Индукция, отправляющаяся от того, что постигается в опыте, является необходимым средством его обобщения и систематизации» [162, c. 73].

Ныне – не так. Ведь опыт у нас уже есть. И огромный. Особый акцент необходим на его экогармонизирующем переосмыслении, в котором роль Д. все же больше, чем это было в прошлом: ведь опыт наш далеко не только эко-позитивен, но и негативен=эко-фобене. Поэтому особо значима систематизация и ее переструктуризация, в т. ч. и посредством Д.: «И наконец, Д. используется для систематизации теории или системы знаний, прослеживания логических связей входящих в нее утверждений, построения объяснений и напоминаний, опирающихся на общие принципы, предлагаемые теорией» [162, c. 74].

Основное, что выделяет и новый тип и новый контекст Д. – живое целое, отныне творимое Богочеловеком. Оно же определяет и новый уровень соотнесения Д., индукции и вообще всей формальной логики в целом.

Действие социальное (сокр. – Д.с.) – «простейшая единица социальной деятельности; понятие введенное в научный оборот М. Вебером для обозначения действия индивида, сознательно ориентированного на… поведение др. людей» [511, с. 164]. Так понятое Д.с. близко по смыслу к принятой нами простейшей единице – субъект – субъектному эко-социальному, межличностному общению; отличие «лишь» в том, что Вебер исключает живую Природу в качестве одного из основных – исходных субъектов созидания общества с его культурой, а также и в меньшем акценте на творчество Жизни=Культуры Человеком.

«Социальным, по Веберу, действие становится лишь при двух условиях: 1) если это сознательное действие обладает той или иной степенью рациональной осмысленности и 2) если оно ориентировано на поведение других людей» [511, c. 164]. Но рационализм – скрытый эгоизм. Позиция русской экософии – социологии, тем более экологии культуры – шире: осознанность может быть еще и интуитивной, и нравственной, и художественной. И это – фундаментальнее рацио-действий. Особенно важно нравственное основание, т. е. доброжелательность Ц.с. как двустороннего общения. В Д.с. Вебер выделяет 4 типа: целерациональное, ценностно-рациональное, эффективное и традиционное» [511, с. 165]. Это – логическая последовательность, характерная для современной Веберу концепции общества. Историческая последовательность – обратная. И это – очень важное различие.

В то же время мы с Вебером союзники в несогласии с теми, которые «усматривают специфику социологии (= культурологии) в том, что она рассматривает социальную реальность как складывающуюся «за спиной» индивидуального человеческого сознания, так что человек с его целями и устремлениями рассматривается лишь как следствие социальных процессов, но не как их причина (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм и др. сторонники реализма социологического» [511, c. 165]). Т. Парсонс поставил Д.с. в более широкий контекст человеческого Д., ставя «сознательное в зависимость от бессознательного» [511, c. 165]. И в этом пункте Т. Парсонс нам ближе, чем Вебер. Конечно же, человеческое Д. ближе к экочеловечному, – нежели рацио-социальное (=Веберовское). Но Вебер в своей типологизации Д.с. близок нам еще и тем, что ей можно придать иную интерпретацию, сблизив традиционное действие с исторически=изначально=детски=женским(=буддистским), ценностно-рациональное – с гуманистически-мужским, а эффективное и целерациональное – с общепринятым (рафинированно-эгоистичным) мужским. Основное внимание Вебер уделяет последним двум, полагая их в качестве ведущих типов своей теории Д.с., системы действия Т. Парсонса.

Действие целерациональное – первый и, видимо, основной тип идеальный в типологизации социального Д., данной М. Вебером. Д.ц. – «действие, характеризующееся однозначностью и ясностью осознания действующим субъектом своей цели, рационально соотнесенной с отчетливо осмысленными средствами, адекватными, с его точки зрения, для достижения поставленной цели… реальное человеческое действие может лишь в большей или меньшей степени «походить» на свой мысленно сконструированный тип, «приближаться» к нему» [511, с.166].

