Рожденная ночью

Немного льда, верхняя часть которого была слегка присыпана снегом, оставалось еще на клумбах, которые в центре парка уже практически готовы были к зарождению в них новой жизни. Занесенная совсем недавно высокими сугробами мерзлая неприступная почва теперь была совершенно иной. Обласканная нежным ветерком, который сметал с нее оставшиеся с осени листья, опавшие со стройных светлых молодых берез и многолетних черных лип, многое повидавших на своем веку, почва прогрелась и расступилась. Пропитанная талой водой земля на клумбах была темно-черного цвета, чего нельзя было не заметить тем, кто ежедневно посещал этот парк.

Обратил на это внимание и Юрий, у которого уже закончились занятия. Обычно он не ходил через центр парка, а срезал путь, пролезая сквозь выставленные в ограждении прутья. Эту лазейку облюбовали и уже не первый год набивали путь к ней все студенты и некоторые преподаватели института. К сожалению, приличной дороги в этом направлении теперь уже не осталось, и, ради спасения почти новых брюк, а также во избежание чистки дома обуви, Юрий решил пройти по длинному, но безопасному в данных отношениях маршруту. У одной скамейки, неподалеку от ограждения парка Юрка увидел Ирину Степановну, маму Аллы. Она теперь уже каждый день приезжала к институту к концу занятий и встречала Аллу. Поприветствовав друг друга, они разошлись. Юрию нужно было еще связаться с Сергеем, который сегодня не явился на лекции.

Он остановился в центре парка и присел на лавочку, место на которой только что освободилось. Вытащив из сумки телефон, Юрка в очередной раз набрал номер Сергея. Но все тот же женский голос, сперва по-русски, а затем и по-английски известил его о том, что вызываемый абонент недоступен. Домой ехать не хотелось, да и путь к Сергею был гораздо короче, поэтому он решил, немного подождав в парке, снова попытаться дозвониться до обычно пунктуального и обязательного во всех отношениях профорга.

Наблюдая за нескучным сюжетом, происходящим на фоне проснувшегося весеннего пейзажа, в голову будущего психолога начали поступать некоторые соображения, связанные с экспериментом по созданию так называемой «вакцины от наркотиков».

Что же может заставить человека пойти на такое? Ответить на такой вопрос не так-то просто. Материальные сложности, конечно, являются веским основанием, но, в конце концов, такие высокие доходы могут стать последними в жизни. Одного альтруизма тоже недостаточно. Возможно, обреченный человек смог бы согласиться, но из договора ясно, что участвовать в эксперименте могут исключительно здоровые люди. Взглянув на тонкие ветви березы, склонившиеся низко над скамейкой, Юрий представлял себе приблизительный ход эксперимента.

Взяв в руку тонкую веточку, он почувствовал тепло и нащупал пальцами уже набухающие почки. Вот оно – здоровое, молодое существо, способное стать материалом не для исследования, а для жестокого опыта. Только проснувшееся и не успевшее познакомиться с окружающим миром творение божье. Кто знает, что с ним будет дальше? Может быть, эта березка проживет долгую и счастливую жизнь, будет цвести из года в год, крепнуть и давать жизнь новым побегам. Быть может, уже завтра снова придет похолодание, и вся эта беззащитная красота исчезнет, но останется пустая высокая тонкая деревяшка, на которой уже никогда не появятся листья, не совьют в ее кроне гнезд птицы, пытаясь укрыться от врагов, не распустятся длинные кудрявые сережки – украшения стройной белой красавицы. Возможно, этому дереву суждено погибнуть в одночасье, оказавшись в эпицентре пожара, так и не постигнув смысла своего существования. Высока вероятность гибели березы в связи с ее древесным происхождением. Здесь возможны два пути: либо послужить человеку недолго, став простым, но важным для многих средством отопления. Либо, погибнув под топором дровосека, приобрести некое бессмертие и стать жилищем, частью транспортного средства или мебелью. Именно последний вариант в большей степени импонировал Юрию при проведении параллели с вышеупомянутым опытом. Единственное, в чем заключалась нестыковка, это проблема выбора. Человек, в отличие от растения (что, несомненно, является преимуществом) может в данном случае выбрать – продолжать жить прежней жизнью или же пожертвовать собой ради будущих поколений. Однако последнее слово остается именно за организаторами эксперимента. Именно от них зависит, станешь ты дровами на один отопительный сезон, или же окажешься неприступной крепостью, образцом для мастеров столярных дел будущих поколений.

