Хроники Вторжения

Итак, я снял трубку – благо в свое время натыкал во все помещения по аппарату, – и услышал голос Сени:

– Старик! Ты как, оклемался?

– Угу, расслабляюсь.

– А моя старуха мне бучу закатила. Викула, ты в курсе – нас две недели не было? Она на розыск подала, – Сеня шумно запыхтел в трубке.

– Поздравляю. Моя вещи собрала и записку оставила.

Записка была обидного содержания. Я сделал большой глоток из фужера.

– Старик, ты двигай ко мне. Что-то мне тоскливо.

– Прямо сейчас? Я в ванне сижу.

– Тоскливо мне, Викулыч. Поговорить бы.

Делать нечего.

– Ну, тогда жди через час.

Так и не ощутив вожделенной релаксации, я вылез из ванны, насухо обтерся жестким махровым полотенцем и достал из аптечки скляночку валериановых капель. Накапал, на глаз, капель семьдесят да и хряпнул пополам с водичкой. Вообще-то, подобный радикализм не в моих правилах, но эти сенины две недели… Я вышел на лоджию остыть после ванны. Дело шло к закату, стрекотали, проносясь мимо окон, ласточки, внизу толпились пятиэтажки, и в переулках между ними шевелились разноцветные гирлянды автомобилей. Рабочему дню конец, народонаселение жаждет покоя и спешит из города прочь, на дачи.

Э-э, нет, покою я не дождусь. Где там мои Стерхи? Я пошел в кабинет. Взял со стола исписанный листок с набросками к роману. Вот тебе и Диптаун, вот тебе звездолет «Арктурианец Стерх». Странно все это. Даже не знаю, что именно так задевает душу? Не знаю. Несомненно лишь одно – я что-то пережил, но вот что это было?

Я вертел в руках несчастный листок, в голове в общем-то была лишь одна серьезная мысль: «Мистика – неотъемлемая часть писательского ремесла. Надо перетерпеть».

К Сене я прибыл раньше обещанного часа. Оказалось, что к нему уже успел подъехать Эдик, и они ждали лишь меня.

Открывал мне дверь Сеня. Он был мрачен, по правде сказать, таким сумрачным я его никогда не видел.

– Ну, проходи, – буркнул он и указал на дверь кабинета.

В кабинете было сильно накурено – Сеня и Эдик надымили. Эдик-авантюрист, в отличие от нас, пребывал в спокойном расположении духа. Он крепко стиснул мне руку и подмигнул:

– А у меня для Сени сюрприз.

Сумрачный Сеня закрыл на замок дверь кабинета, выкатил нижний ящик стола, вытащил молча оттуда бутылку водки и три пластмассовых стаканчика. Разил, выпили. И молча уставились друг на друга. Еще разлил, еще выпили. Опять уставились. Вдруг Сеня как-то абстрактно нахмурил брови и без всякого выражения произнес:

– Где-то закуска была.

И выкатил другой нижний ящик своего шикарного офисного стола. Там у него были бисквиты, всех сортов. Сеня достал одну коробку. Пожевали бисквитов.

Эдик подхватил со стола пустую бутылку, укоризненно покачал головой – мол, плохая примета, денег не будет, – и поставил на пол.

Посмотрел на часы.

– Восемь ноль две. Новости начались. Сеня, давай посмотрим новости. За две недели всякое могло случиться.

Сеня взял пульт и ткнул в угол. Вспыхнул экран телевизора, возникла тараторящая дикторша Иванова. Тараторила она какую-то галиматью – о депутатских скандалах, о потоках бюджетных средств, о награждении очередной группы деятелей культуры очередными высокими наградами. Наконец, она объявила новую тему – и мы включились.

– А теперь о ситуации вокруг исчезновения известных предпринимателей Осинского и Шмакова. На брифинге в пресс-центре МВД первый заместитель министра внутренних дел генерал-майор Жлобов сообщил журналистам, что никаких новых подробностей по делу он предоставить не может, милиция и прокуратура продолжают отрабатывать три главные версии. Между тем, источник в прокуратуре, пожелавший остаться неизвестным, сообщает: незадолго до исчезновения Осинский и Шмаков встречались. Что могло заставить двух крупнейших олигархов искать встречи? Сферы их интересов вплоть до последнего времени не пересекались…

Сеня громко хрюкнул и скороговоркой выпалил:

– Скоты, сволочи, п…, – и тому подобная нецензурщина.

– Тихо, Сеня, тихо. Их уже нет, – сказал Эдик.

– Это и есть твой сюрприз? – спросил я.

– Почти. Как тебе, Сеня, без мобильника живется?

– А-а, – безвольно огрызнулся Сеня, плюхнулся в кресло. Надумав, выкатил ящик и добыл новую бутылку. – Наливай.

Эдик разлил, мы выпили. Закусив бисквитом, Эдик жестом фокусника вытащил из кармана пиджака сенин мобильник.

– На, владей.

– Он? Он. Мужики – он! – обрадовался Сеня. – Где взял?

– В лесу на поляне.

– В каком лесу?

– Том самом, где особняк ныне исчезнувшего олигарха.

– Воображаю, что там творится, – сказал я.

– Ничего не творится. Ничего в этом месте кроме леса нынче нет. такое впечатление, что никогда не было. А вот мобильник аккуратно валялся там, где должна была стоять беседка. Кстати, днем позвонил в «Юго-Восток». Они в трауре.

– Самошацкий тоже?

– Тоже.

– Ну, значит, теперь нам путь в «Юго-Восток» открыт, – мрачно пошутил я.

Сеня тупо смотрел на Эдуарда.

– Повтори.

– Нет особняка и не было. Никаких следов, кроме твоего агрегата. Ты давай, резче соображай.

– Резче? А мы – есть?

– Вот мы как раз есть. А тех – нет. Ну?

– Так значит – все путем?