Сказания о Титанах

Тих был голос Атланта:

– Скоро выпорхнут на небесную дорогу плеяды. Я люблю их гурьбу и алмазное веселье.

И хотел Атлант, как бывало в Аркадии, запрокинуть голову и вглядеться в небо. Но не откинулась назад поникшая под тяжестью небосвода голова. Не разогнулась шея, окаменевшая над горбами плеч.

– Что ты ищешь, Атлант? Звездных девушек на небе? – спросил змей, опуская веки. – Еще не выбежали плеяды. К их восходу поют Геспериды и навевают мне сон.

– Где теперь вечерние девоптицы?

– Дремлют.

И опять умолкли титаны: и Гора-Человек и змей-великан. Будто всё рассказали друг другу, о чем думали тысячу лет. Но осталось еще последнее слово, и оно прозвучало:

– Дай мне три золотых яблока для Геракла, Ладон.

– Возьми, пока дремлют Геспериды.

И закрыл дракон, страж сада, змеиные веки и замер.

Бережно протянул титан каменные ладони к трем яблокам, висящим на самом маленьком пальце могучей ветви-руки. Тусклым золотом отливали плоды. Бережно коснулся титан их ножки. Бережно отломил ее ногтем. И тотчас на то место, где от ветви отломилась ножка яблок-сестер, набежала амброзийная капля. Затянуло ранку серебром. И уже новый росток выпрыснул нежной почкой из засеребренного места.

На каменных ладонях Атланта, как на выгнутом блюде, лежали три золотых яблока из сада Гесперид.

Всходил Вечер, звездный юноша Геспер, звездою в Гиперборее. В такой вечер гранатовое небо заката словно давит на воды океана.

– Я иду, Форкид, – сказал Атлант. – Мне пора.

Атлант обещал Гераклу вернуться, когда Геспер взойдет.

– Иди, – ответил змей, но веки не поднял. И шагнул Гора-Человек.

Уже второй шаг хотел сделать Атлант, выйдя из сада, когда раздался ему вдогонку шипящий, пронзительный крик змея:

– Атлант, Атлант, пусть он держит небо – не ты!

В изумлении остановился титан. Обернулся плечами и лицом в сторону, откуда доносился крик.

Торжество и коварство звучали в голосе змея. Не таким знал Атлант Ладона, речного титана Чудо-горы. Спросил:

– Тебя я слышу, Ладон?

И еще громче, и резче, и злораднее повторил голос змея:

– Пусть он держит небо – не ты!

С протянутыми перед собою каменными ладонями, на которых лежали три золотых яблока, стоял Небодержатель и медленно вдумывался в слова змея, повторяя их мыслью, как эхо: «Пусть он держит небо – не ты!»

Медленно, жерновом титановой правды, крепкой, как адамант, перемалывал Атлант в своем сердце слова змея, что не он, Атлант, будет Небо держателем, а Геракл. Какие-то древние глыбы нерушимых заветов переворачивались в сердце титана, и под седым мхом высоко вздымалась полуокаменевшая грудь.

«Пусть он держит небо!»

И, сам еще не постигая, что говорит его титановой мысли голос сердца, словно разрывая невидимые цепи, вдруг высоко поднял Атлант вольные руки к небу, роняя из разведенных ладоней золотые яблоки наземь, и, ликуя, воскликнул:

– Так пусть же он держит небо!

Не опуская рук, изогнув в пояснице век?а не сгибавшееся назад гранитоподобное тело, смотрел Атлант с запрокинутой головой на далекую померкшую дорогу Солнца, над которой замерцали плеяды, и рассмеялся, как юноша.

Ни Уран-Небо, ни праматерь Гея-Земля тысячелетия уже не слыхали, чтобы вновь на земле так юно смеялся древний титан. Не знала мысль мудрого Атланта от века хитрости. Прям был Атлант. Как Омфалос, пуп земли, было крепко и верно его слово. И не знал он, что меж корнями всего сущего, свисающими под тартаром в великую Бездну Вихрей, живет Эрида-Распря.

Но вдруг постигла его титанова мысль, что он, титан Небодержатель, свободен и вернется в счастливую Аркадию. И забыл Атлант, что уже нет там его Чудо-горы, что на месте Чудо-горы в глубоком котле кипят туманы. Обо всем позабыл счастливый Атлант.

И тогда спросила правда титанова сердца титанову мысль:

– Где, Атлант, твое слово Гераклу? Кто твои ладони оторвал от небосвода? Кто хотя бы на день, на час освободил тебя, раба богов, от тяжести неба с богами? Обмануть хочет титан героя-освободителя? Чем же ты лучше богов? Такова ли правда титанов?

И ответила сердцу мысль Атланта, Горы-Человека:

– Не прикованы руки Геракла к небу. Могут сбросить на землю небо с богами и разбить само небо. Свободен смертный Геракл.

И тогда-то донесся опять из сада Гесперид голос змея:

– Не щади убийцу титанов, титан! Он – Истребитель.

…

На земле, у ног Атланта, лежали три золотых яблока. Посмотрел на них Атлант, посмотрел на небо и увидел, что высоко на небо взошел звездный юноша Геспер. Потянулся за яблоками титан, но пригнуться и поднять их не мог. Так и стоял над ними Атлант с каменными, протянутыми вперед ладонями.

И увидел Атлант, как принялась, врастая в почву, упавшая веточка с тремя яблоками. Стала расти и расти, сначала тонкой былинкой, а затем деревом с тремя золотыми яблоками на серебряной ножке. Видел, как все выше и выше растет дерево, как оно доросло до каменных ладоней титана, наклонилось над ними. Сами плоды легли ему на руки.

Тогда зашагал Гора-Человек туда, к краю земли, к Гераклу.

Пробудились Геспериды-девоптицы в волшебном саду. Оглядели золотые плоды – трех яблок недосчитались. В тревоге захлопали крыльями: стряслась беда, упустила яблоки стража. Не петь больше в саду ни им, ни Ладону. Станут немы вечерние нимфы и стоголосый дракон. Нерушим закон правды чудес: кто не выполнит предназначения, тот утратит волшебную силу.

И заплакали Геспериды в волшебном саду: почему молчит змей? Чья вина? Где похититель?

Тогда послышался голос стража-дракона:

– Небодержатель Атлант унес три яблока для Геракла из сада.

Удивились Геспериды. Поднялись. Полетели за хозяином-похитителем, долетели до окраины сада. Видят: след Горы-Человека уходит от них к океану.

Вернулись Геспериды, вечерние стражи, к яблоне Геи и запели печально, усыпляя дракона Ладона.

Но беззвучен был голос вечерних нимф, и открытыми оставались в вечерней мгле глаза дракона Ладона.

Не Геракл стоит у края земли в пределах Атлантовых – Небодержатель. Склонив голову, держит небо, как прежде, Атлант.

Через горы и долы шагает к Тиринфу Геракл. За плечами героя лук и колчан; треплет ветер львиную шкуру. Дубинка в правой руке. В левой – три яблока золотых.