Каменистая дорога. Оптимистичный стимпанк

– Кто? Я? Да. Умею, – она говорит, даже не слишком понимая, что за слова произносит, они как-то сами выскакивают, почти не затрагивая оцепеневшего сознания.

– Отлично. Я запишу вам адрес. Это мои хорошие знакомые. Они вам помогут устроиться на первое время. Это на бульварах. Полквартала в сторону.

Петулания бессмысленно смотрит на клочок бумаги и занесённый над ней огрызок карандаша.

– Бульварах? Я не знаю города. Я первый день здесь.

– Ох, как же вам не повезло, дорогуша. Прямо в первый же день. Пожалуй, я вас провожу. Идём.

Они идут. Девушка не слишком хорошо понимает куда. Арка. За ней тёмный и кривой переулок. Пахнет гнилью. И тухлым мясом. За мусорными бочками неслышно мелькают серые хвостатые тени.

– Вот мы и на месте, дорогуша.

Пожилая женщина постучала в заднюю дверь. Два раза и ещё третий.

Открыл здоровенный детина.

– Чеуо теве?

Его массивная челюсть ритмично двигалась совершенно независимо от произносимых слов. Детина не останавливаясь что-то жевал. Ясности речи это никоим образом не способствовало.

– Позови мадам.

Детина смерил Петуланию взглядом и чуть сдвинулся из проёма.

– Жаходите. Но она занята. Тык што недолго.

Внутри пахло чем-то кислым и сбродившим. И ещё потом.

– Сейчас мы тебя пристроим, дорогуша.

Детина запер дверь и зашагал куда-то внутрь.

Девушка вдруг поняла, что это место ей решительно не нравится. Но рекомендательного письма у неё тоже не было. Даже если она сможет добраться до дома… Нет. Невозможно. Только не это. Она так рвалась в город. Она справится. И вернётся с победой.

К ним спустилась не слишком молодая, но ухоженная, аккуратная и весьма богато одетая дама.

– Вот она, бедняжка, – с ходу начала приведшая её доброхотливая старушка, – у неё украли все вещи и деньги. А она только сегодня приехала и совершенно не знает города. Вы просто обязаны ей помочь…

Дама пристально осмотрела Петуланию. Настолько пристально, что той стало неловко.

– Откуда ты.

– Из Верхнего Ручья…

– Это где?

– Ну… это на Быстрице. Выше замка. За старыми вырубками, возле…

– Ясно, ясно. Зачем ты приехала?

– Я должна была поступить на фабрику. У меня было рекомендательное письмо. К управляющему. Но его украли. Вместе с саквояжем…

– Ты приехала одна?

– Меня привёз Тео. Но он сразу уехал. У него много дел.

– Тео?

– Наш возчик. Из Верхнего Ручья. Он иногда заезжает в Лонч.

– Иногда?

– Ну пару-тройку раз в год. Наверное.

– Понятно. Тебе есть, где жить?

Она отрицательно помотала головой.

Дама достала из конторки жёлтую карточку с типографски набитым текстом.

– Пойдёшь через дорогу в меблированные комнаты, отдашь это конторщику. Он даст тебе переночевать в долг. Завтра утром поговорим. Сейчас мне некогда.

– Я же говорила, что они тебе помогут, дорогуша.

Девушка сжала в пальцах картонку.

– А я смогу работать на фабрике?

– Даже лучше, дорогуша.

В проёме внутренней двери показалась молодая женщина в шёлковом, довольно откровенно облегающем фигуру черном платье и с пышной причёской.

– Мадам. Вас зовут, – она бросила взгляд на Петуланию, – ты новенькая?

– Я… я не знаю. Я должна была работать на фабрике… Но я не очень много, что умею.

– Мы тебя научим, – женщина в чёрном платье хрипло рассмеялась.

– Цыц отсюда, – оборвала её мадам, – и скажи им, что я сейчас буду.

Она обернулась к добродушной старушке.

– А ты отведи девочку переночевать. И не потеряй по дороге…

Детина, чья челюсть продолжала двигаться с размеренностью парового механизма, молча открыл им дверь.

– А я смогу найти работу на фабрике? – осмелев, спросила Петулания, когда они переходили бульвар.