О любви, которой уже нет

Печь здесь были такая–же, как в Могилеве, но там печь не имела заслонки – железной пластины, которой можно было перекрыть доступ воздуха в печь.

На ночь, когда все в печи уже сгорело, я задвигал заслонку, чтобы печка остывала медленнее.

Иногда я забывал открывать ее утром и вспоминал, видя что тяги нет и дым идет в комнату.

Пока печка топилась, я поставил чайник на электрическую плитку. Побрился и умылся в том углу подвала, что был отведен под кухню.

Наташа не просыпалась, в подвале стало тепло. В 7 утра я вышел из дому – в 9 часов надо было быть на работе.

Вернулся я в 8 вечера, Наташа все еще лежала в постели.

– Ты что – заболела? – я был по–настоящему напуган. Наташа слабо улыбнулась:

– Ничего, все в порядке, только голова болит. Она помолчала и стеснительно добавила:

– Ты знаешь, кровь мажется… там…

Я вызвал скорую помощь из ближайшего телефона–автомата. Я начинал догадываться почему у меня весь день болела голова – видно я закрыл заслонку в печи слишком рано, не все угли сгорели до конца, угарный газ попал в комнату и мы оба угорели. Я угорел меньше, так как ушел на работу, Наташе досталось больше.

Наташу поспешно увезли внутрь больницы, меня же в больницу не пустили. Усталый я вышел на улицу.

Ветер гонял желтые и красные осенние листья по мостовой. Небо было ясное и мириады звезд холодно смотрели на землю.

Я чувствовал себя таким беспомощным и одиноким, те кого я любил – моя жена, мой ребенок – боролись за жизнь и я ничем не мог им помочь.

Дочь светлана

Врачи спасли нашу дочь, Наташа вскоре вернулась в наш подвал с еще большим животом донашивать оставшиеся полтора месяца. Она была полна энергии и вся светилась изнутри лучами материнства.

До Нового 78-го года оставалось 2 дня. Я лежал на кровати готовый уснуть, была почти полночь. Наташа все еще возилась по хозяйству, внезапно сквозь сон я услышал как она охнула, затем медленно подошла ко мне.

Она ласково провела руками по моему телу. Я протянул руку, обнял ее все еще сонный, но уже готовый ответить на ее ласку. Наташа прижалась еше сильнее и сказала:

– Яша, воды отошли, начинается.

Сон мигом слетел с меня. Я быстро оделся.

– Держись, я пошел вызывать скорую.

Я вышел на улицу, вокруг все было покрыто снегом, как и положенно под Новый Год. Стояла мертвая тишина, даже собаки забилисъ в свои конуры и не лаяли. До ближайшего телефона-автомата было минут 20 ходьбы. Тяжело дыша я вызвал скорую и пошел обратно.

Все силы покинули меня, я еле переставлял ноги. Пока я доплелся до нашего подвала издали появились огни фар. Весь оцепенев я жлал. Человек в белом вышел из машины:

– Здесь рожают?

Мы зашли в подвал. Пожилой фельдшер был сердит:

– Ты что – рукой не мог махнуть?, все снегом покрыто, адресов не видно.

Я все еще был в оцепенении. Фельдшер посмотрел на Наташино оживленное лицо, одобрение появилось на его лице:

– Вот ты молодец, собирайся девонька, поехали.

Меня, конечно, в роддом не взяли. Утром я нехотя поплелся на работу. Только вечером мне удалось дозвониться в родильный дом и узнать, что у меня родилась дочь.

ПОТОП

Доктор прикладывал свой аппарат к разным местам моей спины, долго вслушивался, Светочка – дочка – что–то бормотала в своей кроватке, возможно мешая ему, но он ничего не сказал, приложил стетоскоп опять, послушал и сказал:

– Воспаление легких, справа. – Мне было так плохо, что я с трудом понимал, что он говорит.

– И что теперь делать?

– В больницу надо, срочно.

– Я не могу, как я их оставлю…

– Вы не можете здесь оставаться, это может плохо для вас закончиться, здесь сыро и душно, вам нужны уколы, которые можно делать только в больнице.

– А таблетками можно обойтись?

– Можно попробовать, но они могут не помочь вам.

Я подумал и решился:

– Выпишите таблетки, пожалуйста.

Я услышал вздох, это была Наташа, но она не вмешивалась. Когда доктор ушел, она подошла ко мне:

– Напрасно ты не пошел в больницу, но ничего, я тебя вылечу. Давай, снимай с себя все.

– Что ты хочешь делать?

– Я оботру тебя водкой, чтобы сбить температуру, потом поставлю банки.

– Но твоя мама же здесь…

– Мама, – Наташа повернулась к моей теще, – пойди в аптеку, пожалуйста, закажи таблетки.

– Так там дождь второй день идет.

– Возьми зонтик, таблетки нужны сейчас.

Чувствуя теплые, крепкие Наташины руки, я постепенно приходил в себя, мне становилось лучше. Когда она растерла черные следы от банок, я изнеможенно откинулся на подушку.

Наташа села на край кровати покормить дочку грудью. По подвалу разлился нежный запах грудного молока, перекрывший на время запах сырости.

Дверь открылась, впустив влажный воздух и шум дождя, это вернулась моя теща. Она жила неподалеку от нас, у нее была комнатушка в старом бараке.