Десант на Сатурн, или триста лет одиночества

– Хреновей хренового. Раньше так не было, – охотно сообщил сержант Колычев. – Позавчера ультрики взорвали силовую подстанцию и попытались прорваться к водохранилищу… Но мы, – сержант кучеряво выругался, – им врезали! Зато вчера… вот вы человек ученый, скажите, из какой задницы дунул этот хамсин? До сих пор отплеваться не можем…

Хотел бы я сам знать – из какой. Проще всего списать на естественную аномалию. Очередное чудо природы, таким добром нынче никого не удивишь. Такого добра нынче навалом… Вот только в последнее время много вокруг нас странных случайностей. Странных, если не сказать, пользуясь терминологией сержанта – сраных. А если не случайность?… Создать климатическую аномалию такой силы – это ж надо и ресурс задействовать немалый. Всего-то ничего – за пару тыщ кэмэ, в Кызыл-Кумах каких-нибудь, поднять в воздух несколько миллионов тонн песка и глины, перебросить сюда, двинуть навстречу фронт циклона, столкнуть – и готово. Шквал с порывами до хрен знает сколько метров в секунду, тонны жидкой грязи с неба. Атакующим ультралуддитам в спину, а нашим – в морду, почти при нулевой видимости…

Это ж не обойтись без орбитальной метеогруппировки. Серия плазменных разрядов в тропосфере. И то – нужна хирургическая точность. Рассчеты на супер-каком-нибудь-»макинтоше». И если уж есть у ультриков – или тех, кто за ними стоит – доступ к орбитальной метеогруппировке, то плохи наши дела, господа биомеханики, третьей природы создатели. Плохи… Но не безнадежны!

Соображениями своими Александр делиться с сержантом не стал, вслух лишь произнес, причем, вполне искренне:

– Молодцы!

– Рады стараться! – также вполне искренне отозвался сержант. – Надоели они, хуже горькой редьки, – добавил он. – И чего, спрашивается, людям не живется? Ведь только-только из дерьма стали выбираться…

– Извините, сержант, – перебил его Александр. – Мы торопимся!

– Да, да, конечно, господин Неверов, – спохватился боец. – Только будьте осторожны. Я сообщу блокпостам, что это вы едете… Все-таки, сейчас на вас вся…

– Спасибо, сержант! – опять перебил словохотливого Колычева, Александр. – Обещаю, сделаем все, что в наших силах. Удачи!

Сержант откозырял, на этот раз по всей форме, вытянувшись как на плацу. Трое его подчиненных сделали тоже самое, хотя на солдатских физиономиях читалось брезгливое недоумение: с чего бы это такая вежливость с «гражданскими»?

Александр медленно пересек железнодорожную колею, – навряд ли сейчас ходили поезда, и вырулил на довольно широкое пригородное шоссе. Осторожно прибавив скорости, он оглянулся на Ирку: не разбудил ли ее болтливый вояка? Вроде, нет… Свернувшись калачиком на просторном заднем сиденье, Ирка спала как ангел.

Умаялась, девочка моя… Еще бы ей не умаятся. Всю последнюю неделю они пахали без продыху, кляня себя, что месяц за месяцем откладывали эту разработку на потом. А ведь то, что ультралуддиты активизируются, предсказать было нетрудно. Одних подметных писем по дюжине в день сыпалось, сервер не успевал фильтровать и отплевывать… Но уж больно не хотелось браться за создание боевого механорга, единственного, правда, в планах корпорации, но – тем не менее.

Въехали в пригород. Тихий и мирный курортный городок… Был… Совсем недавно… Руины детского сада, в который попала ракета. Судя по характеру разрушений, «Шихаб-33», класса «земля – земля», вакуумно-детонирующий заряд, эквивалент десять тонн. Слава господу и начальнику местной контрразведки полковнику Булыге, детей успели эвакуировать из города за час до начала блокады.

Александр вспомнил мельком увиденные в новостях деловито-испуганные физиономии детишек, которых попарно выводили из плохо приспособленного к перевозке таких пассажиров военного транспорта, и до хруста стиснул зубы:

«Ультрики, сволочи!…»

Соженные напалмом обугленные стволы тополей. Взорванные автомобили. Перевернутые троллейбусы. Оборванные провода. И все это покрыто жирными красно-бурыми потеками обрушившейся на город грязи небесной. Удивительно, что кое-где над кровлями еще поднимаются столбы дыма – неужели и под струями потопа что-то могло гореть? Или все же – фосфорные бомбы?

