Женить нельзя помиловать

Обед подоспел минут через пять и был настолько недурен, что мы почти не разговаривали и лишь шустро работали вилками и ножами. Корри принимала наши заслуженные восторги со снисходительной улыбкой, попугай вовсю хрустел вожделенными крекерами.

Когда наконец убрали посуду и подали десерт, хозяйка подсела к нам.

– Как вам в Демополисе? – поинтересовалась она.

– Забавно, – отозвалась Глори. – Хотя и немного шумновато.

– Да уж… Выборы…

– Выбор-ры – дешевый кич! Дешевый кич! – тут же завопил Спикер, позабыв о лакомстве. – Пар-рла-мент пр-родажен! Пр-роклятые олигар-рхи маскир-руются под демокр-ратов! Интер-ресы нар-рода лоб-бир-руются! Пр-роцветает чер-рный пиар-р! Кр-ругом кор-ррупция! Экстр-ремизм! Кошмар-р!!! Позор-р!!!

– Спикер! Договоришься! – пообещала Корри.

– Пр-равда дор-роже кр-рекер-ров! – оскорбленно нахохлился попугай. – Пр-равду не бр-росишь за р-решетку!

– Что, неужели так плохо? – сочувственно спросил я хозяйку.

– Кто бы ни заседал в парламенте, кушать хотят все, – пожала плечами та. – И деньги тоже у всех одинаковы. Конечно, мне пару раз в день обещают погром за то, что я терпима к членам всех партий без исключения, но близость полицейского участка остужает самые горячие головы. К. тому же через пару деньков этот кавардак закончится, все пойдет по-старому. До следующих выборов.

– Скажите, почтенная Корри, – включился в разговор Бон, – а толк-то хоть от них есть? Ну, допустим, большинство в парламенте захватят сторонники этого… Сына Юриста…

– Это вряд ли! – рассмеялась хозяйка. – Наш великий оратор, конечно, личность популярная, но как политика его никто всерьез не воспринимает, включая и его самого. А что до толку… Знаете, молодой человек, однажды, лет шесть назад, мы всем кварталом голосовали за Правых. Через два года тем же составом – за Левых. И наконец на прошлых выборах – за Центристов. И ничегошеньки не изменилось. Может, оно и к лучшему. Стара я, знаете ли, для глобальных перемен…

Глава VI,

в которой мы встречаемся с конкурентом и узнаем о том, какую шутку сыграли когда-то с сэром Андерсом Гансеном

Как бы там ни было, а в Нексии мы решили не задерживаться. Остановиться где-либо на ночлег представлялось делом весьма затруднительным, да и людей КГБ в предвыборной суете искать было не только бесполезно, но и небезопасно. Поэтому мы пополнили запас продовольствия и в тот же день покинули Демополис.

Еще через пару дней вдали показался Борзелиандский лес.

– Ну, какие будут предложения? – поинтересовалась Глори, когда мы остановились, чтобы перекусить.

– По поводу? – поднял брови Бон.

– По поводу Борзелианда. Если ты обратил внимание, мы стоим на развилке.

– Сидим, – с набитым ртом пробурчал Римбольд.

– Да хоть лежим! Положение наших бренных тел в данном случае ничего не меняет. Дальше мы едем напрямик или в обход?

Бон почесал кончик носа:

– А что в этом лесу такого особенного? Дорога хорошая, ровная, по ней даже купцы с достаточной регулярностью ездят. К тому же после Лохолесья нам любое скопление деревьев – тьфу!

– Ладно, будем считать, что твой голос – «за». Сэд?

– Присоединяюсь. Кроме эльфов, в Борзелианде ничего необычного нет. Да и эльфов видел один лишь Гансен, в самой глуши, куда нам забираться незачем.

– Римбольд?

– Категорически против. Хотя живого эльфа никто не видел уже Пругг знает сколько времени, легенды моего народа повествуют о кровопролитнейших войнах с ними на заре мира. Тогда лишь доблесть воинов-гномов спасла всех живущих от полного уничтожения!

– Что-то я не слышала ни одной подобной легенды, – прищурилась Глори.