Д.ц. как понятие подобно, по Гиренку, «сороконожке, у которой оставлена одна ножка» («Пато-логия русского ума»). Так «обстругать» понятия целей – средств человек может лишь во имя извне детерминирующих его интересов «управления»(=манипулирования) им олигархической кликой. Просто человеку и особенно творческой личности такая степень одно-значности=ясности=рациональности целей-средств не присуща, ибо они просто в творчестве необходимо постоянно меняются – уточняются – уясняются, никогда не оставаясь одно-значно=ясно=рационально осознанными и соотнесенными между собою. М. Вебер дал здесь характеристику субъекта не творчества, а репродуктивной деятельности, которой является «субъектом» Д.ц. лишь по видимости, а на самом деле это – «кукла» в руках «кукловода». Ситуация в принципе остается той же самой, если эти роли совмещаются, т. е. если конкретный человек создает себе четко-однозначно осознанные цели – план – средства, а потом превращает себя в «марионетку» своего продукта. И в данном случае он проявляет некоторую ущербность свою как не очень развитой с точки зрения экологии культуры творческой индивидуальности.

Действие ценностно-рациональное (сокр. – Д. ц-р.) – «социальное действие, основанное на вере в безусловную ценность (эстетическую, религиозную или любую другую) самого этого действия, взятого в своей ценностной определенности как нечто самодостаточное и независимое от его возможных результатов. Понятие Д. ц-р. введено М. Вебером для характеристики одного из четырех типов социального действия – наряду с целерациональным, эффективным и традиционным типами, которые он выделил в процессе создания социологии понимающей как общей науки о специфически человеческом поведении, отличающемся осмысленностью и учетом ожиданий других людей… Смысл Д. ц-р. заключается не в достижении к.-л. важной цели, но в его собственном определенном характере, поскольку решающей для действующего субъекта является здесь эстетическая, религиозная или иная ценность этого действия как такового» [511, с. 166]. Здесь в этом Д.ц., если рассматривать его в контексте экологии культуры, сливаются в одно целое восточная нравственность и западная гуманистичность. Наиболее близок к этому Д. ц-р. Гете.

Декратизация (Д.) – снятие претензий кратоса=власти на функционирование в качестве системообразующего начала совр., социетального общества, ложно выдающего себя за вершину социального прогресса. Д. относится прежде всего к демократии, в которой основная составляющая – вовсе не демос=народ, а кратос=власть, т. е. это=власть-над-народом, а не власть народа, как принято считать.

Д. – это начальный этап совершенствования демократии в соборное сообщество творческих индивидуальностей, в котором никто по отдельности и все они в сообществе к власти не стремятся, ибо она излишня и опасна для творчества, и подлинная творческая индивидуальность-интеллигенция к ней не стремятся. А если полутворческая личность «дорывается» до власти или даже просто получает ее, то она попадает в ситуацию, ведущую ее к декреативизации, «скатывания» на уровень люмпен-интеллигенции и т. п. Смысл Д. – развитие демоса в интеллигенцию.

Соответственно подлинная демократизация как раз и имеет своим смыслом и тенденцией развитие освобождение народа от противостоящей ему и стоящей над ним власти, т. е. Д., или снятие субъект-объектных=властных отношений путем развития творческой интеллигенции и всего народа до ее уровня, что и делает властные отношения, или отношения господства-подчинения излишними. В позитивном плане это означает развитие творческой интеллигенции до уровня подлинного, полномасштабного субъекта экосоциального развития.

Деление логическое (Д.л.) – «логическая операция, посредством к-рой объем делимого понятия распределяется на известные классы (множества) с точки зрения нек-рого признака. Посредством операции Д.л. раскрывается объем того или иного понятия, выясняется, из каких подмножеств состоит множество, соответствующее делимому понятию» [162, c. 75].

