Ненавистная жена

***

С тех пор как мне исполнилось восемнадцать лет, женщины всегда смотрели на меня с желанием. А если не с желанием, то уж по крайней мере с любопытством. Я очень рано успел узнать их сучью натуру, чтобы уметь читать по глазам, что именно в них отражалось при взгляде на меня.

Чаще всего я видел предложение. Иногда неприкрытое вожделение, восхищение, ревность… страх. Не помнил ни одной, кого бы я захотел, а она отказала. Не существовало препятствий, всё решали возможности. Этих самок природа обязала подчиняться и приспосабливаться, и меня это полностью устраивало. Настолько, что я не собирался из-за брака что-либо менять в своей жизни.

Даже брака с дочерью самого Корнеева.

Надеюсь моя будущая жена это сразу поймет. А если нет, то придется ей дать понять, кто хозяин положения в семье и за кем первое и последнее слово. Но что я мог сказать наверняка уже сейчас, так это то, что никогда не стану плясать под ее дудку и есть с руки.

Не будет такого. И папа не поможет.

Моя невеста стояла передо мной, спиной к открытому окну, в бледно-желтом платье, с бледным лицом, затененным очками, и смотрела на меня прямо и равнодушно. Как смотрят на диван, на который гостю предлагают сесть.

Я вошел в ее спальню и на секунду мне показалось, что девушку осветило солнце… но только показалось. Наши взгляды встретились.

– Ярослав. – Я на секунду задумался, но решил протянуть руку.

– Марина. – Она тоже протянула руку, но задерживать в моей ладонь не стала. Не испугалась. Просто пожала в ответ и выдернула пальцы.

– Борзов.

– Томилина.

– Ну, это ненадолго, – я криво усмехнулся и посмотрел на часы. – Скоро станешь Борзова.

Ей не понравилось. В серых глазах на секунду мелькнул гнев, я не мог ошибиться. Но сказала ровно:

– Я как раз хотела с вами поговорить насчет фамилии…

– Нет.

– Что «нет»? – все-таки удивилась. Поправила дужку очков, вскинув к лицу тонкую руку.

Ага, значит не совсем безразличная кукла. Пришлось объяснить:

– Ты не оставишь свою фамилию. Даже не проси.

Я ее изумил. Глаза на мгновение распахнулись и… сузились, словно она по-новому на меня посмотрела и то, что увидела, ей не понравилось.

– Вы меня не поняли, – сухо произнесла. – Я не собираюсь вас просить. Я сообщаю, что остаюсь со своей фамилией.

Она была значительно ниже меня и вблизи еще больше походила на девчонку-студентку, у которой на уме одни лекции и сдача зачетов. Тонкая в кости, рот широкий и пухлый, упрямые скулы и подбородок. Последний не вздернут, она держит его ровно, так же, как интонацию.

Я снова, криво усмехнувшись, глядя на нее в упор, повторил:

– Нет.

Она растерялась, хлопнула белесыми ресницами. Было в этом что-то приятное, словно я лично мстил Корнееву. Посмаковав ее растерянность, я вернул лицу серьёзность и произнес:

– Сейчас мы выйдем отсюда вдвоем, сядем в машину, войдем в зал регистраций, и ты станешь Борзовой. Без вариантов и слез. Предупреждаю, я терпеть не могу женские истерики. Этот брак был не моей идеей, но раз уж я здесь, детка, то нам придется сыграть в него по-настоящему.

Спорить Марина не стала. И взгляд не отвела. В нем не было и намека на слезы или страх. В нем отразилось кое-что другое:

– Я тебе не детка.

– Ну вот, видишь, – я скупо хмыкнул. – Прошло две минуты, а мы уже на «ты». Возьми цветы, невеста! Шикарно выглядишь!

Букет взяла. Прижала к груди, немного опустила подбородок и посмотрела меня.

– А вот ты выглядишь не очень, жених, – неожиданно ответила. – Слишком бледный. Наверное, от радости защемил что-то, а поправить гордость не дает. Ну, так я выйду. Подожду тебя в коридоре.

Что?!

Я замер, в хмуром изумлении глядя на девушку.

Я ведь не ослышался? Она, и правда, так сказала?

Судя по тому, как Мышь спокойно развернулась и вышла из комнаты – правда. Прошла к окну в коридоре, аккуратно стуча каблуками по паркету, даже не оглянувшись – невеста со свадебными цветами, нелюбимая и нежеланная. Остановилась, поджидая меня.

Я повернулся и, сжав челюсти, сверкнул ей в спину недобрым взглядом. И только когда подошел и предложил руку, предупредил:

– В следующий раз будь осторожнее со словами! Я вовсе не так безобиден, как кажусь. Еще и злопамятен!

***

В ЗАГС ехали в одной машине, остальной кортеж с членами семьи и родственниками пристроился позади. Свадебную процессию сопровождала охрана Корнеева, так что пришлось тащиться так, как привык ездить Босс – уважая дорожные правила.

Девчонка на меня не смотрела, все больше наблюдала за дорогой в окно. Не говорила и не отвечала на шутки Игоря – не игнорировала моего друга, а словно находилась сейчас в другом месте, в которое не доносились раздражающие ее голоса и происходящая вокруг суета.

Игорек, не получив от невесты ответа на какую-то из своих глупых шуток, озадаченно закусил губы и взглянул на меня с сочувствием. Я показал ему знаком, чтобы отвернулся и не растрачивал впустую свою харизму.

Молчит? Тем лучше! Не люблю болтливых баб. Если так дело пойдет и дальше, шелковой будет у меня ходить, тише воды, ниже травы. Привыкнет держать рот на замке – мне только на руку!

Когда машина остановилась у входа в ЗАГС, девчонка не стала демонстративно выскакивать из салона, чего я опасался – с меня хватило и ее выхода из спальни. Спокойно дождалась, пока я вышел из машины, открыл ей дверь и подал руку.

День был теплый, но пальцы у моей невесты оказались холодные. Мы на секунду встретились взглядами, задержали их друг на друге… и отвернулись. Направились в парадное помещение, как к неизбежному финалу – вполне осознанно и добровольно. И если Корнеев с женой и заметил холод между нами, то вида не подал. Прочел напутственную речь, как полагается родителю, и пожелал счастья.

Уже когда оказались у стола регистратора, я честно предупредил невесту:

– Давай договоримся, никаких иллюзий между нами. Не знаю, какого черта ты на это пошла, но не жди, что я стану хорошим мужем. Я не обещаю тебе любви, детка, и впредь не желаю слышать об этой чуши. Никогда! Я хочу, чтобы ты это понимала.

Она едва заметно кивнула.

– Мне не нужна твоя любовь. А мои причины – это мои причины. Ты же не думаешь, что оказался здесь потому, что мне понравился?.. – серые глаза за очками равнодушно и холодно скользнули по моему лицу. – Ты – лишь выбор, и точно не мой. На твоем месте мог оказаться любой другой. Я тоже хочу, чтобы ты понимал – для меня нет разницы. Так что чуши от меня ты точно не услышишь. Никогда!

Лучше бы она промолчала – именно к этому я был готов. Но в худенькой на вид девчонке оказалось больше пороху, чем я ожидал. И непонятно, что меня зацепило больше – ее холодный ответ, или ее равнодушие ко всему происходящему. Как будто, мать его, я каждый день женюсь или не стою ее долбанного мизинца!

Прошел всего час с того времени, как я впервые с ней заговорил, а она уже дважды дала мне почувствовать себя идиотом!