– Ты и не могла слышать! – подбоченился Римбольд. – Я же говорю, это было на заре мира, когда вас, людей, даже в задумке Пругга не было! У нас, в Стоунхолде, среди трофеев даже череп какого-то эльфийского короля хранится. Толи Элве, то ли Финве… Здоровый такой, с рогами!

– Какими еще рогами?! – возмутился я. – Сэр Андерс Гансен описывал эльфов как дивных существ, поражающих красотой. А про рога у него нет ни слова. Ты ври-ври, да не завирайся!

– Может, тому королю просто с женой не повезло! – оскорбился гном. – А может, вру не я, а вовсе даже твой Гансен! Думаешь, просто так, кроме него, за последние пятьдесят лет с эльфами никто не встречался?

– Сэр Андерс Гансен был самым правдивым человеком в мире! Это у него наследственное от дедушки, Карла Фридриха Иеронима фон…

– Ладно, хватит! – прервала нашу перепалку Глори. – Двое «за», один «против», а я…

Узнать, какой же стороны придерживается моя супруга, нам в тот раз было не дано. На дороге возникло порядочное облако пыли, с каждой минутой приближающееся к нам.

– Три человека, верхом, – прищурившись, объявил Бон. – Славно скачут!

Парень оказался прав. Уже через пару минут мы могли созерцать трех верховых. Едущий впереди франт в роскошном охотничьем костюме осадил своего драконозавра и, сняв изящный берет с пером, отвесил нам поклон.

– Очаровательная госпожа! Судари! Доброго вам дня и приятного аппетита!

– Благодарим, и вам доброго дня и доброй дороги, – ответил Бон, вернув поклон.

– Ох, хотелось бы верить! – Расфуфыренный кавалер уже хотел было ехать дальше, но неожиданно почесал шею под пышным кружевным жабо, посмотрел на парня (как мне показалось, с тщательно скрываемым изумлением) и заявил:

– Вы не будете возражать, если мы разобьем свой лагерь по соседству? При виде вашей трапезы у меня что-то забурчало в животе.

– Присоединяйтесь, – гостеприимно махнул рукой я. – До Тилианы нам все равно всего этого не съесть.

– Вы направляетесь в Тилиану? Какая удача! Мы тоже. – Франт спешился и вновь поклонился: – Хуан де Ловер, маркиз де Маза Новва из Оргейла, – представился он, – более известный как Рыцарь Неистовой Ласки. Всегда к вашим услугам.

Интересное какое прозвище! Можно толковать весьма двояко, особенно если учесть, что на гербе маркиза, украшающем одежду всех троих, была изображена ласка, вытворяющая с собственным хвостом нечто совершенно противоестественное.

– А это мои добрые слуги Тибальдо и Меркуций. Несмотря на то что вышеупомянутые слуги лыбились в тридцать три крепких зуба, у меня отчего-то не возникло ощущения, что они столь уж добры. Скажу более: если этих увешанных оружием крепышей, в плоских касках и клепаных бригантинах, с холодными глазами профессиональных наемников, поменять местами со всей бандой Доцента, они бы смотрелись на большой дороге куда как уместнее.

Пока мы знакомились с Маза Новва, слуги, не дожидаясь приказа, принялись бодро распаковывать сумки, извлекая из них кувшины и серебряные судки со всякой всячиной.

– Скажите, господин маркиз…

– Просто дон Хуан, очаровательная леди. Титулы и чины – прах и мишура. Мужчину ценят отнюдь не за это, вы со мной согласны?

Глори едва заметно покраснела. Я чуть заметно побагровел. Глори и Бону (хотя последний время от времени почесывал шею, вполголоса проклиная проклятущую мошкару) беседа доставляла истинное удовольствие: они искренне смеялись над шутками маркиза с удовольствием угощались его деликатесами и вообще были довольны жизнью. Я же рядом с этим изящным кавалером «дважды де» чувствовал себя неуклюжим деревенским увальнем, заявившимся прямо из коровника на светский раут. В рабочей робе и с испачканной навозом лопатой в руках.

– Как вам будет угодно. Вы собирались двигаться сквозь Борзелианд или же в объезд?

– А, так тот лесной массив, что столь живописно синеет вдали…