В некотором смысле логика Востока имеет в своем арсенале нечто аналогичное. Это известное Д.л. всего Мира Жизни на инь и ян. Но при этом «деление» совершается во имя сохранения-развития живого целого, например, семьи. В случае же Д.л. ему нет адекватной логической процедуры «объединения». Это отсутствие говорит, в частн., о специфичности логики, где имеется Д.л., но нет «противопонятия», дополняющего данную логическую процедуру и восстанавливающую разделенное целое. Этот факт есть один из аргументов отнесения формальной логики к логике аналитично=мужской, требующей своего дополнения в Женской логике, каковой мы считаем логику буддизма и суфизма (см. в частн.:

Шилин К. И. Буддизм – глобальная экософия будущего. Краткая энциклопедия» [460]).

Решение названной проблемы дал талантливейший русско-американский экософ-социолог П. А. Сорокин, предложивший заменить процедуры обострения различия в противоречие (что в действительности составляет логическую суть диалектики, диалектической логики) и Д.л., неявно превращающее нравственно-позитивное общение в отношение безразличия (в т. ч. и посредством Д.л.) их синтезирующим принципом «позитивной поляризации».

Демократия (от гр. – demos – народ и kratos – власть; далее по тексту глоссы сокр. – Д.) как и культура, – имеет три основных типа организации ею общества: 1) био-космично-личностный, традиционно восточный (обзываемый на Западе абсолютизмом, тиранией, тоталитаризмом); 2) рыночно-цивилизационный, предметно=экофобный (как раз считающийся демократичным); 3) духовно=соборно-личностный типа республики Великий Новгород, впрочем, не совсем еще сложившийся, но все же имеющий исторические основания и перспективы.

Первый из них организован по законам экологической нравственности, или живых: этики=эстетики=логики. Второй – диалектики=гносео=логики. Третий – по ныне создаваемым нормам животворящих этики=эстетики=логики=педагогики…

Собственно демо-кратия в ее социетальном значении – это не народная власть, а власть над народом правящей страты (как это обосновывалось по определению в древнегреческом полисе). Это – власть, маскирующаяся под «народовластие»=власть, якобы, большинства граждан государства (в каковые превращен народ, этнос, объединяемый нравственными узами внутри себя и со своею родиной=Природой). Т. е. Д. – это властно-силовые отношения, построенные на обмане и насилии, скрытых и скрываемых.

Самый большой порок этой системы отношений, выражаемых-утверждаемых и философией-социологией-культурологией… тоже, – это игнорирование самой Жизни как субъекта сотворчества, а также подмена гармонии субъект-субъектного экообщения субъект-объектными, или предметно-деятельностными отношениями, или регулирования – управлением. «Обратный» ход осуществляется прежде всего на логическом уровне, т. е. ревитализацией формальной логики вновь в живую, но не просто животворную (логику Жизни как таковой), а животворящую логику – логику творчества Жизни человеком, или вновь регулируемым пересотворением Жизни в МетаЖизнь=Ноосферу, т. е. Жизнь, творимо-регулируемую уже главным образом Человеком=творцом, или Богочеловеком.

Д., ее прикладной характер по отношению к власти, т. е. ее бытие в качестве «демо» кратической государственной самоорганизации человека (мужчины) как гражданина достаточно определенно показывает, что не Бог, не боги=Природа, а сами люди через свои диалектику=гносеологию=систему управления=философию=Д. и т. п. создали совр. эко-ситуацию. Мы сами ответственны за эту ситуацию, но мы сами же в состоянии и выправить ее, повысить свой творческий потенциал, изменить всю систему экосоциальных отношений. В форме права насилие обрело силу не только социетального, но и эко-социетального закона, необычайно жесткого по отношению к человеку=Жизни, особенно – детям, женщинам, старшим – умудренным опытом поколениям, но еще более – живым существам, ставшим просто беззащитными перед мощью техно-вооруженного человека. Необходима и возможна смена эко-знака с противоречия-отрицания-борьбы-с-Природой на позитивно-гармоничное, субъект-субъектное регулируемое эко-общение.

Денотат (от лат. denoto – обозначаю; Д.), «или: Десигнат, предметное значение, в логике и семантике предмет, обозначаемый собственным именем нек-рого языка (в формализованном языке – константой или термом), или класс предметов, обозначаемых общим (нарицательным) именем (в формализованном языке – предметной переменной). Напр., собственное имя «Волга» обозначает великую русскую реку Волгу, а сама река Волга является Д. имени «Волга». Другой характеристикой имени является его смысл – совокупность черт предметов, обозначаемых именем того, что мы усваиваем, когда понимаем имя, и то, благодаря чему мы узнаем, какие предметы оно обозначает» [162, c. 76–77].