Население благоразумно попряталось. А военные почти не обращали внимания на пробирающийся между срытыми бульдозерами баррикадами и остовами легковушек потрепанный джип, видимо, сержант и впрямь передал по команде, о том, что двое сотрудников «Механорг систем» вьехали в город. Но оказалось, что это подчеркнутое невнимание объясняется другими причинами. До поворота на Питомник оставалось каких-то два-три квартала, когда запиликал мобильный.

– Чтоб тебя… – пробормотал Александр

– Господин Неверов, вы меня слышите? – огласился салон раскатами начальственного баса.

– Да, генерал, прекрасно слышу, – отозвался «господин Неверов».

– Мне только что сообщили, – веско начал генерал Скрябин, – что вы прибыли в зону боевых действий…

– Совершенно верно, генерал, – поспешил вставить Александр. – Нам необходимо посетить Питомник.

– …я дал команду не препятствовать, – продолжал генерал, словно не слыша собеседника. – Более того, я приказал содействовать. Я понимаю, что ваша деятельность крайне важна для безопасности и благополучия государства, но должен довести до вашего сведения мое личное мнение. Вы выбрали самое неудачное время для посещения. В городе полным-полно скрытых пособников экстремистов. Мне и так пришлось стянуть к вашему Питомнику лучшие спецподразделения… – Александр терпеливо молчал. Пусть генерал выговориться, тогда можно будет вставить свои пять копеек. – После вчерашних боев… потери личного состава… нет ракет к ПЗРК… – гремел Скрябин.

Завозилась разбуженная таки Ирка, звучно зевая и потягиваясь до хруста в суставах. Александр поймал ее сонный взор в зеркале заднего вида и ободряюще подмигнул.

– …если эти чертовы ультрики прознают, что вы, господин Неверов, в городе, они попрут напролом. Я ничего не могу гарантировать! Слышите? Ни-че-го! Нужна хорошая зачистка! Вы что, не могли выждать неделю-другую?!

Генерал замолчал, видимо, выдохся; тогда заговорил Александр:

– Товарищ генерал, – произнес он самым что ни на есть проникновенным тоном, – во-первых, позвольте от имени руководства компании поблагодарить вас и ваших подчиненных за мужество и самотверженность, проявленную в борьбе с ультралуддитской нечистью, а во-вторых, – Александр сделал эффектную паузу, погрозив пальцем фыркающей в кулачок Ирке, – Степан Егорыч, мы не на экскурсию приехали, нам срочно нужно запускать новую модель. Срочно! Кстати, не дурно было бы, если бы вы, как военный, попристуствовали на испытаниях.

– Неужели сделали?! – сразу взял на пол-тона ниже Скрябин. – Милые мои, наконец-то…

– Да. Сделали, – хмуро отозвался Александр. – Пора решать проблему с экстремистами кардинально, но учтите – это вам не сверхоружие, о котором болтает пресса, а…

– Отставить! – снова взревел генерал. – Нет гарантии, что эфир не прослушивается.

– Ладно… скажите, генерал, чье «крыло» вчера вас атаковало?

– Мусульманское, будь они неладны. Пленных нет, одни шахиды…

Вот вам еще одна загадка. Все религии и церкви мира, за исключением православной, крайне не одобряют деятельности «Механорг систем», а радикальный ислам и вовсе проклял. «Семя Иблиса» – придумают же такое?… Вопрос на засыпку: если бы базовые открытия были запатентованы не в России, как к этому отнеслись бы, скажем, протестанты?

«Отставить, товарищ ученый, – мысленно воспроизвел Александр генеральские интонации, – вопрос риторический… Вот дерьмо».

– Хорошо, генерал, свяжемся завтра. До свидания!

– Конец связи, – обиженно, как показалось Александру, пробасил Скрябин и отключился.

Александр сунул мобильник в бардачок и обернулся ко все еще зевающему заведующему лабораторией этического программирования Ирине Леонидовне Неверовой, а в просторечии Ирке, Ируске, Ирусечке…

– Доброе утро, солнышко!… Отдохнула, хоть немного?

