Театры Тольятти. Том 1

– Актер – человек подневольный, он выполняет волю драматурга, прямые указания режиссера. Что чувствует артист, подчиняясь сразу целому ряду установок?

– Это моя профессия, я уже привык подчиняться. Порой какие-то вещи происходят во время репетиций, режиссер заставляет делать то, чего ты совершенно делать не хочешь. Да что скрывать, мне порой откровенно не нравится произведение, над которым я работаю, но я человек подневольный, в контракте написано, что я не имею права отказываться от ролей. Хотя от многих я бы отказался. Просто сказал бы: «Я не хочу это играть, я не буду это играть». Или: «Мне не нравится, я не могу это сделать». Но это и есть профессионализм – закрывать глаза на подобные вещи и делать качественную работу. Вместо того чтобы послать всех, порвать пьесу, потому что она не нравится! Имеется и другая сторона: есть режиссеры, которые знают, что они приехали на два месяца, они должны сделать спектакль, отработать гонорар, им все равно, хочет актер с ними работать или нет. «Мне надо быстро отработать и съехать в другой город». А есть режиссеры, которые способны влюбить в пьесу. Например, из последних режиссеров, с кем я с удовольствием работал – это Валентин Варецкий, он ставил «Двух зайцев». У меня была микророль, текст помещался на одной страничке, но он заставил в нее влюбиться и сделать.

Потом, Олег Ринге – мы с ним работали просто удивительно. Прежде всего, потому, что он не только режиссер, но еще и артист. Мы с ним хорошо сошлись: это было очень легко, поскольку ранее учились на одном курсе. И моя, наверное, самая главная работа в актерской жизни – это спектакль «Билокси-блюз» режиссера Николая Козака. У него не было режиссерского образования, он сразу признался: «Ребята, я не собираюсь на вас выливать режиссерские амбиции». Эти люди действительно заставляют влюбиться в материал. Когда я прочитал пьесу «Билокси-блюз», то подумал: «Ой, военщина, как мне это неинтересно». А через день я бегал на репетиции, потому что он смог заразить, соблазнить пьесой. Эта работа, кстати, похожа на секс: режиссер соблазняет, а мы отдаемся, как женщины. Поэтому резюмирую: это моя обязанность – любить, подчиняться и делать работу.

– Некоторые говорят, что Тольятти – не театральный город, здесь нет театрального зрителя, нет театральной критики…

– А что у нас тогда, два города театральных – Москва и Питер? Я считаю, нельзя так говорить: театральный город – не театральный… Все-таки театр существует в городе уже, слава Богу, 21 год. И не может быть не театральным город спустя столько лет. Из того миллиона населения, что проживает в Тольятти, я думаю, есть 100 тысяч человек, которые могут сказать: «Мы любим театр «Колесо». И если кто-то задумает снести театр и устроить там шикарный клуб, они придут и скажут: «Не надо это делать, потому что мы его любим, мы раз в два-три месяца приходим на спектакли». Я не считаю, что мы не театральный город. Ради этих ста тысяч, даже десяти тысяч, мы будем работать. Есть постоянные зрители. Я в театре уже с 1996 года, тринадцать лет. И замечаю поколение растущих зрителей. Девчонки-первокурсницы ходят на каждый спектакль, сидят на первом ряду. Я поражаюсь: а как же время на личную жизнь? Проходит года три. Эта девочка выходит замуж и приходит уже с мужем…

А вообще, да, театров в Тольятти мало. Я бы, например, хотел, чтобы были балет, опера. Почему наши зрители ездят в Самару? Хорошо, что есть Молодежный драматический театр, кукольный театр.

– Есть ли какой-то драматургический материал, какие-то роли, которые вы еще не сыграли, но хотелось бы попробовать?

– Сейчас у меня какой-то переломный период, все-таки я уже немало лет работаю, даже не знаю, чего я хочу. Но последняя моя мечта была сыграть Моцарта. Не в «Моцарте и Сальери», есть другая пьеса, Питер Шафер – «Амадей». Она мне очень нравится. Но сейчас я уже думаю: а смогу ли я быть таким Моцартом, которого там надо сыграть? Все равно же немножко меняешься: ты в театр пришел одним человеком, а спустя годы стал совершенно другим. Словом, сейчас не знаю, что хочу сыграть. Пока ничего, наверное.

– То есть устраивает то, что происходит в данный момент? Или просто рабочая нагрузка вызывает апатию?

– У меня нет апатии. Единственное, о чем я мечтаю после Нового года: скорей бы отпуск! Может быть, это и нельзя слышать зрителю. Хотя почему нет? Я такой же человек, это моя работа. Конечно, зритель никогда на сцене не увидит, что я хочу в отпуск, но я мечтаю «сыграть в отпуск», съездить на море как всегда, отдохнуть, и все.

    ТО №2 (1749) 23.01.2009

Машина времени

Неплохая традиция – объединять в одном мероприятии сразу несколько радостных событий.

В театре «Колесо» в Татьянин день (25 января) состоялась премьера спектакля по пьесе драматурга Анны Богачевой «Учиться, учиться и учиться». Это был особенный день для народной артистки России Натальи Дроздовой, поскольку спектакль представляет собой дипломную работу студентов IV курса театрального факультета Волжского университета имени Татищева, где Наталья Степановна была мастером курса. Это был праздник для юных артистов-дипломников, поскольку руководителем постановки являлся профессор Российской академии театрального искусства Михаил Чумаченко. Плюс ко всему накануне отметила круглую дату директор театра Татьяна Корабельникова (опять Татьянин день!). В завершение в зале, где были заняты даже все приставные места, в качестве зрителей в подавляющем большинстве присутствовали студенты (не только театральных факультетов) – ведь это и их праздник.

В спектакле заняты все выпускники курса Натальи Дроздовой. Единственную возрастную роль в постановке играет актриса Ветта Репина, отметившая в прошлом году 40-летие творческой деятельности (в «Учиться…» она исполняет роль классной руководительницы). На Малой сцене «Колеса» до конца сезона спектакль покажут еще 10 или 12 раз: молодые актеры играют в двух составах разные роли, чтобы выпуклее показать зрителям и экзаменаторам все грани усвоенного актерского мастерства.

Сюжет вроде бы незамысловат: школьный выпускной бал, дискотека под музыку 80-х, первый поцелуй, первое признание в любви, первая… беременность. Казалось бы, радужные слезы, вызывающие ностальгическую улыбку… Если бы не главная героиня, в течение многих лет после своего первого выпускного меняющая города и школы, дабы вновь, вновь и вновь почувствовать себя выпускницей, пережить трепет вступления во взрослую жизнь, отсрочить расставание с юностью.

Спектакль «Учиться, учиться и учиться», пожалуй, не является форматным для «Колеса». И все же молодежь узнает в нем себя вчерашних, люди же постарше с огорчением припоминают старую истину: молодость лучше, чем старость. Но – тс-с, не стоит о грустном.

    ТО №3 (1750) 30.01.2009

Актер не хочет быть бездомным

Самый узнаваемый артист «Колеса» Андрей Амшинский уволился из театра и покинул город.

Для театральной публики его имя неразрывно связано с тольяттинским театром: шутка ли – свыше трех десятков ролей на сцене «Колеса» за последние двенадцать лет. И лишь одна главная роль в недавнем спектакле «За двумя зайцами» в постановке профессора Российской академии театрального искусства Михаила Чумаченко. Наша беседа состоялась с Амшинским за пару дней до его отъезда из города: 30 января на сцене «Колеса» он сыграл свою последнюю главную роль в «Зайцах…», 31 января – последнюю второстепенную в спектакле «Картины прошедшего. Эпизод I».

– Почему покидаете театр, в каком проекте собираетесь участвовать?

– Может, прошел определенный этап жизненного пути и работы, у человека все идет по спирали. Когда-то я ушел из театра «Секрет», проработав там десять лет, здесь работаю уже двенадцать. Может быть, устал – морально, психологически. Возникло много проблем, а на одном энтузиазме не проживешь. Дело в том, что у меня нет своего жилья, заработок невысок. Хоть и говорят, что повысят, но все равно прожить трудно. А так как я очень много занят в спектаклях, подрабатывать на стороне просто некогда. А тут поступило предложение, которое меня заинтересовало. Это совсем другое направление, не драматический театр в его классическом виде. Там больше упор на исторический, трюковой театр. Сейчас все на стадии становления, поэтому о чем-то конкретном говорить рано. Меня заинтересовало само место жительства – Анапа. Юг, море, солнце, природа. Я давно мечтал попробовать там пожить, поработать. Может быть, кто-то скажет: «Погнался за длинным рублем». Но жить как-то надо, мне уже за сорок, а ничего, кроме собственных ролей и театрального опыта, я себе не нажил. Кто-то рвется в Москву, кто-то – в Питер, а я решил пойти другим путем. Может быть, впереди еще будет Москва, я даже уверен, что это произойдет.

– Насколько я помню, у вас единственная главная роль – в спектакле «За двумя зайцами».

– Чтобы приехали режиссеры и ставили спектакли именно под меня, как, допустим, под Николая Козака ставили «Кина IV», «Стакан воды», – такого не было. Я играл несколько главных ролей: в «Банкроте» и в «Ночи ошибок» заменял Игоря Касилова. Была еще хорошая главная роль Хэрба Такера в «Хочу сниматься в кино» – я работал вторым составом у народного артиста России Виктора Дмитриева, просто подал творческую заявку, иначе бы ничего не получилось. А. так – все время роли второго плана, «король эпизода», как говорится. В основном характерные роли. Получилось так, что после смерти Глеба Борисовича Дроздова приезжали: различные режиссеры, которые просто смотрели типаж. Поэтому рамки моего актерского амплуа – комедийные роли. Как я ни старался, чтобы были какие-то серьезные драматические роли, ничего не получалось.

Никогда не забуду слова режиссера Петра Монастырского, когда собрались на читку пьесы «Зыковы» – я тогда ходил с осветленными волосами. «Ты, – говорит, – пижон, вот и будешь играть Хеверна». И поставил меня на роль Хеверна. А в «Зыковых» есть очень хорошие роли, серьезные. И сколько я ни пытался объяснить, доказать Монастырскому, что могу их сыграть, у режиссера сложилось определенное мнение. Сейчас с приходом Михаила Николаевича Чумаченко ситуация стала меняться, но уже поздно: мосты сожжены, решение принято. У меня есть свой зритель, который меня любит и ходит на спектакли, в которых я играю, вне зависимости, маленькая это или большая роль. Я приношу свои извинения по поводу того, что приходится огорчить этих людей, но так складываются жизненные обстоятельства. Несмотря на то что я собрался уходить, мне стали предлагать главные роли в «Игроках», «Шинели», «Утиной охоте». Ну что ж, всех ролей не переиграешь, тем более что репертуарный листу меня очень большой – я сыграл более 30 ролей, уже, наверное, к 40. Пока есть время, позволяют возраст и здоровье, я хочу постараться обеспечить свою жизнь. Я сомневался, много передумал прежде, чем сделать этот шаг, – с 2000 года, после смерти Глеба Дроздова, с приходом Анатолия Морозова, с переменой режиссеров. Я продумал восемь лет! Я здесь работал, пахал. Да, я ремесленник, звезд с неба не хватаю. Не хочу сказать, что я гениальный, талантливый – я способный актер, который может достойно работать, делать свою роль.

– Что будет со спектаклем «За двумя зайцами»? Кто будет вместо вас введен на роль?

– Я не знаю. Есть актеры, которые смогут достойно это сыграть. Может, будет даже лучше, и они будут играть так, что никто не будет сравнивать со мной – почему бы и нет? Получилось так, что из всей той труппы, которая была при Глебе Борисовиче Дроздове, если не считать наших народных артистов России Наталью Дроздову, Виктора Дмитриева, Евгения Князева, Ольгу Самарцеву, из того состава остались только я и Елена Родионова. Но актеров среднего возраста в театре не остается. Разве что Олег Ринге, Евгений Быков на подходе, он очень хорошо набирает опыт. Я считаю, что если создадутся какие-то определенные условия, то ребята будут отлично работать, у них появятся очень хорошие роли, я просто рад за них. Жаль, прошло время, когда я горел желанием, хотел «пахать». Были и проходные роли, были и очень хорошие роли, за которые мне не стыдно. А есть роли, которые отрабатывал только потому, что так было надо.

– Десять лет в «Секрете», двенадцать лет в «Колесе». Сейчас вы покидаете не просто определенный театр, вы покидаете город. Что при этом происходит в душе?

– Может быть, это кризис среднего возраста… Дело в том, что я нашел человека, которого полюбил, который любит меня. В этом году я решил распрощаться со своей холостяцкой жизнью и поменять кардинально место жительства и место работы. То есть все сразу!

– Получается, полностью новая жизнь?

– Да, новая жизнь с чистого листа. Нужно зарабатывать, а заработать в театре не получится. Хочется, чтобы было так, как говорил один из героев фильма «Белое солнце пустыни»: «Хорошая жена, хороший дом – что еще нужно, чтобы встретить старость». Да, есть определенный риск, когда меняешь все, меняешь местожительство, работу. Но ведь и сюда наши монстры, наши мастодонты, народные артисты ехали с Глебом Дроздовым из Ярославского академического драмтеатра едва ли не на пустое место. Я не хочу сравнивать того режиссера, к которому еду, и Глеба Дроздова. Я просто имею в виду то, что люди тоже резко меняли свою жизнь. Уйти из академического драматургического театра и ехать в какой-то город Тольятти, который в то время практически никто не знал, и все говорили, что «Жигули» делают в Жигулевске! Это сейчас уже Тольятти у всех на слуху, а тогда люди тоже рисковали. Но они создали театр! Вот и я решил рискнуть.

Такой пример: в сентябре 1985 года я пришел в театр «Секрет», который располагался в здании, где сейчас находится театр «Колесо» (бывшее здание ДК «50 лет Октября»). В ноябре режиссера театра Татьяну Тимонину пригласили в ДК «СК», и мы ушли вместе с ней. В 1996 году, опять же осенью, только в октябре, я опять пришел в это здание, но уже в профессиональный театр «Колесо». Тогда у меня не было ни семьи, ничего. С женой разошелся, остался один, начинал все с нуля. Я думал в то время, когда мне было 29 лет: «Господи! Я такой старик! Что я делаю?! Я что, Ломоносов, что ли, учиться в 30 лет?» Ничего, стал работать, учиться, получил образование. Прошло 13 лет, опять я все начинаю с нуля: семья, работа, место жительства. Единственное, что утешает: море, солнце и вода – наши лучшие друзья. Постараюсь построить домик, разведу виноград, буду делать вино, друзья станут приезжать ко мне в гости, отдыхать. Почему бы и нет?!

    ТО №4 (1751) 06.02.2009

Премьеры и юбилеи

Вчера состоялось открытие ХХII творческого сезона в драматическом театре «Колесо» имени Глеба Дроздова.

В минувшем сезоне из театра ушли двое ведущих актеров среднего возраста – Андрей Амшинский и Елена Родионова. Но к нынешнему сезону труппа пополнилась сразу восемью актерами. В том числе в театр вернулся ученик Глеба Дроздова Сергей Максимов. В ХХI театральном сезоне он уже сыграл главную роль в спектакле «Шинель». 15 сентября труппа театра отправляется на гастроли в Москву по приглашению руководителя театра «Et Cetera» Александра Калягина. Тольяттинцы представят вниманию столичной публики спектакль «Варшавская мелодия». На спектакле будет присутствовать режиссер-постановщик Петр Монастырский, а также столичные актрисы, которые ранее работали в этом спектакле в московских театрах – Вера Алентова, Юлия Борисова, Татьяна Шмыга. Возможно, на спектакле будет присутствовать и автор легендарной пьесы 1960-х годов Леонид Зорин.

Сезон открывается двумя премьерами. В Автозаводском филиале театра поставлен спектакль по сказкам Сергея Козлова «Правда, мы будем всегда?» Кстати, Козлов – автор любимой уже несколькими поколениями зрителей сказки «Ежик в тумане». Там же в конце сентября ожидается премьера спектакля по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота». По скромному уверению советника художественной коллегии по репертуару театра «Колесо» Михаила Чумаченко, это его лучший спектакль за всю творческую деятельность. Так, во всяком случае, на него отреагировали московские критики из Союза театральных деятелей. Кроме того, театр готовится к юбилею народной артистки России Натальи Дроздовой, который отметят в ноябре. Специально будет поставлен бенефисный спектакль «Все врут календари», в котором драматургическая основа будет адаптирована к реалиям тольяттинского театра, а также будет восстановлен спектакль Глеба Дроздова «Вальс одиноких». Юбилей в этом году отметила Вета Репина (кстати, в прошлом году она отмечала 40-летие творческой деятельности). Также грядет 60-летний юбилей заслуженного артиста УССР Юрия Ганюшкина. 27 марта следующего года, в Международный день театра, театральный композитор Алексей Пономарев также к своей круглой дате, которую обычно не отмечают, проводит свой бенефис. Планируется привлечение практически всех тольяттинских музыкантов, действие будет происходить целый день, ожидается участие знаменитостей.

В январе на базе театра «Колесо» будет осуществлен уникальный проект. Из Екатеринбурга приглашен руководитель международного фестиваля «Реальный театр» Олег Лоевский – знаковая фигура в российском театральном сообществе. Им будет привлечено шесть режиссеров, которые за три дня работы осуществят экспресс-постановки шести различных пьес. Причем в работе над ними планируется задействовать максимальное количество актеров всех тольяттинских театров. Затем в течение двух дней зрители смогут увидеть окончательный вариант данного этапа работы. По итогам одна из пьес войдет в репертуар театра «Колесо», естественно, уже не в виде экспресс-показа, а в качестве полноформатного спектакля. Помимо собственно репертуарных планов, в театре в течение сезона ожидается осуществление всевозможных проектов, в том числе обмен спектаклями с дружественными театрами. О наиболее интересных и ярких событиях мы расскажем уже в самое ближайшее время.