Основное ограничение понятия Д., как и всей формальной логики (системы таких же понятий) – в предметности, т. е. в ориентации на безжизненный и как бы бессубъектно=объектный, обесчеловеченный мир. Но ведь означивает этот мир все-таки человек, смысл ему дает он же, но при этом он сам себя и Жизнь, основную характеристику как мира Жизни, игнорирует, элиминирует. Чем и совершает наше общее движение к предметно=техно=без-жизненно=бесчеловечному миру.

Из этого вытекает необходимость переосмысления предметности мира как живого мира, основной принцип организации которого – жизненность, или экогармоничность.

Детский тип психосоциокосма в контексте экоосмысления традиционной японской лирики.

О, заря весной!
Среди персиков в цвету
Щебетанье птиц!

    Кикаку [505, с. 191]
Основная миссия детского творческого начала в самих детях, а также и вообще у всех творческих индивидуальностей – это творческое освоение мира Жизни, т. е. опыта общения с ним, накопленного предшествующими поколениями (см. также глоссы «Японский психо-социокосм», «Осмысление японского психосоциокосма», «Женский тип психосоциокосма», «Мужской тип психосоциокосма», «Соборно-синтезирующий тип психосоциокосма» в данном томе энциклопедии»). Логическим регулятивом такого настроя является, по-видимому, внутренняя установка на слияние с миром Жизни Природы-Матери, отождествление себя с нею, воспроизведение ее в себе, ощущение себя микровселенной – вплоть до того, что как бы забываешь сам себя.

«Весна настала, и как будто бы цветет
На ветках тех, покрытых белым цветом,
Цветок весны.
И соловей на них поет
Средь снега белого, как будто средь побегов»

    Содзэй-хоси [505, с. 79]
Формально говоря, здесь нет человека, – как бы нет. Но он угадывается в той изысканной нежности, с какой описывается весна, юность, становление человека эстетически совершенным существом.

Не менее важно еще и то, что прежде чем обрести свое (творческое) «Я», дитя Природы «видит» себя в другом живом существе: цветке, соловье, женщине… И весь этот мир начала жизни пронизан любовью, гармонией, красотою…

«Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки,
Что средь простертых гор весной видны в тумане,
Не утомится взор!
И ты, как те цветы…
И любоваться я тобою не устану!»

    Томонори [505, с.115]
Для весны как начала характерна ориентация на вечность. Тому, кого впервые одаривает любовь своим вниманием, искренне кажется, что она – вечна: «И любоваться я тобою не устану!»: любить я буду тебя вечно, а жизнь бесконечна. И человек, как творенье Жизни, бесконечен – вечен тоже. И в этом есть великий смысл. Нельзя начинать творчество и вообще начинать жизнь с мыслью о бренности, конечности, безысходности ее и ее страда-ний. Жизнь только тогда подлинно-природна и Творчество ее подлинно, когда ориентирована на бесконечность. Это высшая аксиома Жизни=Творчества. Это – и высшее достижение Творчества Жизни, его самый фундаментальный вывод. Этот вывод особо значим в нашу эпоху, когда человечество поставило саму свою жизнь под сомнение, сделало ее сохранение всеобщей проблемой. Решить эту проблему в пользу жизни люди доброй воли смогут тогда, когда с полной решимостью скажут самим себе и ей:

Жизнь! Ты прекрасна и бесконечна!
И пусть всегда будет солнце!
И пусть всегда будет Жизнь!
Тогда всегда буду и я –
В своих детях и творениях.

Нужен явный мажор! И ориентация на вечное, или, по крайней мере, трудно обозримое будущее. И этот мотив – не столь уж редок в японской лирике. Это – один из ее самых фундаментальных мотивов. Так, в цитируемом сборнике «Шум ветра в прибрежных соснах» эпиграфом взята следующая танка: