Генералы французской армии конца XVIII – начала XIX вв.: от Вальми до Ватерлоо и… не только! Книга третья: от Ержмановского до Лаюра

Уже в первые дни Итальянской кампании Жубер отличился в бою при Монтенотте (12 апреля 1796 г.). На следующий день он участвовал в штурме полуразрушенного замка Коссерна, который закончился неудачей, а сам Жубер при этом был ранен, но остался в строю. 14 апреля гарнизон замка капитулировал. Затем последовал бой при Чеве (19 апреля 1796 г.), сражение при Лоди (10 мая 1796 г.) и взятие Милана (15 мая 1796 г.).

Во всех этих делах возглавляемая Жубером полубригада внесла весомый вклад в достижение успеха.

Умелые и инициативные действия, выдающаяся личная храбрость и предприимчивость, неукротимая отвага молодого генерала заставили командующего армией Бонапарта обратить на него особое внимание. В дальнейшем, командуя авангардом дивизии генерала Массены, Жубер успешно действовал в районе крепости Мантуя, прикрывал отход главных сил дивизии к Лонато, а затем внезапной и дерзкой контратакой отбросил противника в исходное положение.

Однако подорванное в непрерывных боях и походах здоровье и не залеченные до конца раны заставили Жубера временно оставить действующую армию и уехать на отдых и лечение в Брешию (город в Италии, 85 км восточнее Милана). Несколько поправив свое здоровье, он некоторое время затем командовал гарнизоном Леньяно (город в 25 км северо-западнее Милана).

Когда вновь созданная 50-тысячная австрийская армия фельдмаршала Альвинци перешла в наступление с целью деблокировать осажденную французами крепость Мантую, Жубер был срочно вызван в действующую армию. Его искусные действия, одержанные им в целом ряде боев победы во многом способствовали срыву наступления противника.

Боевые заслуги Жубера, его военный талант получили высокую оценку со стороны командования армии, – осенью 1796 г. он был назначен командиром дивизии и произведен в дивизионные генералы (высшее воинское звание во французской армии того времени).

Громкую боевую славу Жубер стяжал в сражении при Риволи (13—15 января 1797 г.). Вместе с Массеной (в годы Империи в память об этой победе Массена получил от Наполеона титул герцога Риволийского) он был главным героем этого сражения.

Во время своего второго наступления с целью деблокады Мантуи Альвинци главный удар нанес по дивизии Жубера (ок. 10 тыс. чел.), находившейся в районе севернее Риволи и оказавшейся на пути наступления противника. Более суток Жубер геройски сдерживал мощный натиск втрое превосходящих сил врага. В решающий момент боя, когда, казалось, оборона его дивизии вот-вот будет смята, он, спрыгнув с убитого под ним коня и схватив в руки ружье, встал впереди своих гренадеров и повел их в штыковую атаку. Не выдержав яростного натиска французов, противник дрогнул, смешался, а затем был опрокинут и в беспорядке отступил. Положение на этом участке фронта было восстановлено. Упорное сопротивление дивизии Жубера дало возможность командующему французской армией выиграть время для сосредоточения в районе Риволи значительных сил, а затем перейти в контрнаступление и разгромить противника. Умелые действия Жубера в ходе сражения главных сил сторон также во многом содействовали достижению успеха.

Блестящая победа Наполеона Бонапарта при Риволи предопределила падение Мантуи. 2 февраля 1797 г.а после 8-месячной осады эта сильнейшая в Европе крепость капитулировала, исчерпав все возможности для дальнейшей обороны и потеряв всякую надежду на помощь извне.

После Риволи Наполеон Бонапарт окончательно уверовал в выдающиеся военные способности Жубера.

На завершающем этапе Итальянской кампании, когда Бонапарт задумал нанести удар непосредственно по Австрии в общем направлении на Вену, он доверил Жуберу командование отдельным корпусом (три дивизии, ок. 20 тыс. чел.), который, составляя левое крыло армии, должен был наступать на Вену через Тироль. Задача эта отличалась чрезвычайной сложностью, так как наступательные действия предстояло вести в суровых горных условиях и при том зимой.

Тирольский поход Жубера начался в начале марта 1797 г. Преодолевая многочисленные ледники, занесенные снегом горные перевалы и упорное сопротивление противника, занимавшего, как правило, наиболее удобные для обороны места, предводимые Жубером французские войска упорно продвигались вперед, в глубь горного края. Положение усугублялось еще и тем, что в Тироле началось восстание местного населения против французов.

