Босиком по осколкам

– Ты в детстве каталась на аттракционах? – спросил, когда мы подошли к колесу обозрения.

– Ну, почти, – пробормотала, наблюдая за движением колеса обозрения, даже от одного вида закружилась голова.

– Я обожал это место в детстве, водил сюда свою сестренку, – с какой-то ностальгией произнес Кирилл, глядя ввысь.

В глазах у него отражалась теплота, словно он был преисполнен воспоминаний. А затем всё сменилось печалью и грустью, но я не стала его расспрашивать, вспомнив вчерашний случай и понимая, что он открывался только тогда, когда сам этого хотел. И закрывал свою душу в любой момент, словно зверь, боявшийся попасть в клетку.

– На колесе не каталась.

Я чувствовала, как напряглось мое лицо, слегка задрожали колени. Было, честно говоря, страшновато. Боковым зрением увидела, как Кирилл повернулся ко мне и буравил взглядом, так что пришлось посмотреть ему в лицо.

– Получается, что я лишу тебя невинности? – прошептал он, а вот я покраснела.

– Пошляк, – шлепнула ладошкой по мужскому плечу, затем по груди.

Он рассмеялся, а затем наклонился и снова тихо произнес хриплым голосом:

– Стой здесь, никуда не уходи, я куплю билеты.

Наблюдала за тем, как он идет к кассе, после снова посмотрела на колесо обозрения и испуганно сглотнула, но на попятную идти было поздно. Не хотела показывать свой страх.

– Ну что, идем? – подошел с этими словами ко мне Кирилл, встал спереди, глянул мне в глаза и взял за ладошку.

Я прикусила нижнюю губу, оглянулась по сторонам, но спасения нигде не нашла.

– Навстречу приключениям, – пробормотала, заканчивая этим его речь.

А затем позволила увести себя вперед. К заветной кабинке.

Глава 15

Мы сели в одну из цветных кабинок, но вниз глянуть я опасалась, со страхом ожидая, когда мы поднимемся вверх, в неизвестность.

– Боишься высоты? – спросил у меня через какое-то время Кирилл, видя, как я испуганно вцепилась в поручни.

– Вообще-то да, – процедила, выдыхая сквозь зубы.

– Просто не смотри вниз, – произнес он, наклонился, опираясь ладонями о собственные колени, затем заглянул мне в глаза и вдруг сел рядом, протянув собственные ладони.

– Что? – спросила непонимающе.

От движения колеса чувство страха усилилось. А когда мы двинулись на самый верх, аж голова закружилась от волнения и такой высоты.

Слегка заскрипел металл, а я выдохнула, пытаясь расслабиться и не думать о худшем.

– Дай мне свою руку, страхи нужно искоренять, – сказал Кирилл и вдруг, не дожидаясь моего ответа, взял мою руку в свою ладонь и погладил, вот только это заставило меня покраснеть и забыть о страхе на время, но, когда окружающий мир снова внедрился в наши переглядывания и касания, сердце стало стучать с удвоенной силой.

– Знаешь, Соловьев, не помогает. И зачем я только согласилась? – прошептала и прикрыла глаза, но стало только хуже, от этого появился страх неизвестности.

– Открой глаза, – снова сказал Кирилл, и я тут же последовала совету, в принципе, собираясь сделать это и сама.

В этот момент нас зашатало, в очередной раз прозвучал скрип, и от испуга я сама не заметила, как вцепилась в Кирилла.

– Мы что, падаем? – спросила в страхе, прекрасно слыша, как у меня дрожал голос.

– Нет, просто кабинки старые, – пробормотал Кирилл и пожал плечами, а затем улыбнулся. – Не бойся, сорок лет проработали без поломок и еще столько же прослужат.

– Так их же пора в утиль! – чуть визгливо закричала я, продолжая цепляться за парня, словно за якорь.

– Их делали еще в СССР, так что делали на века. Вот если бы пять лет назад построили, я бы тебя сюда, наверное, не позвал. Еще вдруг сломается это китайское барахло, – фыркнул Соловьев, но мне от этого лучше не стало, хотя на смешок пробило.

Спустя несколько секунд я сделала худшее, что могла совершить – отвела взгляд и случайно посмотрела вниз. И это было ошибкой. У меня стала кружиться голова, как-то поплохело, и я стиснула зубы, держась изо всех сил.

– Через сколько эта адская машина вернет нас на землю? – спустя несколько минут тишины спросила у Кирилла, в то время как в ушах свистел ветер.

В груди бешено билось сердце, ладошки вспотели, всё тело покрылось испариной.

– Тише, Аида, не думал, что ты такая трусишка, – улыбнулся Соловьев и обхватил меня за щеки. – Дыши, просто дыши и смотри на меня, больше никуда, хорошо?

Его нежный голос вдруг захватил меня, глаза его засияли каким-то внутренним светом, кружа в водовороте эмоций.

У меня не было выбора, я слышала только его голос, поэтому последовала мужскому совету и стала равномерно вдыхать и выдыхать.

– Мы что, на самом пике? – спросила, когда всё равно оглянулась по сторонам и увидела, что наша кабинка находится выше всех.

В это мгновение вдруг показалось, словно мы остановились, и я замерла, чувствуя, как по венам течет испуг, огненной лавой обжигая внутренности.

– Всё хорошо, мы двинулись дальше, скоро будем на земле, – прозвучал равномерный голос Кирилла, который пытался меня расслабить.

В тот момент я, действительно, почувствовала, что колесо обозрения продолжало работать, и с каждой секундой мы опускались вниз. Я смотрела в глаза парню, вот только расслабление не приходило.

– Всё, а теперь выходим, – сказал, наконец, Кирилл, от которого я не отлипала, а затем двери кабинки начали раскрываться.

Я стиснула челюсти, к горлу подкатила тошнота, которую стало сложно сдерживать. Сам Соловьев схватил меня за руку, и мы вместе шагнули за пределы кабинки. Твердая земля под ногами была благословенной и желанной, вот только больше сдерживать тошноту я не могла и резко отбежала к кустам, освобождая желудок.

– Боже, – всхлипнула, всё мое тело колотилось от пережитого.

– Прости, видимо, это была плохая идея. Не знал, что у тебя плохо с вестибуляркой, – раздался голос Соловьева, его ладони вдруг обхватили мои волосы и приподняли вверх.

Я хотела было удивиться, но в этот момент меня снова одолела рвота.

– Выпей водички, – дал мне бутылку Кирилл, которую успел купить, пока я присаживалась на скамейку.

Прополоскала рот, выплюнула воду, а затем опустошила бутылку воды, чувствуя, как влага благословенно текла по гортани.

– Спасибо, – с благодарностью глянула на Соловьева и нахмурилась, – хотя это ты виноват, что меня стошнило.

В этот момент я как-то не думала о том, что произошел такой конфуз, чувствовала лишь облегчение, что всё осталось позади.