Калигула или После нас хоть потоп

– Я немножко пройдусь с тобой…

Она снова вспомнила трактир. Ночь. И сказала строптиво:

– Нет! Я не хочу!

Фабий пожал плечами и вышел из раздевалки.

Девушка переодевалась. Все путалось у нее под руками. "Хорошо, что он ушел. Мне совсем ни к чему, чтобы он в темноте ко мне приставал. Как в том трактире". Она вздрогнула.

"А я, сумасшедшая, так радовалась, что он скоро вернется в Рим, что я снова увижу его! Ради него я убежала из дому. Ради него я пришла в труппу комедиантов. Все, все только ради него. Я думала, что он лучше всех. Что он единственный. В нем заключался для меня весь мир". Она держала в руке сандалию и задумчиво рассматривала ее. "Конечно, он не помнит Квирину из Остии. Да и возможно ль? Известный актер – и какая-то девчонка, которая зашила ему разорванный плащ. А я его так, о боги, так…

Показал себя. Я на себе испытала, как он обращается с женщинами. Они правы, он такой же, как все. Даже хуже".

Сандалия покачивалась на указательном пальце. "Но сегодня Фабий был другим. Его глаза были спокойнее, не как в трактире. Почему он за меня заступился?" Она засмеялась про себя: "Здорово он отделал Кара!" Сандалия скользнула на ногу. Девушка послюнявила палец и стерла грязь с лодыжки.

"В трактире он просто был пьян. Ну и копаюсь я сегодня с этим переодеванием. Очевидно, я не должна была его…" Она вздохнула: "Теперь все позади. Через несколько дней я буду у мамы в Остии и уже не увижу его". Она вздохнула снова. "Надо идти домой…"

Девушка накинула на плечи плащик, пригладила ладонями растрепавшиеся волосы и выскользнула из раздевалки. Пробралась между зрителями, взволнованные голоса актеров, доигрывающих "Мельничиху", летели ей вслед.

В темноте сияли звезды.

Она свернула в улочку. От стены отделилась фигура и встала на ее пути.

Девушка повернулась и хотела было бежать назад, но сильная рука схватила ее за плечо. В темноте сверкнули зубы. Голос Фабия был преувеличенно серьезным и почтительным.

Мое сокровище, надеюсь, ты простишь
Меня за то, что твой запрет нарушен…

Испуг Квирины сменило удивление. Приятное удивление. Фабий галантно поклонился ей и продолжал дальше:

Я б не посмел, но прямо здесь на льва
Я в темноте не наступил едва.
На этой улице лежал он, скаля зубы,
И ждал тебя. Он сам мне так сказал,
Когда, зачем он здесь, спросить я заикнулся:
– Затем лежу здесь возле дома я,
Что в нем живет моя знакомая!..

Квирина наблюдала за Фабием, в глазах ее притаилась улыбка, она вслушивалась в его голос:

– Я сказал себе: провожу ее другим путем, и, может быть, она будет рада. Кому хочется быть сожранным львом!

Он продолжал отеческим тоном:

– Это не очень разумно ходить ночью одной…

– Я к этому привыкла, – сказала Квирина.

– Даже этот лев тебя не испугал?

Она рассмеялась непринужденно.

– Такой лев – это действительно страшно, – и сделала шаг, Фабий шагнул вслед за ней, – но люди иногда бывают хуже…

Он почувствовал себя задетым, хотел обратить все в шутку, но не нашелся. Квирина испугалась того, что сказала. Поспешила сгладить неприятное впечатление:

– Ты испугал меня…

Фабий снова вернулся к прежнему тону:

– Главное, что ты не боишься меня теперь.

– Не боюсь, – сказала она, но слегка ускорила шаги.

Они молчали. Напряжение, которое немного было сглажено шуткой, в тишине снова начало расти.

Квирина повторяла про себя, словно не веря: "Фабий меня ждал. Он идет рядом со мной". Она замедлила шаг, пусть дорога длится как можно дольше.

– Где ты живешь?

– У чеканщика Бальба…

– Я его знаю.

– Это мой дядя. Он горбун, но хороший. Он тоже тебя знает. Когда ты был на Сицилии, часто… иногда я с ним говорила о тебе. – Она сказала больше, чем хотела, вспыхнула, еще хорошо, что в темноте этого не видно, и быстро добавила:

– Дядя мне говорил: "Помни. Квирина, Фабий – актер получше Апеллеса!"

– Квирина, – повторил Фабий. – Благородное имя. Божественное. А я до сих пор и не знал, как тебя называть. Так ты живешь у Бальба…

– Да. Но уже понемногу собираюсь домой, к маме, в Остию…

Он остановился:

– Что такое? Ты хочешь уехать из Рима?

Она кивнула, чтобы придать себе смелости. Сейчас ей казалось это бессмысленным, но все-таки она сказала:

– Да, я возвращаюсь к матери…

– Почему? Из-за того, что сегодня Кар…

Она ответила торопливо:

– Нет, я сама так хочу. Помогу маме ухаживать за детьми, ведь нас пятеро, а я самая старшая. И танцевать больше не буду…

– Что это тебе взбрело в голову, Квирина? Бросить танцевать! Почему? У тебя это выйдет. Если бы ты захотела, то многого смогла бы добиться. Тебя пугает работа и наша суровая жизнь? – Фабий даже не заметил, как его голос внезапно стал настойчивым.

Квирина вскинула голову: