Икона Пресвятой Богородицы. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

– Нельзя так, люди всё-таки…

– Разве люди? Житья от них не было.

Я ответил на некоторые вопросы, поднялся на пятый этаж и, подойдя к квартире под номером девятнадцать, нажал на кнопку звонка.

– Иду уже, иду… – почти сразу послышался бойкий женский голос.

Я заранее приготовил удостоверение, но так и не успел им воспользоваться.

– Проходите, товарищ следователь, – одарив меня приветливой улыбкой, сказала уже не молодая степенная дама приятной внешности. Она широко распахнула дверь и пригласила меня в гостиную.

– Извините, не знаю вашего имени, отчества? – деликатно спросила она.

– Ларионов Павел Николаевич! – представился я.

– Очень приятно, а меня – Мария Ивановна Полякова. Я уже на пенсии, хотя по возрасту могла бы и работать. Но пока, честное слово, нет ни малейшего желания. Пенсия у меня хорошая, одной хватает. – И вдруг без всякого перехода заявила: – Я вас ждала, Павел Николаевич.

– Меня? – удивился я.

– Может, не вас лично, уклончиво ответила Полякова, – но я знала, что должен прийти опытный следователь. Был только что лейтенантик. Совсем ещё юнец… Вы проходите, Павел Николаевич.

Я прошёл в гостиную и присел на предложенное мне кресло.

В квартире было уютно, но чувствовалось, что это жильё одинокого человека. Впрочем, когда—то хозяйка могла позволить себе роскошь, приобретая редкую, дорогостоящую по тем временам, мебель.

– Вы, Павел Николаевич, когда позвонили в дверь, были уверены, что одинокая старушенция начнёт рассказывать свои байки, ругая нынешнее время и сожалея о пропавшей молодости?

Я пожал плечами.

– Не отказывайтесь, Павел Николаевич, я уверена, что именно такие мысли вас и посещали. Вы боялись, что вам придётся выслушать кучу всякой чепухи. Согласитесь, ведь я абсолютно права?

– Да нет, что вы, – попытался схитрить я.

– Не буду отнимать у вас драгоценное время, – заявила Полякова, – но вы должны пообещать, что как только освободитесь, непременно заглянете ко мне в гости. Я сварю вам замечательный кофе, и мы с вами немного поболтаем. Я одинокая женщина. Не люблю глупых сплетниц, но поговорить с красивым, умным мужчиной всегда приятно.

– Вы мне льстите, – улыбнувшись, ответил я. – Даю вам слово, что непременно приеду к вам, как только освобожусь.

– Вот и замечательно, – обрадовано воскликнула Полякова. – Теперь давайте приступим к делу.

Она лукаво посмотрела на меня.

– Ведь вас заинтересовал молодой человек, которого я видела на лестничной площадке. Я правильно говорю?

– Да, – коротко ответил я.

– Ну вот, видите, не такая уж я полоумная старуха, как меня, наверное, обрисовал ваш лейтенант, – в её глазах блеснули озорные искры. – Это, Павел Николаевич, был элегантный молодой человек, очень симпатичный, холостой…

– Откуда вам известно, что он не женат? – с улыбкой спросил я.

– Женское чутьё, да кое—какие профессиональные навыки.

«Интересно, где она работала? – подумал я. – Уж точно не вахтёром, где-нибудь на проходной. Для этого слишком интеллигентная женщина…»

– Так вот, – не заметив моей задумчивости, продолжила Полякова, – этот молодой человек, по всей вероятности, моряк загранплавания. Несомненно, прописан по флоту, но чаще всего проживает в каюте корабля. Он не тот человек, которого вы ищете…

– Я никого не ищу, – попытался возразить я.

– Ах, Павел Николаевич… Если бы вы обратили внимание не на мою старомодную мебель, а на портрет, который стоит в серванте, то вы не стали бы со мной лукавить.

Я посмотрел на сервант и, увидев фотографию, поспешно встал с кресла и подошёл ближе.

– Это вы? – спросил я, не скрывая изумления.

– А что, разве не могла быть полковником правоохранительных органов?

– Не ожидал, Мария Ивановна, – признался я. – не ожидал, голубушка.

Сказав последние слова, я слегка смутился.

– Вы извините, сам не знаю, с каких пор стал так обращаться к женщинам.

– Ничего страшного, – скокетничала Полякова. – Любой даме приятно, когда ей так говорят.

– Не ожидал, Мария Ивановна. Не ожидал, – повторил я. – Честно, не ожидал.

– Если бы ваш лейтенантик дослушал меня до конца, а не сорвался как угорелый, докладывать об этом молодом человеке, то вам, вообще не понадобилось бы приходить ко мне. Правда, должна заметить, что мне очень приятно вас видеть.

– Я искренне удивлён, Мария Ивановна, – сказал я, поставив портрет на место. – Только, по-моему, я вас ни разу не встречал в управлении.

– Я родилась на Урале. Там и прослужила всю жизнь. Это у меня муж мурманчанин. Замечательный был человек. Я многое бы могла вам рассказать, но прекрасно понимаю, что сейчас неподходящий момент. У вас другие заботы, – она глубоко вздохнула. – Не забудьте, что вы обещали ко мне заглянуть. Мне, действительно, бывает очень одиноко. Знаете, как хочется иной раз поболтать по душам с хорошим умным человеком. Ну, да ладно, пожалуй, достаточно сентиментальности. Вас интересует молодой человек. Поверьте, мне на слово, он не преступник! У него слишком добрые глаза и открытый взгляд.

– Что он мог делать в вашем подъезде? Никто из жильцов его не знает.

– Здесь вы не правы, Павел Николаевич. Есть одна личность, которая знает его слишком хорошо! Неужели вы сами не догадываетесь, что может делать молодой человек в чужом подъезде?

– Как говорят французы: – «Ищите женщину, и вы найдёте истину!»

– Конечно же… Напротив квартиры Щегодубцевых живёт студентка педагогического университета. Её мать работает технологом на хлебозаводе, где-то в Росте. Ну, так вот, – продолжила Мария Ивановна, – сегодня у неё ночное дежурство. Теперь, Павел Николаевич, вам ясно, что делал этот парнишка в нашем подъезде?

– Как вы думаете, – спросил я, – сейчас он может быть у неё?

– Вряд ли, – не задумываясь, ответила Полякова. – Раз в доме начался переполох, то он, ради того, чтобы не попасть в какую-нибудь неприятную историю, уже давно покинул свою возлюбленную даму. Думаю, что и Ниночка, вряд ли захочет быть скомпрометированной в глазах собственной матери.

– Значит, эту девушку зовут Ниной?

– Да. Она мне очень нравится. Никогда не пройдёт мимо, чтобы не поздороваться.

Весь день я не мог освободиться от гнетущего ощущения собственной неудовлетворённости. Чутьё сыщика подсказывало мне, что где-то я допустил непростительную оплошность. Больше всего смущало то обстоятельство, что Щегодубцев весьма мудрёным способом взорвал собственную квартиру. Я отлично понимал, что ни один нормальный человек не стал бы этого делать.