Искра, погружайся! В плену Янтаря

Мне не очень понравился взгляд Виктора на себе, наверное, где-то на уровне интуиции. Но я молча пошла, не посмев перечить отцу.

Солнце село окончательно, и теперь аллея парка была освещена только искусственным светом. В нашем саду трудились исключительно талантливые садовники и ландшафтные дизайнеры. Найти таких было крайне сложно, как говорил папа, по тому что, растений было мало. Папа питал особую слабость к своему саду. Я шла, уставившись в две широкие спины, одетые в практически одинаковые смокинги классического многовекового стиля. Типичные правящие, всегда за классику, усмехнулась я. Папа повернул лицо к Виктору и, наклонившись, начал что-то тихо говорить ему.

Узкое грубое лицо, нос с небольшой горбинкой, плотно сжатые губы, низкопосаженные брови и смольно-черные волосы, зачёсанные в строгую мужскую причёску. Папа на столько подходил к своему месту в жизни, статный высокий, я печально посмотрела на появившуюся седину на его висках. Он был старше Виктора на десять лет, но тоже выглядел молодо. Вообще, я всегда удивлялась особенности Правящих – всегда выглядеть молодо. Самый почётный долгожитель нашей касты не дожил до своего 241 дня рождения всего три дня, и умер в прошлом году.

Сказать, что я нервничала – ничего не сказать. Папа почему-то особо трепещуще относился к тому – чтоб представить меня кругу. Я же не видела в этом ничего особенного, и не понимала волнения папы, что было крайне ему не свойственно… все мои сверстники с самого малого возраста выходят в свет. Я всегда связывала эту отцовскую одержимость – с чрезмерной опекой, ведь будь папа внимательнее к маме… она бы не умерла. Моя нервозность была в основном из-за того, что я не хотела подвести его, заставить гордиться мной.

Мужчины все так же напряжённо шептались, иногда поглядывая на меня. Ну, это их дело, мне было абсолютно все равно, моё внимание куда больше привлёк летний зал, к которому мы, наконец, дошли. Сегодня он был чарующе красивым, весь украшенный живыми цветами, свисающими с потолка, лоснящимися широколистными пальмами, высаженными по радиусу круглого шатра. Абажуры из сусального золота висели на невидимых нитях, что создавало ощущение, будто они парили в воздухе. Шатёр был очень большим, и был рассчитан на 3000 человек… на вырост, всегда мысленно шутила я. К основному шатр примыкали шатры по меньше. В одном был длинный шведский стол с разнообразными деликатесами, а в другом был музыкальный оркестр и бальный танцпол.

Когда мы вошли, опять все замолкли, вновь уставившись на нас, а в особенности на меня. Может я запачкалась, подумалось мне, и судорожно оглядела свою одежду. Чувствовала я себя крайне неловко от всех этих взглядов. Чем их так мог заинтересовать подросток… ну дочка Роша, ну и что такого…

Мужчины подошли к столику и сели за него.

Виктор подозвал кого то, и к нам подошёл, очень симпатичный парень, будто копия его самого, такой же высокий, светловолосый и с такими же пронзительными ледяными глазами.

– Познакомься Мелания, это мой сын и моя гордость – Лео.

Молодой парень без особого интереса оглядел меня, но нарочито вежливо улыбнулся.

– Привет Мелания, приятно познакомиться. Много наслышан о тебе.

– Можно просто Мел, – деликатно протянула ему руку я.

Он, явно знакомый с этикетом, её кротко поцеловал и затем выпрямился.

– Лео, отведи девушку познакомиться с молодёжью. Мы с её отцом должны кое-что обсудить.

Парень кивнул головой, и мягко взяв меня под локоть, повёл в правое крыло зала, туда, где был фуршет.

Я шла, затаив дыхание, замерев от страха. Не облажай Мелани, только не облажай прошу. Минуя толпы людей, мы прошли к столу, где блондин, налив бокал сока, вручил его мне, а себе плеснул из бутылки какой-то голубоватый напиток. Я осмотрела его по лучше, пока он был занят напитками. На вид года 21–22. Его движения были сдержанными, да и сам он так и источал элегантность, полностью подражая и соответствуя своему отцу. Признаюсь, мистер Виктор всегда меня пугал, он был похож на змея, такой же медлительный, всегда будто бы готовый к жалящему броску. В этом плане, его сын мне показался куда более лёгким и дружелюбным.

– Опа, познакомился с нашей принцесской, – окликнул нас какой-то парень.

Я резко повернулась, первым делом увидев ослепительно белую, словно снег на утреннем солнце улыбку, а затем уже все остальное. Смуглый, молодой человек, лет 18, в такой же белой, как и его зубы одежде, подошёл к нам, обнимая Лео за плечи. Его крашенные в красный цвет волосы упали на лоб, делая его внешность несуразной.

– Следи за тем, что несёшь, Шон, её отец – из твоего коврик для ног сделает, если услышит тебя.

– Да ладно тебе, расслабься, – сказал он и подмигнув, посмотрел на меня. – Мелания Рош, очень рад воочию познакомиться, а ты милашка.

– А кто вы? – смущённо спросила я.

– Шон Бирн, думаю ты слышала о моей семье.

Я кивнула головой, да я слышала от учителя по политике о них, им принадлежит где-то пол процента акций от Провиданс.

– Предлагаю пройти за мой столик, я занял в самом первом ряду. Шоу скоро начнётся, не хочется пропустить.

Лео положил на тарелку парку закусок, и галантно вязав меня под локоть пошёл вслед за Шоном Бирном, протискиваясь сквозь толпу. Я тщательно старалась не разлить напиток и не ударить лицом в грязь перед новыми знакомыми. Когда мы наконец дошли, Шон сел за стол, за которым уже сидела молодая, невероятно красивая девушка, явно метиска, у нее была копна шоколадного цвета волос, острый маленький носик и миндалевидные, слегка заострённые глаза карего цвета…

– Это Беатриса Ким. Дочь Ким Мен Хо и Зои Феррао.

О них я тоже читала, и изучала их семью куда больше, чем Бирнов. Невероятно могущественные члены Правящих, практически наравне с Нюбергами.

Мы сели за стол, я старалась полностью абстрагироваться, потому что чувствовала себя неловко в обществе таких уверенных в себе, взрослых молодых людей, и по тому сосредоточилась на сцене, на которой уже начали собирать технику для выступления.

Я многое слышала о дне отрицания. О нем никогда не говорили по телевизору, по тому что этот праздник был только для Правящих. Он был посвящён объединению всех людей на планете в единую конфедерацию, и отрицанию любых версий происхождения человека, кроме научной. В зал стало стягиваться все больше и больше гостей, рассаживаться за столики, оставляя большое круглое пространство в центре, для сцены – пустым.

Когда уже все сели по местам, в зале выключили свет, заставляя всех замолчать.

Заиграла фоновая музыка, и громогласный голос начал свою речь.

– Дорогие гости, мы рады приветствовать вас здесь, в месте, начала всех начал. Достопочтенного Бенедикта Роша, уже семь лет нет с нами, встанем же, и почтим память великого человека, человека – эпохи, чья деятельность принесла мир и благопроцветание роду Правящих!

В зале повисла гробовая тишина. Да уж. Дедушка был ещё тем тираном, а ко мне вообще был безразличен. Не могу сказать, что это было невзаимно и я питала к нему хоть какие-то чувства, но все же встала.

После минутной паузы, голос в темноте вновь заговорил.

– Садитесь же дорогие гости. Сегодня, в честь пятилетнего юбилея, мы приготовили для вас особое шоу.

Заиграла напряжённая музыка, по сцене начал расплываться подсвечивающийся красный дым, в свете которого виднелись очертания нескольких фигур сидящих на коленях в молитве друг на против друга, затем музыка стала более тревожной, фигуры встали с ног, на одних появились металлические шлемы, а на других арафатки, в их руках появились мечи, тем временем на фоне появилась светящаяся цифра 711–1492, фигуры начали имитировать сражение, "реконкиста", поняла я, – веками длящаяся религиозная война. Карикатуры сменялись одна за другой, каждая из которых олицетворяла войны за религию, войны за интересы, и прочее. Карикатур было несчётное множество. После силуэты нагнулись и поднялись уже в касках, а вместо мечей в руках были автоматы, высветились цифры 2068–2098. Самый последний военный конфликт в мире "Алькурское восстание, или война четырёх континентов". Все началось, когда в посёлке Аль Кур, в Саудовской Аравии, на гуманитарную группу американских волонтёров было совершено нападение местных жителей, вследствие чего семеро было убито, а двенадцать оставшихся в живых взято в плен. Конфликт не казался на тот момент опасным, такое в ту пору случалось не редко. Существовавшая ещё в ту пору ООН пыталась вмешаться в ситуацию, но Саудовская Аравия отказывалась отдавать пленных. Слово за слово, и разгорелся первый военный конфликт, вся мировая система стала раскалываться на части… как объясняли политологи, у всех просто "накипело". Со временем появились другие стороны, фактически наша планета стала полем боя для 4 крупнейших в мире социальных движений… Хвала моему прадеду, уже в 2093 им был найден геном души, а уже в 2098 на его основе, путём усердной работы Провиданс, был заключён мир. Конфликты ещё продолжались, но к 2113 году с ними было покончено раз и навсегда.