Главные силы Итальянской армии, возглавляемые генералом Бонапартом, в это время наступали через Тальяменто на Клагенфурт (город в Южной Австрии). В конце марта 1797 г. они вступили в пределы собственно Австрии и 29 марта овладели Клагенфуртом.

Тем временем Жубер, продвинувшись по горам Тироля на глубину ок. 90 км, принял решение идти на соединение с главными силами, так как сопротивление противника, располагавшего значительным превосходством в силах, к этому времени резко возросло и, задача завоевания Тироля из-за недостатка сил стала попросту говоря невыполнима.

Воспрепятствовав соединению действовавших в Тироле австрийских корпусов генералов Лаудона и Керпена, а затем искусно оторвавшись от противника, Жубер совершил смелый и весьма рискованный фланговый марш-маневр. Пройдя по занесенным снегом горам и горным долинам 170 км, корпус Жубера в первых числах апреля присоединился в районе Филлах (40 км западнее Клегенфурта) к главным силам Итальянской армии. За время Тирольского похода он понес большие потери, составившие до 1/3 первоначального состава. К этому времени между генералом Бонапартом и австрийским командованием было заключено пятидневное перемирие. Когда его срок истек, Бонапарт, чтобы принудить противника к подписанию мира, приказал своим передовым частям возобновить наступление.

Совершив стремительный бросок, они 7 апреля захватили город Леобен, а их авангарды овладели перевалом Земмеринг (ок. 90 км от Вены). Это произвело отрезвляющее воздействие на австрийцев, которые путем затягивания переговоров старались выиграть время для сосредоточения крупных сил на юге Австрии, чтобы преградить Бонапарту путь на Вену.

Действия Наполеона Бонапарта на венском направлении в апреле 1797 г. носили скорее демонстративный характер, так как думать о наступлении на Вену всерьез со своей 50-тысячной армией он, конечно же, не мог. Его расчеты на содействие Рейнско-Мозельской и Самбро-Мааской армий (каждая из них насчитывала по 70 тыс. чел.), которые должны были перейти в наступление на Рейне и отвлечь на себя основные силы противника, не оправдались. Их переход в наступление в силу ряда причин не состоялся.

Поэтому Бонапарт прекрасно понимал, что, воспользовавшись этим, австрийское командование постарается в самые сжатые сроки создать против него подавляющее превосходство в силах и нанести ему решительное поражение на подступах к Вене или где-то за Дунаем, если даже ему временно придется пожертвовать своей столицей. Пойти на такой риск Бонапарт не мог. В создавшейся обстановке он попытался шантажировать противника своей мнимой активностью и решительностью намерений. И это ему в полной мере удалось. Нервы австрийских министров оказались слабее, чем у их генералов. Жертвовать своей столицей они не пожелали и предпочли заключить мир с Францией, признав свое поражение в многолетней войне.

18 апреля 1797 г. было заключено Леобенское перемирие и подписаны предварительные условия будущего мирного договора. Боевые действия прекратились. Переговоры о заключении мира продолжались полгода и завершились 17 октября 1797 г. подписанием Кампорформийского мирного договора. Попытка первой антифранцузской коалиции феодально-абсолютистских государств Западной Европы подавить революцию во Франции силой оружия закончилась провалом.

В Итальянской армии Наполеона Бонапарта был заведен такой обычай, когда с личным донесением командующего армией об одержанной им очередной победе в Париж отправлялся наиболее отличившийся в боях генерал или старший офицер. В его задачу входило кратко доложить правительству Республики о достигнутых успехах и вручить ему донесение своего командующего, а также бросить к ногам членов Директории и министров трофейные знамена (если они были). Прием такого вестника победы обычно проходил в Люксембургском дворце (резиденция Директории) и отличался особой торжественностью обстановки.

Как правило, избранный Наполеоном Бонапартом представитель победоносной армии, кроме оказанных ему в ходе приема высших почестей на правительственном уровне получал очередное повышение по службе и приобретал довольно широкую известность в обществе. Поэтому подобная командировка в Париж считалась в Итальянской армии самой почетной наградой.

Летом 1797 года такой чести удостоился и Жубер.

В официальном письме Директории, представляя своего посланца, Бонапарт писал: «…неустрашимый Жубер по храбрости настоящий гренадер, а по своему знанию дела и военным способностям – отличный генерал». И далее, отмечая достоинства Жубера, он особо подчеркивал: «…неустрашимый, осмотрительный, деятельный генерал, которого всегда можно было видеть во главе атакующих колонн». Этот весьма лестный отзыв командующего армией о своем боевом сподвижнике сыграл большую роль в дальнейшей судьбе Жубера, обеспечив ему быстрое продвижение по служебной лестнице.

