Музыка из чулана

– В самом деле? – спросила я, смутившись.

На щёки упали первые холодные капли. С громким хлопком он раскрыл надо мной зонт.

– Я был художником без имени, и моя страсть к живописи угасала по мере того, как я скатывался в нищету. А потом я услышал вас. Мне пришла в голову мысль: если она смогла совершить невозможное, так чего же я жду? Почему не могу сделать то, что вполне в моих силах? Вы стали мне музой.

– Мне ещё не приходилось выступать в этой роли, – ответила я.

Я готова была слушать его бесконечно. Нет, не его похвалу – она вгоняла меня в краску, – а голос – сильный, но мягкий баритон.

Чуть позже я узнала, что он почти вдвое старше меня, а его картины спустя годы усердной работы и часто безответного стука в двери агентств, возможных заказчиков и выставочных центров наконец принесли ему славу и деньги. Мы шли к вершине в одно время, но его взгляд был обращен к музе, а мой – к недостижимой мечте стать не тем, кем я себя считала – беспомощным и безнадёжным инвалидом.

Он проводил меня до двери и сказал напоследок:

– Я куплю вам новые очки. Эти вам не идут.

И он купил.

Ты, конечно, уже догадался, кем был тот мужчина.

Наш путь к счастью был неспешен, мой спутник вообще никогда не спешил, поэтому я могла шагать с ним нога в ногу. Я в страхе ждала, когда моя сказка закончится, и он признается лишь в жалости ко мне, но не любви. Прочитай когда-нибудь Цвейга; я напоминала себе его парализованную Эдит в её любви к бравому лейтенанту. Но в моей истории был иной сюжет.

Он никогда не подчеркивал моё особое положение, будто не видел мою слепоту. Для него я была нормальным человеком, и, в конце концов, поверила, что так оно и было.

Одним вечером мы по привычке сидели в последнем ряду, и тут на моём пальце очутился тонкий ободок кольца. Ничего не предвещало такого решительного шага, мы даже за руки держались редко. Я перестала дышать, повернулась к нему и поцеловала, первый раз в жизни.

Он помог перевезти мои вещи из маминого дома.

Возможно, ты не захочешь слушать то, что я скажу дальше. Но когда запись попадёт тебе в руки, ты будешь уже достаточно зрелым, чтобы понять.

В тот вечер я ступила на неизведанную тропу. Все мои чувства обострились до предела. Сказать по правде, я испугалась. Боялась всё испортить и показаться ему жалкой. Но страх был ничем по сравнению с диким желанием ухватиться за спасительно протянутую ладонь, что выведет меня из опостылевшего чулана, дать волю буре, копившейся за годы самоотречения.

Его руки и губы возникали из пустоты, и было невозможно предсказать, где они окажутся в следующий раз. Я даже растерялась от непредсказуемости происходящего и сжалась в комок, невольно оберегая свое непривычное к прикосновениям тело, но, в конце концов, уступила его настойчивости. Иногда я сама не знала, плачу я или смеюсь. Кожа искрилась там, где её касалась мужская щетина, а запахи в душном, пропитанном влагой воздухе сводили с ума.

А потом он завязал себе глаза. Он стал мной, а я поняла, что любви не нужны глаза.

После такого таинства должно было случиться что-то важное. Что-то волшебное.

***

Больше всего я жалею о том, что не могу посмотреть на тебя.

Бывало, среди ночи я подходила к тебе и прислушивалась: дышишь ли? Такой маленький, что страшно взять на руки. Я боялась запнуться и уронить тебя, но с каким-то неведомым звериным чутьём обходила препятствия, и моей ловкости позавидовала бы даже кошка.

Так же, как когда-то себя, я изучала тебя: ощупывала крохотное личико, гладкие пяточки, пухлые пальчики. В голове у меня сложился твой портрет, менявшийся с годами. Ты, должно быть, привык к моим странным прикосновениям; поначалу смеялся, потом перестал замечать.

Те книжки, что я читала, помнишь? В них не было картинок, но ты просил читать ещё и ещё, пока не засыпал: твоё дыхание становилось глубоким и спокойным, как океан в штиле.

Быть родителем без глаз невероятно сложно, но мы справились: я, твой отец, мама, а потом и няня. В этом мире возможно всё. Когда-нибудь даже таким, как я, будут возвращать способность видеть.

Зачем я наговорила тебе всю эту историю?

Каждый день я благодарю небеса за твои глаза, за то, что ты видишь. Затем, чтобы ты не забывал об этом.

Затем, чтобы ты понимал меня лучше.

Чтобы был счастлив тем, что имеешь, но всегда тянулся к звёздам.

Чтобы мой голос остался с тобой, даже когда меня не будет рядом.

Я дарю тебе свою историю сегодня, в день твоего совершеннолетия. С днём рождения, сынок.