Десант на Сатурн, или триста лет одиночества

– Минут через тридцать, – со вздохом ответил Александр.

Кир пошутил, как всегда, неуклюже. В каком-то смысле Ирку и Шурку, несмотря на пять лет совместной жизни, детей не имевших, и впрямь можно было назвать родителями «Эринии», но не так же, в лоб. Вон, Ируська сразу помрачнела. Уж она подобных шуточек не переносит. Достанется щас Кирюхе на орехи…

Десять лет назад, во время своей первой тибетской экспедиции Ирка попала под «Плеть Пророка». Еще одна странная проблема, выскочившая как чертик из табакерки. Безобидная в целом болячка, если бы не одно «но»: почти стопроцентное поражение репродуктивной функции у женщин с гарантированным бесплодием. И ведь на боевой вирус непохоже, только почему-то массовые вспышки этого заболевания зарегистрированы в самых густонаселенных районах нашего, давно ставшем таким маленьким, шарика. Эпидемиологи утверждали, дескать, все правильно, а что же вы хотели, не в районах же с высоким уровнем жизни вирусам мутировать. Так что, комар носа не подточит. И кто только придумал это дурацкое название: «Плеть Пророка»? Почему, плеть? Какого пророка? Магомета, Ильи или Зороастра, какого-нибудь?…

– Ты, Кир, смотри там, поосторожнее с зародышем, – ледяным тоном произнесла Ирина свет Леонидовна. – Это тебе не горнопроходческий «Крот». «Эриния» у нас дама утонченная, она деликатного обращения к себе требует. А то знаю я вас – абортмахеров…

– Да разве я не понимаю… – пробормотал опешивший Кир, терявшийся, когда с ним разговаривали подчеркнуто недружелюбно, особенно женщины: – Не извольте беспокоится, госпожа Неверова! Все сделаем в лучшем виде-с!

– Посмотрим! – холодно отрезала Ирка и направилась к гостинице.

Александр ободряюще подмигнул Киру, но тот уже забыл обо всем на свете, кроме, с величайшей осторожностью извлекаемого его помощниками, контейнера с механозародышем. До реактивации оставалось каких-нибудь двадцать пять минут. Александр подумал, что успеет еще умыться с дороги и проглотить пару бутеров в кафе, что располагалось на первом этаже гостиницы. Он двинулся было во след жене, как вдруг с неба, прямо над его головой раздался тяжелый механический рев, и упругий ветер пригнул к земле ухоженные верхушки пирамидальных тополей.

– Что за черт, – жмурясь, пробормотал Александр. – Откуда здесь вертушка…

Согнувшись в три погибели, он засеменил под козырек над входом в административный корпус, уже догадываясь, что происходит, но отказываясь в это верить. И тут, подтверждая его догадку, завыла сирена. Мир поглотила тьма и только надсадный вой воздушной тревоги удерживал сознание Александра… нет, не Александра, а Наладчика на поверхности бытия.

2

Орал Мафусаил.

Надрывно и хрипло, на пределе нижней октавы кошачьего своего голоса.

Наладчик крутанулся в кресле: метакот замер посреди комнаты в странной позе. Будто только что закончил потягиваться – передние лапы вытянуты, задница отклячена. Вот только уши прижаты, да черный хвост изогнут крутой дугой, а кончик этой дуги нервно подрагивает. Словом, Мафусаил вел себя так, будто его конкурент, соседский сиамец Анаксагор, за каким-то чертом пробрался на законную хозяйскую территорию.

«Мр-ря-а-а-а-у-у-у!» – орал метакот, глядя в глаза Наладчика сумрачным взором.

– Ну, чего ты надрываешься? – поинтересовался хозяин. – Опять какой-нибудь мелкий баг затесался? А?… Смотри, зверь, надеру уши…

Мафусаил смотрел укоризненно. Снова издал душераздирающий вопль.

– Хорошо, иди сюда…

Кот навсякий случай еще раз мявкнул и молниеносным прыжком скользнул Наладчику на колени.

– В глаза смотри, животное, – приказал тот, приподнимая кошачий подбородок, и разблокировал эмодрайвер.

