Охнув, легко вскочила на ноги и поспешила ему на помощь. Это я была виновата в нашем падении и надеялась, что он не сильно ушибся.
– Извини, я тебя не видела! Я не хотела!
Мальчишка помощь принял и вовсе не выглядел обиженным. Встав, отряхнул колени и взглянул с любопытством.
– Привет! Ты кто такая? Откуда здесь взялась?
– А ты? – дети часто, когда растеряны, отвечают вопросом на вопрос, вот и я не стала исключением. А он ответил.
– Я – Алекс Райт, и это мой дом, – показал рукой на большой двухэтажный коттедж. – И раньше я тебя тут не видел. Так кто ты?
Я еще никогда не пожимала руки мальчикам, тем более таким симпатичным – стройным, вихрастым, с красивыми синими глазами. Но этот мальчишка явно не собирался уходить, и я решила попробовать. Протянула руку и улыбнулась:
– Привет, меня зовут Лена Холт, – представилась, как научили родители, и показала рукой за спину: – А живу я вот в этом доме!
Мой дом тоже был ничуть не хуже, чем у него – двухэтажный, белый, с красивыми колоннами у входа. Разве можно его сравнить с нашей квартиркой в Хьюстоне, где была такая крошечная кухонька, что мы с мамой едва помещались в ней вдвоем? Смешно! Поэтому и показала гордо.
Мальчишка по имени Алекс удивился. Распахнул свои синие глаза.
– Так ты и есть та самая дочь мистера Холта, о которой все говорят?
Конечно же, мне было интересно узнать, что обо мне «все говорят» в Сэндфилд-Роке. Я подождала, пока мальчишка поднимет свой велосипед, и спросила: «А что говорят?».
– Ну, разное, – неопределенно пожал он плечами. Вручив мне велосипед, поднял с асфальта мой рюкзак и помог надеть на плечо. – Но в основном то, что твой отец сильно постарался, чтобы найти вас с мамой и вернуть домой. Это здорово!
Это прозвучало прежде всего очень мило, и я кивнула:
– Еще как!
У меня не было здесь друзей, а Алекс смотрел приветливо, и мне сразу же захотелось ему все рассказать. И про Хьюстон, и про Камиллу, и про то, как здесь все красиво – на улице Трех клёнов. Я так еще никогда не жила!
Но сказала совсем другое.
– Знаешь, если бы я была градоначальником, я бы назвала эту улицу – улицей Белого дуба! Это же каждому понятно! Разве могут клёны с ним сравниться? – и, повернувшись, посмотрела на дерево, из-за которого мы оба упали.
Мы находились на огромном пологом холме, слева, далеко внизу лежало побережье океана, справа, за городом – виднелись горы и густой лес, а вдоль улиц росли высокие платаны и клёны – уж точно гораздо больше трех!
Алекс тоже вскинул голову. Красная птичка не улетела, она так и порхала в ветках, красиво чирикая и греясь на солнышке.
– Этому дубу восемьдесят лет. Его посадил еще мой прадедушка, когда уходил на войну, а его жена, наполовину индианка, ждала ребенка. Они очень хотели сына и попросили об этом индейскую богиню плодородия. И посадили это дерево. Понимаешь, прадед мог не вернуться, а дуб символизировал продолжение рода.
– И ты в это веришь?
Алекс пожал плечами.
– Не очень, если вспомнить, что его сын – мой дед, всю жизнь был протестантом, а бабушка тридцать лет проработала диктором на местной радиостанции и, честно говоря, любила присочинить. Она еще и не такие истории рассказывала!
Я с новым интересом посмотрела на мальчишку.
– Но ты вовсе не похож на потомка индейцев, – там, где я в последнее время жила, в Южных штатах, мне не часто приходилось их встречать, но во внешности Алекса я не заметила характерных черт внешности коренного народа.
– Это потому, что моя мама голландка, а папины предки приехали в Америку из Ирландии, – охотно объяснил Алекс. – Но я смуглее тебя.
Это была правда. Хоть волосы у меня были не мамины – золотисто-пшеничные, а темно-русые и немного волнистые, но светлую кожу я унаследовала от нее. Как и цвет глаз – зелено-карий.
Мы внимательно посмотрели друг на друга, словно оценивая, а потом, не сговариваясь, повернули головы к дубу.
– Правда, он ужасен? – но сказал это Алекс с восхищением, и я захихикала:
– О, да-а! Он похож на большого страшилу, но только доброго.
– Точно! На Страшилу Рэдли из «Убить пересмешника»! Которого никто не видел, но все боялись!
– А он на самом деле оказался добрым и спас Джима и Джин!
Мальчишка белозубо рассмеялся, и я подхватила его смех. На щеках Алекса показались ямочки, такие симпатичные, что, засмотревшись на них, я затихла.
Он это заметил, и тоже замолчал. Удивился:
– Неужели ты читала роман Харпер Ли? Ты не выглядишь взрослой.
– Нет, что ты! Мне только одиннадцать! Мы будем изучать его в восьмом классе, но я видела фильм!
В нашей жизни с мамой было не так много денег, чтобы покупать платные подписки на телевизионные каналы, особенно когда мы жили в мотелях, поэтому чаще всего мы смотрели бесплатное телевидение, а там часто крутили старые фильмы.
Зато мы всегда, когда выпадала такая возможность, ходили с Адели в кино. Наряжались, как нам нравилось, садились на средний ряд, пили колу и ели попкорн. Я обожала такие вечера! На маму всегда смотрели, а она никого не замечала, мы были только вдвоем!
Как-то неожиданно я смутилась. Вздохнув, надела рюкзак на второе плечо и бросила взгляд в сторону плазы.
– Мне нужно в магазин, купить открытку для одной девочки. Там ведь есть открытки?
Алекс с интересом смотрел на меня.
– Если ты спрашиваешь о книжном магазинчике Джонсонов, то там чего только нет – даже перцовые пластыри и костюмы на Хеллоуин! Я покупаю у них комиксы. Мои любимые – «Неуязвимый» и «Черный молот», о таинственном городе Роквуд. Ты читаешь комиксы, Лена? Они клёвые!
Я мотнула головой:
– Нет, не читаю.
– А я люблю, хотя мой брат их терпеть не может. Говорит, что они для тупых. Так же, как карусели в парке развлечений и консервы с вареным горохом. Тупее этого – только петь псалмы в церкви, как поет Грегори Батлер. Но что Грегу остается делать, если его отец – священник? – Алекс грустно хмыкнул. – По мне, так у него нет выбора.
А я ахнула.
– Неужели он такой грубиян?! Твой брат?
– Уф! – Алекс, улыбаясь, закатил глаза, и сразу стало все ясно. – Он – мое темное альтер-эго! Обратная сторона луны, на которую лучше не заглядывать. Он тот, кто на Хеллоуин всегда выбирает самый жуткий костюм, а доброму волшебнику предпочтет компанию Волан-де-Морта. И это вовсе не мои слова, Лена, а его, хотя я с Картером не согласен!
Что такое «альтер-эго» я не поняла, а спросить постеснялась. Мальчишка был постарше и держался уверенно.