Я так поняла, что этот красочный спектакль карикатур – был напоминанием нам о прошлом, и том, что нужно ценить то, что мы имеем и какого результата мы добились. Конфликтов на протяжении становления Третьей Эры больше не было. Затем войны на сцене сменились карикатурами на наши прекрасные полисы, показывались достижения науки, моментом проскользнула толпа людей со светящимися оранжевыми глазами, я не совсем поняла, к чему она была.

Потом появился большой дом, над которым светило красное солнце, и эти оранжевоглазые люди начали разрушать этот дом, выгоняя и убивая муравьёв, которые выползали из этого дома… жуть какая-то. Это была единственная карикатура, которую я не смогла понять, но зацикливаться на этом не стала. В целом шоу мне очень понравилось, была задействована первоклассная техника, было впечатление, будто я сама участвовала во всех этих событиях. Наши избалованные члены Провиданс в голос охали и ахали от восторга.

Короткий урок истории был окончен и на смену ему на центре сцены встал мужчина.

– Я рад, что мне посчастливилось жить в это прекрасное время, среди нашего прекрасного общества Правящих. В этом мире будут жить и наши будущие потомки. В нашем распоряжении все блага мира, кроме одного – времени. И сейчас, мы успешно ведём новые разработки, чтобы улучшить качество и срок нашей жизни.

Он долго и нудно вёл какие-то рассказы про всякие статистики, которые мне не было интересно слушать. Я огляделась по сторонам, Лео Нюберг зевал, сидя рядом со мной. А Шон Бирн как-то странно смотрел на меня, без остановки пихая при этом в бок Беатрису. Она так же косилась на меня и затем, хихикая, что-то ехидно отвечала ему на ухо.

– Что-то не так?! – возмущённо спросила я.

Взрыв хохота в мой адрес. Я поспешно поправила волосы, почувствовав себя крайне неудобно. Ну что за хамы такие… Лучше пойду папу найду. Я уже вставала, как голос со сцены, закончив фразу произнёс:

– И сегодня, уважаемый Николас Рош, представит вашему вниманию… Меланию Рош.

Чегоо? Я встала как вкопанная, испуганно оглядываясь по сторонам. Прожектор безошибочно указал на меня, заставляя меня покраснеть до кончиков волос. Что происходит?! Папа говорил, что представит меня нашему обществу… но не настолько же… церемониально. И почему вообще разговор перешёл к обсуждению моей скромной персоны…

Ко мне подошёл ведущий и взяв за руку провёл на центр сцены. Ослепительный свет заставлял мои глаза слезиться, и я начала укрываться от него рукой. Я увидела, что ко мне подошёл папа, и взял из руки ведущего микрофон.

– Я горд представить вам Меланию, моё самое лучшее достижение в жизни, – при его словах страх и волнение моментально улетучились, а мои щеки залились румянцем. Отец очень редко позволял в мой адрес комплименты, а сейчас сделал это на целую публику. – Моя долгожданная девочка.

Я с любовью посмотрела на папу, и натянув на лицо смущённую улыбку начала махать присутствующим.

– Мой дед был гением – бесспорно, но наши генные инженеры – ничем не уступают ему. Скоро мы сможем повторить его успех, и наконец… достигнем своей цели. Я уверен, Александр Рош знал о том, что достигнет успеха, – отец ласково посмотрел на меня, взяв за подбородок, и погладив большим пальцем по щеке. – Хоть своим достоянием он не поделился с нами, но мы скоро сами справимся со всем, мы почти у цели! Давайте же теперь праздновать, мы это заслужили!

Наконец включили свет, и я облегчённо вздохнула. В зале повис оживлённый гул голосов, и все почему-то смотрели исключительно на меня.