По возвращении из Парижа он был назначен военным губернатором Венеции.

10 декабря 1797 г. правительство Французской республики торжественно принимало в Люксембургском дворце своего прославленного полководца, победителя Австрии, принесшего Франции долгожданный мир в войне с самым сильным и упорным противником на европейском континенте – генерала Бонапарта. Несметные толпы народа запрудили все прилегающие к дворцу улицы. Казалось, все население столицы вышло приветствовать полководца, чье имя в последние два года не сходило с уст. Экипаж генерала, сопровождаемый почетным эскортом, с трудом продвигался вперед. Во дворе Люксембургского дворца Бонапарта ожидала вся официальная Франция во главе с 5 членами Директории и министрами правительства. Своего командующего сопровождали генералы Бертье и Жубер, несшие перед ним овеянные славой побед знамена Итальянской армии. Участие в этой блистательной церемонии явилось новым особым отличием, которого удостоил Бонапарт своего доблестного сподвижника, отдав ему предпочтение перед всеми другими генералами своей армии.

В начале 1798 г. Жубер был назначен командующим французскими войсками в Голландии (Батавская армия). По этой причине он не смог принять участие в Египетской экспедиции Бонапарта, так как теперь уже сравнялся по должности со своим бывшим начальником.

Через несколько месяцев последовало назначение Жубера командующим войсками, стоявшими под Майнцем (Самбро-Маасская армия), а в начале 1799 г. он сменил генерала Брюна на посту командующего Итальянской армией.

Вскоре после вступления в должность Жубер выполнил приказ Директории и оккупировал Пьемонт (основная материковая часть Сардинского королевства), правительство которого начало проводить враждебную Франции политику и вновь вступило в переговоры о союзе с Австрией, одержимой жаждой реванша за недавнее поражение в войне с Францией. Вслед за армией в Пьемонт устремились разного рода чиновники и комиссары Директории, занявшиеся первым делом откровенным грабежом местного населения. Жубер обратился к правительству с резким требованием прекратить творимый чиновниками беспредел. Но его протест ни к чему не привел. Все осталось по-прежнему. Произвол и насилия продолжались. Настойчивость же и резкий тон командующего Итальянской армией, с которыми он требовал от республиканских властей положить конец бесчинствам их представителей, наоборот, восстановили против него Директорию. Через несколько недель он был смещен со своего поста и отозван во Францию.

Прибыв в Париж, Жубер подал в отставку и, сразу же получил ее. Поселившись в столице, а затем и женившись, он вел скромный и уединенный образ жизни. Однако тихая частная жизнь отставного генерала продолжалась недолго.

Хорошо зная его военные дарования и не опасаясь найти в нем опасного честолюбца, каковых в то время в столице было немало, Директория весной 1799 г. вновь призвала Жубера на службу, вверив ему командование 17-й дивизией, составлявшей парижский гарнизон.

В 1799 г. авторитет Директории в стране и прежде всего в столице упал до предельно низкого уровня. Политика слабого, бездарного и коррумпированного правительства вызывала недовольство всех слоев французского общества. Все настойчивее раздавались голоса об установлении в стране «твердого порядка». В общественно-политических кругах столицы витала идея государственного переворота.

Наиболее твердым и последовательным ею выразителем являлся Съейес, избранный в мае 1799 г. членом Директории. Этот очень осторожный, хитроумный и циничный политик, все годы революции усиленно старавшийся держаться в тени, теперь решил, что настал подходящий момент, когда надо выходить на первый план. Сбросив маску, он взял инициативу в свои руки и развил бурную деятельность. Но для реализации своего замысла ему нужен был исполнитель, или, как говорили тогда, «шпага».

Кандидатов на эту роль в то время в Париже было немало. Но большинство из них по тем или иным причинам Съейеса не устраивали.

Наконец его выбор пал на Жубера.

В отличие от других кандидатов на роль «шпаги», этот генерал, кроме известности, обладал еще и реальной военной силой (был начальником столичного гарнизона). Расчет Съейеса, не без оснований полагавшего, что у Жубера имелись все основания быть недовольным Директорией, оказался верным. Ее мелочная опека, постоянные вмешательства в его распоряжения до предела раздражали генерала, ранили его самолюбие. Не забыл он и того, как с ним обошлись в Италии.

