За линией. Пьесы, киносценарии

МАКСЯ (вдруг радостно кричит). На жопе! На жопе!

Ланка снимает с ягодицы пиявку.

ЛАНКА (размахивая пиявкой, как флагом). Есть! Есть! Я хорошая теперь! У меня плохую кровь высосали!

МАКСЯ. Дай мне! Дай тоже!

ЛАНКА (целует пиявку). Хорошая… Бе! (Смеется, отдает ее Максе.) Держи. Не ешь только!

Алина строит дом из песка. Тошка подсаживается к ней, помогает строить.

ТОШКА. Дворец или замок?

АЛИНА. Не знаю.

ТОШКА. Лучше дворец. Там качели прям в доме есть. И кафе есть. Знаешь кафе?

Алина кивает.

ТОШКА. Пирожные где. Мы ходили с папой. И баня прям там, в дворце.

АЛИНА. А в замке?

ТОШКА. В замке тоже баня. Только маленькая – вот такусенькая. (Показывает.) У вас в том доме баня есть?

АЛИНА. Нет.

ТОШКА. А у нас папа бани строит. И вам построить может. Плохо там, да?

АЛИНА. Мама болеет.

ТОШКА. У нас Ланка тоже все время болеет. Сопли постоянно… (Задумчиво строит дом.) Пойдем на дорогу сидеть? Там тоже дворец можно… Только песок черный…

Тянет Алину за руку. Девочки бегут по берегу.

Тошка и Алина сидят на рельсах железной дороги. Барсик прибежал, запрыгнул на руки Тошке.

ТОШКА. На Большой земле все есть. Магазины, качели еще есть… Мама туда ходит. И папа. Ходит.

АЛИНА. Большая земля – это где?

ТОШКА. Там… (Рукой показывает за железную дорогу.) Домики еще. Хочешь, покажу?

Алина кивает. Тошка встает, сбрасывает Барсика, бежит за железную дорогу, Алина бежит следом.

За железной дорогой черные угольные насыпи, старый разрушенный завод. По дороге когда-то ездили рабочие поезда, теперь здесь полынь, разросшиеся кусты сирени, огромные, величиной с детскую голову, лопухи, мухи, ржавые вагоны, вкривь стоящие на земле, песок, коричнево-черный, смешанный с углем…

Тошка идет мимо вагонов. Возле одного из них стоит миска с рыжей дождевой водой и листьями подорожника, плавающими в ней.

ТОШКА (останавливается у вагона). Опять суп прокис… (Выливает из миски воду. Залезает в вагон.) Бомжи-пидарюги, весь вагон ублевали!

Алина залезает следом. На длинных, идущих вдоль вагона лавках настланы старые одеяла, по стенам развешаны скисшиеся от сырости желтые цветы.

ТОШКА. Вот. Дом.

Алина идет по вагону. На пыльном окне в самом углу в паутине висит засохшая бабочка. Алина аккуратно достает ее, держит двумя пальцами, рассматривает.

ТОШКА. Покажи… (Подходит к Алине, тоже смотрит.) Тут летом мухи еще есть… Вот такие. (Показывает.) Зеленые.

Забирает у Алины мертвую бабочку, растирает между пальцев, отчего те становятся черными. Тошка, как будто удивившись, нюхает пальцы.

У вагона слышна какая-то возня, детский писк.

ГОЛОС ОКСАНЫ. Макся, ну, залезай уже!

В вагон просовывается голова Макси, через секунду появляется и сам Макся. Следом залезает Оксана.

ТОШКА. Окся пришла!

ОКСАНА. Ну, вы куда ушли? Пацанов бить пойдем?

ТОШКА. Чем?

ОКСАНА. Палкой. Ланка там осталась. Звать ее?

ТОШКА. Она некрасивая сегодня…

Выпрыгивает из вагона. За ней выпрыгивают Алина и Оксана. Бегут. Макся стоит у выхода, смотрит вниз, готов разреветься.

ОКСАНА (возвращается). Макся, ты че такой трус-то, а? (Снимает брата с вагона.)

Три девочки и Макся бегут по железной дороге. В руках у Оксаны палка, которой она грозно размахивает перед собой.

ТОШКА (останавливается). Их домой, наверно, загнали…

ОКСАНА. А за элеватором вчера дом у них был…

Разворачиваются, бегут в другую сторону. Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы… Огромный серый замок-элеватор, без окон, без дверей. На самом верху горят два огонька. Дети обходят элеватор по кругу, идут по какой-то тропе, скрываются за деревьями.

У бетонной стены стоит лохматая девочка в грязной куртке, возле нее несколько картонных коробок и наломанные ветки. Коробки она поставила к стене, в ряд, ветки аккуратно раскладывает по коробкам. Из-за деревьев показалась Тошка, за ней остальные.

ТОШКА (остановилась, смотрит на лохматую девочку). Светка Лыковка с помойки ела!

Девочка – Светка – не отвечает, продолжает заниматься своим делом.

ОКСАНА. За помойку бралась!

Светка молчит. Тошка подходит к Светкиным коробкам, пинает их ногами. Светка на секунду замирает.