Размышления будущего дипломированного медика были прерваны смс сообщением. Юрий сразу же прочел его: «Напросись у моей мамы ехать с нами, очень надо;)». К его великому огорчению, сообщение было прислано не Сергеем. Это Алла обратилась к нему за помощью. Набрав короткое «ОК», Юрий еще раз набрал номер недоступного сегодня абонента и, услышав все тот же приятный женский голос, направился к Ирине Степановне. Придумав какую-то существенную причину, Юрию удалось набиться в попутчики к дамам. Оставалось только дождаться Аллу.

Спустя пятнадцать минут все втроем уже ехали домой. Юра и Алла жили в одном доме, поэтому Ирина Степановна с пониманием отнеслась к просьбе сокурсника дочери подбросить и его домой, ведь, казалось, совсем недавно родители Юрия поочередно с родителями Аллы возили и забирали детей сначала из детского сада, а потом и из школы. Конечно, в среднем и в старшем звене школы данная традиция была прервана, и ребята уже самостоятельно могли преодолеть путь от дома до школы и обратно. Однако последние дни казались Юрию, да и другим однокурсникам Аллы странными. Ведь каждый день после занятий Алла уже не шла с ребятами в парк или с Соней в кафе. Вместо этого она садилась с мамой в машину и ехала домой. В институт утром Аллу доставлял папа, чем, между прочим, пользовался Юрий. Будучи любителем подольше поспать, он просыпался от звонка Аллы и, собравшись по-быстрому, выбегал во двор. Устроившись на заднем сиденье, он слушал по радио новости и обсуждал их с отцом Аллы. Сама же девушка, наученная опытом, не участвовала в дебатах, из-за которых, порой, остальные новости расслышать было непросто. Иногда ей даже приходили на ум идеи, связанные с розыгрышем Юрки, например, позвонить на час раньше или наоборот позже. Но пока это были только планы, тем более, что сосед мог бы время от времени быть полезным, как сегодня.

Сейчас же, по пути домой, все молчали. Алла достала конспекты и делала в них какие-то пометки, Юрий все еще держал в руке телефон, набирая каждые две минуты Сергея. Ирина Степановна вела автомобиль и посматривала в зеркало на дочь. Молчание так бы и продолжалось, если бы не телефонный звонок. Юрий сперва отвечал достаточно агрессивно, но потом смягчился:

– Ну, наконец-то! Ты где пропадаешь?! Да ладно! Ну, ты даешь! А почему нам-то не рассказал. Ладно, давай до завтра, все в институте расскажешь. Пока.

– Вы представляете, Серега был на медосмотре к этому эксперименту. От неожиданности Ирина Степановна едва не бросила руль. Сбавив скорость, она переспросила молодого человека.

– Что за эксперимент? Я надеюсь, не на людях испытания проводятся. Не услышав в ответ ничего кроме молчания, Ирина Степановна убедилась в правдивости своей догадки.

– Так, – сказала Ирина Степановна, подъезжая к дому, – сейчас все идем к нам. Мне нужно кое-что вам рассказать.

Глава 4

Когда все трое вошли в квартиру, Ирина Степановна прошла на кухню и включила чайник. Алла поняла, что разговор предстоит долгий и важный.

– Кому, какой чай? – поинтересовалась Ирина Степановна, доставая чашки из ящика.

– Я буду черный, – сказала Алла, помогая маме. – Юр, а тебе какой?

– Мне тоже черный, не задумываясь, ответил Юрий, все еще не понимающий, что за разговор предстоит.

– Так вы говорите, Сергей собирается принять участие в опыте Бушуева? Зачем? – не поворачиваясь к своим собеседникам, спросила Ирина Степановна. Ответа не было.

– Вы не против, если я открою окно? Слишком душно.

Действительно, к полудню разогрело так, что на подоконник, находящийся в объятиях длинных солнечных лучей, невозможно было облокотиться.

– Ну вот, так-то лучше, присаживайтесь к столу.

Все присутствующие в кухне участники беседы, почувствовав легкое веяние свежего прохладного ветерка, немного расслабились. Себе Ирина Степановна не налила чай, так как намерена она была говорить.

– То, о чем я хочу рассказать, связано с опытами Бушуева. Мы учились вместе около года в институте. Он перевелся к нам с психологического факультета и почти сразу в некоторых областях стал самым ярким студентом на курсе. Особенно Костя относился к практическим занятиям. И хотя ничего серьезного у нас в начале учебы не было, он многое уже умел, так как дополнительно посещал открытые лекции. Он не любил теорию и, тем более, «пустую болтовню». Именно так наш новый одногруппник объяснял причины своего перевода с одного факультета на другой. Психология ему не понравилась, и он всерьез решил взяться за физиологию человека. Каждый раз, заводя разговор о важности психологического аспекта в изучении человеческого здоровья или каких-то болезней, обязательно можно было нарваться на длительную лекцию о том, что человеческая воля и дух намного слабее тела, и ни о какой их тренировке и закалке речи идти не может. В одной из таких бесед-споров у Кости и родилась идея навсегда избавить человечество от пагубных привычек.

Сперва мне тоже понравилась эта идея, мы начали данный проект вместе. И, честно говоря, я обеими руками за и сегодня, но вопрос в том, какими средствами эта цель будет достигнута.

– Вы хотите сказать, что именно по этой причине вы отказались от проекта из-за того, что не смогли прийти к единому мнению по поводу того, как именно избавить людей от наркотической зависимости? – спросил Юрий.

– Именно, но обо всем по порядку. Вы ведь знаете, что я тоже училась в медицинском институте и, не доучившись, бросила. Но я никогда не говорила, почему я приняла такое решение.

– Ты говорила, что решила посвятить себя семье, – продолжила Алла.

– Отчасти да, но когда я бросила учебу я еще не собиралась замуж. Однажды летом, практически сразу после сессии мы с ребятами были в парке, том самом, у института. Почему-то мы очень любили это местечко. Весь в цветах, утопая в солнечном свете, он вместе с нами смеялся, радуясь сдаче очередного зачета, плакал и горевал, когда наступали сложные времена. Мы просидели на качелях весь вечер, и расходиться не собирались, но блуждающие еще днем по ярко синему небу тучки все же решили отправить нас по домам. Нам с Бушуевым было по пути, а так как ветер становился все свирепее, и вдалеке уже сверкали молнии, мы решили сократить путь и пройти дворами. При приближении к одной из арок, до нас все отчетливее и отчетливее стали доноситься крики. Завернув за угол дома, мы увидели небольшую группу людей, которые избивали кого-то, кто находился на земле. Именно этот человек кричал совсем недавно, а теперь уже настолько обессилел, что с губ его срывались отдельные звуки, не похожие даже на стоны. Увидев нас, толпа достаточно быстро исчезла, судя по движениям участвующих в избиении… – Ирина Степановна сделала паузу, она не знала, как можно было назвать тех, кто хладнокровно убивал беззащитного человека, избранного жертвой большинством.

– Они были пьяны. Мы подбежали к тому, кто остался лежать на земле, он не шевелился. Костя сразу же бросился к нему и попытался нащупать пульс. Я тоже мигом склонилась к потерпевшему и присела. Но еще быстрее я отскочила от него, вскрикнув от ужаса. Такого я не видела в своей жизни никогда – это было месиво из кровавого мяса, в котором можно было при вспышках молнии рассмотреть голову, конечности и частички одежды. Я прижалась спиной к стене дома и не могла даже моргнуть от страха. Я не слышала ничего и чувствовала лишь удары крупных капель дождя, которые казались мне очень горячими. Я пришла в себя лишь тогда, когда Костя сорвал с моей шеи тонкий шифоновый шарфик для того чтобы забинтовать раны неожиданно поступившему пациенту. С себя он уже стянул спортивную куртку. Постепенно возвращаясь к жизни, я расслышала обрывки Костиных фраз: «скорую помощь». Я рванула за угол, и, пробежав по детской площадке, схватила трубку телефонного автомата. Скорая приехала быстро, мы поехали в больницу тоже, ведь и мне требовалась помощь специалистов. Мне там что-то вкололи, чтобы я успокоилась. Проснулась я уже дома, достаточно поздно. Все были на работе, и сначала я ничего не вспомнила. Только когда в дверь позвонили, и я увидела на пороге Костю, передо мной возникла та ужасная картина, которую мне пришлось лицезреть накануне. —

Ирину Степановну почти трясло, было видно, что еще немного, и она расплачется. – Я даже сейчас не могу… – отвернувшись и сев на диван, еще недавно строгая и решительная женщина казалась совершенно беспомощной. Алла подбежала к одному из кухонных столов и из ящика достала успокоительные капли. Подав их маме, она спросила, не пора ли прервать этот неприятный разговор.

– Нет, подождите. Алл, задерни шторы, солнце слишком яркое, вот-вот ослепит. – Алла послушно выполнила просьбу мамы. – Не уходите, это действительно важно и для вас, и для меня. Я еще не делилась своими переживаниями с близкими людьми. А это важно. После того, как я пережила то потрясение, со мной достаточно долго работал психолог. Одну минуту, пожалуйста, я сейчас вернусь.