И Съейеса начал постепенно и методично «обрабатывать» Жубера в нужном направлении, делая основной упор на особенности его характера.

А они заключались в том, что генерал был молод, дерзок, самонадеян, ему было присуще здоровое честолюбие. Необычность судьбы, превратившей всего за несколько лет бедного студента в знаменитого генерала республиканской армии, кружила его голову. Его кипучая натура требовала активной боевой деятельности и новых подвигов, но по воле Директории он вынужден был находиться в тылу, охраняя власть и покой презираемых им правителей.

Через некоторое время усилия Съейеса достигли своей цели, его задушевные нашептывания попали на благодатную почву. Жубер дал понять ему, что он не против изменения существующего в стране порядка. Жуберу приписывают якобы сказанные им Съейеса слова: «Мне, если только захотеть, достаточно двадцати гренадеров, чтобы со всем этим покончить».

Принципиальная договоренность Съейеса с Жубером была достигнута в начале лета 1799 г. Это был, по существу, замысел государственного переворота 18 брюмера, осуществленного несколькими месяцами позже, но уже другими исполнителями. Реализовать же достигнутую договоренность в реальный план действий летом 1799 г. не удалось.

Этому помешали непредвиденные обстоятельства.

К лету 1799 г. положение на всех фронтах Республики резко ухудшилось.

Особенно катастрофическая обстановка сложилась в Италии, где русско-австрийские войска под командованием Суворова нанесли французам сокрушительное поражение, взяли Милан, Турин и целый ряд других городов. Завоеванная два года назад Наполеоном Бонапартом Италия была для Франции потеряна. Возникла реальная угроза вторжения союзных войск на территорию Франции. Обстановка на Рейне и в Нидерландах также не внушала оптимизма.

В Париже нарастало смятение.

6 июля 1799 г. Жубер был назначен командующим Итальянской армией. Директория поставила перед ним задачу разгромить русско-австрийские войска и отвоевать обратно Италию. Молодой генерал, получив долгожданное назначение в действующую армию, рвался в бой. Он горел нетерпением сразиться с непобедимым Суворовым и восстановить боевую репутацию Итальянской армии, терпевшей до этого от Суворова беспрерывные поражения.

Надо сказать, что у Жубера было предвзятое мнение о его будущем противнике. Он наивно полагал, что русская армия – это армия варваров, которая не сможет оказать серьезного сопротивления «цивилизованным» французам, когда командование ими возглавит он, Жубер. При этом ему было неведомо, что «отсталая» в военном отношении русская армия значительно опередила в развитии военного искусства «передовую» французскую, взяв на вооружение новую ударную тактику колонн в сочетании с рассыпным строем стрелков более чем на четверть века раньше западных европейцев, включая и французов. И не только взяла, но и успешно применяла ее на полях сражений в ходе многочисленных войн, которые приходилось вести России в последней трети XVIII века. И далеко не случайно один из основоположников новой, передовой для того времени, тактики в русской армии А. В. Суворов нанес в Италии сокрушительное поражение знаменитому французскому полководцу Ж. Моро, чей авторитет в «табели о рангах» республиканской армии был на порядок выше авторитета Жубера.

Но молодой и самонадеянный французский военачальник, не знавший доселе неудач и воодушевленный возложенной на него миссией «Спасителя Отечества», не сомневался в успехе. И вскоре за свое легкомыслие был жестоко наказан. Прощаясь с юной женой при отъезде в армию, Жубер, по примеру древних спартанцев, пообещал ей скоро вернуться живым или мертвым. И он… сдержал свое обещание – прошло всего три недели и Жубер действительно вернулся в Париж.

Правла, как говорили суровые воины – спартанцы, «не со щитом, а на щите» (т. е. не победителем, а мертвым).

4 августа с большим триумфом новый командующий прибыл в армию, сменив на этом посту генерала Моро. Через четыре дня он получил приказ Директории перейти в наступление, атаковать армию Суворова, разгромить ее и овладеть Пьемонтом.

9 августа Жубер двинул свои войска вперед. Им предстояло преодолеть Лигурийские горы и спуститься на равнину у городка Нови, где, по данным разведки, находилась союзная русско-австрийская армия.

15 августа 1799 г. произошло решительное сражение при Нови, в котором французская армия потерпела очередное сокрушительное поражение от Суворова, потеряв более половины своего состава (свыше 20 тыс. чел. из имевшихся 36 тыс.), и в беспорядке отступила к Генуе.