    ТО №33 (1780) 11.09.2009

В гостях у Калягина

Драматический театр «Колесо» имени Глеба Дроздова вернулся с успешных московских гастролей. На сцене театра «Et cetera» под руководством знаменитого Александра Калягина был показан спектакль «Варшавская мелодия», созданный по пьесе классика советской драматургии Леонида Зорина в постановке народного артиста СССР, лауреата государственных премий СССР и РСФСР Петра Монастырского. Главные роли в спектакле исполнили Олег Ринге и Елена Малышева. В Тольятти премьера состоялась 23 февраля 2007 года. Один из участников спектакля, режиссер и актер театра «Колесо» Олег Ринге рассказал нам не только о поездке в Москву. В беседе мы постарались затронуть ряд других тем, касающихся театральной деятельности.

– На какой площадке проходил спектакль?

– «Варшавскую мелодию» играли в театре «Et cetera» на большой сцене. Площадка замечательная во всех отношениях, от нашей мало отличается по звуку. Поэтому нам было удобно там работать, не приходилось ни форсировать звуковое пространство, ни приспосабливаться к маленькому залу. Что касается самого театра, он, конечно, великолепен: шестиэтажное здание рядом со станцией метро «Чистые пруды», плюс внизу, если не ошибаюсь, еще два этажа. Калягин еще достраивает его, там будут какие-то цеха – пошивочный, бутафорский ит. д.

– Предполагалось, что на спектакле будут присутствовать некие VIP-персоны, в том числе актрисы, которые некогда играли в спектакле по этой пьесе Леонида Зорина…

– Была приглашена народная артистка СССР Юлия Константиновна Борисова, она играла роль Гели в паре с Михаилом Ульяновым еще в те давние времена, когда пьеса была написана. Мы после спектакля подарили ей цветы, спустились в зал. Великолепный человек, потрясающая актриса. После спектакля Юлия Константиновна пришла к нам в гримуборную, и мы где-то минут 10—15 общались. Она говорила, что ей очень тяжело было смотреть спектакль, потому что каждая реплика моей партнерши ей знакома. Делилась впечатлением, что все замечательно, что ей очень понравилось… Затем подходила критик Вера Максимова, легенда театроведческого искусства, и она нам тоже много хороших слов говорила. Конечно, подсказывала что-то, что нужно сделать, какой там текст мы убрали, какую фразочку она бы вернула, что бы она сыграла по-другому. Сказала, что второй акт мы играем идеально. Моя партнерша Ира Малышева оценила ее подсказки – какие-то вещи для нас действительно стали более понятными.

– Насколько была увлекательна, интересна работа с Монастырским в плане опыта?

– Я не буду лукавить: не скажу, что мне работалось с Петром Львовичем легко или вольготно. Я этого не скрывал ни на одной пресс-конференции, потому что всегда задают один и тот же вопрос: «Монастырский – деспот?» Нет, он не деспот, с ним можно работать, но я работал достаточно тяжело. По всей видимости, из-за того, что у меня тоже режиссерское образование и где-то в чем-то я с ним не соглашался. Но чем мне импонирует Монастырский: человек обладает основой режиссуры, она заложена в его корнях. Ведь молодые режиссеры сегодня частенько грешат: не могут проанализировать пьесу и помочь актеру, поднять планку, к которой нужно стремиться. И актер вынужден выплывать сам. У Монастырского анализ пьесы на месте, он подсказывает достаточно точные вещи, и поэтому все сложности работы сглаживаются тем, что мы добиваемся определенного результата.

– Произошла ли какая-то трансформация спектакля за два года его существования? Как мне казалось, в постановке не очень корректно была отражена эпоха – там присутствовали реалии из 1970-х годов, хотя речь идет о более раннем периоде.

– Да, я очень много спорил с Петром Львовичем, например, по поводу того, что в 1946 году не было приемников, беспроводное радио появилось гораздо позже. Имелись проводное радио, репродукторы – такие круглые, черные, в каждом доме. Мне было тяжело что-то доказать ему, потому что он достаточно жесток в своих решениях. Я попросил наших специалистов сделать репродуктор, и я надеюсь, что мы поправим эту ситуацию. Мы подыскали часы – более точные, в духе того времени, не было «командирских» в то время. Еще не устраивают сапоги, которые носит мой персонаж. В жизни голенище очень точно подгоняется под ногу, иначе сапоги натирают. Но я, к сожалению, этого исправить не могу, потому что на сцене я специально ношу обувь на два-три размера больше, чтобы быстро ее снимать при переодевании.