Ирина Степановна вышла из кухни, Алла с Юрием, до сих пор не переварившие всю обрушившуюся на них информацию, еще несколько минут молча сидели и допивали свой чай. Несколько минут спустя Юра все-таки решился спросить:

– Ну что же там дальше-то было?

– Я не знаю, я сама в первый раз об этом слышу. Мама никогда не рассказывала мне ни о проекте, ни об этом кошмаре.

– И ты что, никогда не замечала ничего подозрительного?

– Да нет же, говорю тебе. Наверное, она все-таки справилась со своей фобией, ведь именно поэтому мама не смогла продолжить учебу в институте.

– Что это такое, как ты думаешь? На обычную гемофобию[1 - Гемофобия – боязнь крови] не похоже. У нас же куча народу была, кто не мог на кровь спокойно смотреть, и ничего, теперь все в порядке. Меня и самого-то поташнивало от вида ран.

– Я тоже думаю, это что-то не то. Тем более что проучилась мама целый год, следовательно, она принимала участие в некоторых практических занятиях.

– Подожди, у меня же приложение в телефоне есть, справочник психологических отклонений. Давай посмотрим, может, найдем что-то подходящее.

– Хорошо, любитель покопаться в человеческой голове. Открывай свой справочник. —

Перед медиками открылся длинный список, одолевающих человека страхов. Вчитываясь в каждое определение, Алла и Юра пытались найти именно то, что максимально точно описывает состояние Ирины Степановны. В итоге, они остановились на двух определениях. По мнению обоих это, скорее всего, была «Алгофобия – боязнь боли», хотя, возможной все еще была и гемофобия. Они решили, что нужно дослушать рассказ до конца для того чтобы определиться точнее.

Тем временем Ирина Степановна была в своей комнате. Приняв душ, она немного успокоилась и, приводя себя в порядок, включила музыку. Нежная, спокойная мелодия заполнила всю комнату и понемногу уносила с собой все отрицательные эмоции и переживания. Именно эту мелодию когда-то, будучи еще студенткой, выбрала Ирина для фонового сопровождения занятий с психологом. Ни одна другая музыка не отвлекала ее от проблем и повседневной жизни так, как это мягкое сочетание звуков, издаваемых каким-то духовым инструментом. Возможно, это был Най[2 - Най – Най-древний многотрубчатый музыкальный инструмент, предназначенный для сольного и ансамблевого исполнения.] или флейта Пана[3 - Флейта Пана (панфлейта) – класс деревянных духовых инструментов, многоствольная флейта, состоящая из нескольких (2 и больше) пустотелых трубок различной длины. Нижние торцы трубок закрыты, верхние – открыты.], неважно. Главное, что эффект от этого музыкального перелива был необыкновенным. Музыка словно уносила Ирину далеко от городской суеты, возможно, даже туда, где она ни разу не была. Ей представлялись морские просторы, где ничто не нарушало спокойствия кроме редкого шума волн, ударявшихся друг о друга и о берег. Иногда в своих мечтах Ирина отправлялась на цветущие просторные луга, где между стогами паслись небольшие стада овец, а пастух умело извлекал из простых, на первый взгляд, трубочек необычайно красивые звуки. Однако сейчас даже этот проверенный способ не производил необходимого эффекта, перед Ириной Степановной отрывками проносились сцены из прошлого, которое так резко изменилось в один момент. Конечно, она их не забыла. Особенно четко в памяти была запечатлена последняя встреча с известным ныне генетиком, а тогда простым сокурсником Костей Бушуевым.

Глава 5

– Ты меня любишь? – спросил Костя Ирину? Если да, то почему бросаешь? – Они сидят на лавочке в любимом парке около института. Ирина только что написала заявление об отчислении ее из института.

– Причем здесь это! Я же говорю, что не могу продолжать так жить, это не для меня.

– Ты не ответила на мой первый вопрос. – Небольшая пауза и Костя уже собирается встать и уйти.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты сам понимаешь, что такое любовь? Я, например, люблю собак, люблю лето, мороженое, в конце концов! Я стараюсь любить людей, и мне это удается. Да, именно, потому, что это высшее творение на нашей планете. Я не понимаю, как можно оборвать лепестки у цветка, не то чтобы оскорбить, унизить или нанести физический вред человеку.

– А я тебя не понимаю, причем здесь это?

– Вот видишь, – не позволяя договорить Косте, вскрикивает Ирина. – О любви столько написано, сказано, в ее честь слагались великие произведения, создавались непревзойденные памятники, однако же, именно так называемая любовь становилась, и сейчас остается причиной раздоров, войн, смертей. Что это за чувство? Это точно не любовь. Увлечение, привязанность, хобби, боязнь одиночества – все, что угодно, но не любовь.