Молчит и пылает невидно, безмездно, бесцельно.
Молчу и горю, источая любовь, как Оно.
Но я лишь песчинка. Мне животворить не дано —
Лишь огнь мой духовный лелеять в моленьях.
Огонь мой так тих… Тишины он взыскует звенящей.
Его оскорбляет и рокот моторов, и гам.
В молчанье мой огнь светлых ангелов срящет.
Ласкает их. Сам их небесным огнём осиян…
Горю… Позабыл всё, что было. Но знаю, что будет.
Нет, я не пророк для житейского моря. Ему
Судьба бушевать и бесследно низринуться в тьму.
Духовному ж сердцу – быть огненным чудом —
Возвысясь над шумом, пылая – стяжать тишину.
И. Левитан, Тишина
Слава безумию любви
(Тридцать первый взгляд
на изображение девственного лика святой Лузии,
что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Лузия, взгляд твой – очищение бессловьем.
В твои глаза войти – навеки замолчать,
В сознанье растворившись, стать самой любовью
И, ангелов узрев, душой их целовать…
Твои глаза – дверь в рай волшебный и огромный.
Безумная любовь к Творцу – от рая ключ.
Я, в сокровенное Лузией посвящённый,
Взлетел, отторгшись от пучины грозных туч…
Вошёл… В глаза иль рай? – оно одно и то же.
И – нега и покой, блаженство, тишина…
Мой путь земной, как труден ты и как ничтожен!..
Культура человечества в раю – смешна
В глазах твоих, Лузия.
В них войти – и плакать
От радости и счастья быть самим собой,
Восславить сумасшествие любви как благо
И, в древо мира обратясь, дрожа листвой,
Благоговеть под взглядом девственным Лузии.
Он – средостение меж Небом и Землёй.
Пройдя его, я возложил стихи на аналой
И духом зазвучал со ангелы святыми.
Улыбка
(Двадцать третий взгляд
на изображение девственного лика святой Лузии,
что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Подобно земле, озарившейся солнцем,
Что, выйдя из облак, ей радость внушило,
Лузия мне скромно улыбку явила
В ответ на луч сердца… Он в очи ей льётся,
Мы оба пылаем от счастья общенья.
Церковный притвор полыхнул, как зарница.
Она, убеждён, дольше жизни продлится…