Ненадолго. На две секунды.

Метакот излучал тревогу и любопытство. Кошачьи чувства весьма отличаются от человеческих. Тревога у них какая-то холодноватая. Да, именно так: холодная тревога. Спокойная такая. А вот любопытство… Мафусаил излучал любопытство короткими, жгучими импульсами, торопливыми, как удары пульса марафонца… Что-то серьёзное, успел подумать Наладчик, и началось.

Серо-зелёный призрак неведомо откуда взявшегося «Команча». Срывающиеся с консолей огни ракетных залпов… почему-то не слышно разрывов… летящие во все стороны обломки… бледное, ни кровинки, запрокинутое к небу странно неподвижное лицо Ирки… боль… отчаяние… ненависть. Чёрный вал ненависти. Чувства. Не воспоминания – долбанная вторая производная действительности. Настоящие чувства.

Стоп. Блокировка.

Идиот, отрешённо сообщил враз сделавшийся привычно холодным разум. В висках уже начинали разматываться маленькие острые спирали-буравчики единственно доступного ему чувства. Впрочем, кто сказал, что боль – чувство? Боль это всего лишь боль.

В черепе полыхнуло огнём, взрывной, раскалывающей волной ударило в затылок, – так и есть, вихревое возбуждение синапсов… Угораздило. Темнота. Багровая темнота, и в ней огненные шквалы.

…избегать не только томографии, но и обычного рентгена черепной коробки… с такими опухолями не живут…

Как больно…

… нерасторжимое единство…ты – логика, он – интуиция…

…свобода это добровольный выбор несвободы…

Общая блокировка.

Сознание вернулось мгновенно, словно кто-то рывком вытащил его за волосы из ледяной проруби. В висках плескались, уходя, остатки боли, а о ладонь тёрлось что-то шершавое. Наладчик открыл глаза – так и есть, валяемся на полу как бревно. А Мафусаил сосредоточенно облизывает ему руку. Лекарь. Помощник. Друг. Чудо метапрограммирования.

Сколько же я провалялся? – подумал Наладчик.

Безупречный внутренний хронометр сообщил: два часа пятнадцать целых, четыреста тридцать две тысячных секунды. Убедившись, что нейропроцессоры работают штатно, Наладчик сел, сгрёб кота в охапку и вернулся в кресло.

– Твоя взяла, разбойник, – произнёс он. – Пошли.

Закрыл глаза, и они прыгнули в виртуал.

Серго называл это «дружественным интерфейсом». Для него, то есть, для Наладчика, может и дружественный. И то, с Мафусаилом, с его обострённой кошачьей интуицией. Счастливчик Мафусаил. Нет человеческого разума, с его нехорошей способностью абстрактного мышления, нет жрущего массу ресурса речевого центра. Как результат – нет нужды и в блокировке эмосферы. Следовательно, есть возможность вкушать радостей жизни. Вот все окрестные кошки и сохнут по чёрному красавцу, а все окрестные коты бессильно воют по ночам и бьются в пароксизмах зависти. Ну а способности кошачьих к самонаведению галлюцинаций позволяют – при соответствующем программном оснащении, разумеется, – ориентироваться в виртуале инфосферы, что называется, на кончиках усов. То бишь, вибрисс…

Из Готического зала – входного портала, они нырнули в Лабиринт. Сделавшийся размером с матёрую рысь, виртуальный Мафусаил неестественно длинными прыжками летел впереди, безошибочно выбирая в переплетении коридоров нужный. Идиотская с точки зрения Наладчика предосторожность – без его личного кода доступа в «дружественный интерфейс» не сможет протыриться никто. Но тот же Серго всегда утверждал, что лучше перебздеть, чем недобдеть, что опасаться следует внеземного разума, который, когда-нибудь (к тому времени, Шурка, даже косточки наши – но не твои, друже, не твои! – в пыль времён превратятся), сможет достигнуть пределов Земли.

