Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

– У вас что, насморк? – возмутился Ларин. – Или вы считаете, там, в комнате, котлеты протухли?!

Шустрый паренёк лет двадцати вынул из слесарного ящика инструмент и выжидательно взглянул на участкового. Человек в форме пользовался у него особым уважением.

– Аккуратней давай, – сухо сказал Виктор Сергеевич.

– Первый раз, что ли? – пробурчал паренёк и, к всеобщему изумлению, в течение нескольких секунд открыл дверь.

Зловонный воздух устремился в прихожую. На полу в луже запёкшейся крови, широко раскинув руки и ноги, лежал труп мужчины.

– Это ещё что за наваждение? – удивлённо произнёс Павел Николаевич, увидев сидящего на груди покойного, пугливо озирающегося кота.

Это было красивое животное чисто голубого цвета, с короткой шелковистой шерстью.

Заметив вошедших людей, кот жалобно замяукал.

– Русская голубая? – высказал предположение участковый.

Склонившись над трупом, Виктор Сергеевич произнёс:

– Похоже на убийство, Павел Николаевич. Ножом по горлу…

– Вижу, – задумчиво ответил Ларин. Он взял кота и перенёс его в дальний угол комнаты.

– Могу себе представить, чем он так сытно позавтракал, – хладнокровно сказал участковый.

Послышался приглушённый женский вздох, затем раздался шум падающего тела. Ларин обернулся. Проворный плотник первым оказался возле Татьяны Зиновьевны.

– Что с ней? – спросил Павел Николаевич.

– Ничего серьёзного, – ответила Инна Алексеевна. – Танечке дурно. Сейчас пройдёт.

Внимательно осматривая труп, Ларин поглядывал и в сторону Лихачёвой. Когда Татьяне Зиновьевне стало лучше, он попросил её подтвердить показания Инны Алексеевны.

– Да, это наш сосед Иван Никанорыч! – заверила Лихачёва.

– Татьяна Зиновьевна, голубушка, – обратился Ларин, – вы не могли бы мне помочь?

– Что я должна сделать?

– Подержите, пожалуйста, его голову. Да… Вот так… Спасибо.

Участковый недоумённо поглядел на Павла Николаевича, но не произнёс ни слова.

– Ну что же, Виктор Сергеевич, – сказал, наконец, Ларин. – Вызывайте следственную группу.

– А с вами… – Павел Николаевич окинул Татьяну Зиновьевну испытующим взглядом, – мне нужно ещё кое о чём переговорить.

– Конечно, Павел Николаевич. Идёмте в мою комнату. Правда, у меня не прибрано.

Войдя в комнату Лихачёвой, Ларин осмотрелся.

– У вас даже очень мило, – сказал он. – Конечно, тесновато, но со вкусом.

Он сел за стол, пристально посмотрел на Татьяну Зиновьевну.

– Давайте перейдём к делу!

– Давайте, – слегка смутившись, ответила Лихачёва.

– Есть кое-какая неясность.

– Какая именно? – поспешно поинтересовалась Татьяна Зиновьевна.

– Вы уверены, что никто не входил в комнату Ивана Никаноровича?

– Уверена!

– Может, вы были на работе?

– Я не работаю. Уволена по сокращению.

– Ходили в магазин?

– Леночка приносит продукты, а я постоянно дома. Выходила только один раз, да и то на пять минут, когда выносила мусор. Я же говорила вам, Павел Николаевич…

– Давайте поговорим откровенно! В конце концов, вы сами обратились ко мне за помощью.

– Я и говорю откровенно! Мне от вас скрывать нечего…

– Вы помните, я просил вас подержать голову вашего соседа? – глядя прямо ей в глаза, спросил Павел Николаевич.

– Разумеется.

– И вы помогли мне?

– Разве я не должна была этого делать?

– Вам не кажется, – настойчиво спросил Ларин, – что вы слишком мужественная женщина?!

– Вы, наверное, забыли, Павел Николаевич, что я работала медсестрой.

Она подошла к столу, взяла графин, налила в стакан немного воды и сделала несколько глотков.

– За свою жизнь мне приходилось видеть и не такие трупы, – произнесла Татьяна Зиновьевна. – Перерезанное горло это ещё не самое жуткое зрелище.

– Тогда почему вы упали в обморок, когда вошли в комнату Ивана Никаноровича? – спросил Ларин.

– Я представила, как кот слизывает кровь…