– Выспалась, Шурка, выспалась, – ответила она, обвивая его шею руками, – давно так не высыпалась… Ты замечательно ведешь машину, доцент Неверов, как по маслу!

Запечатлев на устах возлюбленной супруги мимолетный поцелуй, Александр со вздохом сожаления повернулся к рулю. Ирка притихла, видимо, разглядев, что творится на улицах некогда тихого, уютного городка.

– Не могу себе представить, Шурка, – сказала она сдавленным голосом, – что кто-то не желает жить нормальной, человеческой жизнью…

– Боюсь, что очень многие, Ириша, – отозвался Александр. – Они уверждают, что борются против порабощения человека машинами, но на самом деле им плевать на всех людей, кроме самих себя. Им плевать, что до сих пор большинство населения Земли голодает, что развитые страны отнимают то лучшее, что страны, якобы неразвитые, в состоянии произвести. В общем, все как обычно… Как творится испокон веку, но мы, малышка, это изменим. Мы уже многое успели, а предстоит сделать еще больше…

Александр оборвал себя на полуслове. Что это он в самом деле? Ирка не тот человек, которого надо в чем-то убеждать. Если уж на то пошло, она самая убежденная из всех них. Не даром же она занимается наисложнейшим в выращивании механоргов – этическим программированием. Говоря языком возвышенным, Ирка и вся ее лаборатория, вкладывают душу в создания корпорации «Механорг систем», причем и в буквальном, и в переносном смысле. Больше всего пришлось повозиться с «Эринией», чей механозародыш – семя Иблиса! – лежал сейчас, погруженный в контейнер с жидким азотом, в багажнике. «Эриния» первая и, будем надеятся, единственная модель боевого механорга. Ее предназначение нельзя описать простыми этическими формулами, вроде знаменитых азимовских законов робототехники. Иначе, может получиться шеклиевская «Страж-птица». Задача «Эринии» и всех ее грядущих потомков заключалась в применении насилия к явным насильникам, но без причинения последним существенного вреда. Степень существенности должна кореллировать со степенью угрозы, и в этом была главная загвоздка при алгоритмизации поведенческого модуля «биобогини возмездия».

Миновав мэрию, где, судя по концентрации камуфляжной униформы на квадратный метр, находился штаб антиультралуддисткой операции, Александр свернул на Зеленую аллею – самую широкую в городке улицу, по обеим сторонам которой располагались детские санатории и спортивные лагеря – и прибавил газу. Надо было спешить. Механозародыш нельзя передерживать в дьюаре, иначе он утратит репродуктивные функции, столь важные не только для размножения механорга, но и для надежной, без опасных сбоев, работы его этической программы. Ведь взрослая особь механорга рассматривает человека как своего детеныша или, по-крайней мере, близкого родственника. Эту штуковину придумала Ирка, за что и получила пару лет назад Нобелевку.

«Моя жена – Нобелевкий лауреат!» – в который раз сказал себе Александр, и в который раз ощутил холодок благоговения, мурашками пробежавший вдоль спины.

– Питомник! – радостно пискнул у него за спиной Нобелевский лауреат. – Наконец-то…

Александр притормозил перед блок-постом, охранявшим главные ворота Питомника, протянул подскочившему солдату документы, но тот, в отличие от сержанта Колычева, уже знал, кто едет на черном шестиколесном забрызганном грязью джипе со спецномерами, на которые, кстати, немедленно отреагировала автоматика ворот.

– Проезжайте! – крикнул солдат, запоздало оглянувшись на медленно расходящиеся створки.

На территории Питомника было, как обычно, тихо и, что после испоганенных грязевым ливнем улиц поражало больше всего – чисто. Даже не верилось, что за воротами полным-полно вооруженных солдат, и два броневика с пулеметами, и ЗРК… Но таковым было требование к военным со стороны руководства корпорации: что бы ни происходило за пределами Питомника, на его территории не должно быть ни одного постороннего. Александр подрулил к административному корпусу, вылез из машины сам и помог выбраться Ирке. Из вращающихся дверей к ним уже выбегали сотрудники, похожие в своих стерильных комбинезонах на великовозрастных младенцев, во главе с Киром.

– Привет молодым родителям! – крикнул тот на ходу, устремляясь, однако, к багажнику джипа. – Когда роды?