Мафусаил замер перед дверью одной из Библиотек, и сымитировал собачью стойку: поднятая передняя лапа замерла у груди, тело в струнку, нос по ветру, хвост напряжён. А глаза горят фосфорическим пламенем. Красавец, да и только! Ну, чисто кот Баскервилей… Кто это говорил, что у кошачьих отсутствует чувство юмора?

Наладчик приложил ладонь к двери – на самом деле просто запустил программу идентификации – и шагнул в заставленное книжными стеллажами помещение. Под действием его взгляда на «пыльных корешках» корневых каталогов вспыхивали базовые индексы привязки. Ни одного красного. Сплошь зелёные. Наладчик с сомнением посмотрел на кота. Мафусаил ответил долгим взглядом, исполненным горького презрения. Понятное дело… Мол, дурак ты, хозяин, и непонятно, за каким хреном тебя, идиота, в наладчики определили, и что бы ты без меня, такого бесценного и, чего уж там, красивого, делал?…

Мафусаил вдруг сиганул на стеллаж и лапой вытолкнул на пол искомый каталог. После чего демонстративно отвернулся и принялся вылизываться. По усам его при этом скакали электрические искры, разбрызгиваясь на кончиках бенгальскими огнями. Мафусаил был чрезвычайно доволен собой и совершенно простил хозяину его виртуальную толстокожесть.

Наладчик подобрал каталог: «Операционный модуль семь тысяч двести». Однако! Марсианский сектор. Угу, посёлок любителей исторического фехтования. Называется Хутор. Не без фантазии название, однако. Перелистал. С виду всё в порядке. Контрольные суммы… имитационный фон…

– Ты уверен? – спросил он кошачью спину.

Метакот перестал вылизываться, опустил задранную «пистолетом» заднюю лапу и глянул на него с сожалением. Безусловно, это была жалость существа высшего и совершенного к жалкому и недоразвитому созданию. «Я никогда не ошибаюсь. А вот ты – сплошное недоразумение», – явственно читалось в круглых глазах, сделавшимися вдруг голубыми, как у сиамца. Не иначе как соседского Анаксагора вспомнил.

– Тогда придётся нам перемещаться на место. Так сказать, физическими телами, – пробормотал Наладчик, взмыл в воздух и вылетел из Библиотеки.

В реальном времени прошло всего несколько микросекунд.

Хуторской телепорт ничем не отличался от сотен ему подобных. Три ряда персональных кабинок матово поблёскивают металлопластиком в розовом свете неоновых ламп, тихонько поют силовые консоли. Мафусаил ткнулся носом в его подбородок, вывернулся, спрыгивая с рук на пол. Наладчик по небольшой лесенке поднялся на второй этаж, приложил палец к дактилозамку кабинки телеоператора, уселся за подковообразный пульт управления, готовясь к долгой и нудной процедуре поэтапной верификации операционного модуля. Скользнул взглядом по обзорным экранам. Внезапно дошло – что-то не то с картинкой. Скомандовал дать крупный план посёлка – так и есть. Безлюдно. Он наобум ткнул в клавишу, обозначавшую внутренний обзор какого-то из особняков. Ещё лучше. Обеденный зал, за столом человек. Неподвижный. Кукла. Манекен.

Имитационная модель! Кто-то перехватил управление, да не просто, а управление системой прерываний, святая святых, и подсовывает инофосфере пустышку. Наверное, у обыкновенного человека пробежал бы по спине холодок нехорошего предчувствия. Или задрожали бы руки. Но Наладчик всегда спокоен. Иначе, его отягощённый двумя нейропроцессорами и кучей внешних чипов мозг, может пойти вразнос. Что, собственно, чуть не произошло два с небольшим часа назад…

– Посмотрим глазами, – пробормотал он, и вышел из кабинки. – Без видеопосредников.

Да… Что угодно ожидал он увидеть – атаку пришельцев с Альфа Центавра, например, – но только не это.

Клубы жирного дыма. Догорающие дома. Обугленные деревья. Неужели снова? Всё снова, спустя без малого триста лет. Ультралуддиты… Да нет, бред… Впрочем, дело обстоит ненамного лучше. Кучка взбесившихся оргов заперла людей на стадионе. Бунт машин?… Опять! Нет, вряд ли… Значит…