Жилище страха

– Мой брат пошёл проверить. А теперь его нет. И ребёнка этого нет…

– Дебилы… стрелять… мать… – начал было капитан распекать нерадивых горе-вояк, но неожиданно возникший свист помех в наушниках оборвал его гневную речь.

Влад постучал по шлему и понял, что бесполезная это затея, кроме глухого звона соударяющегося металла он ничего не услышал, и конечно, голос капитан не появился. Несущая частота БМП не прослушивалась, эфир шипел, кряхтел и стонал. Гроза неумолимо надвигалась, за бортом вездехода уже вовсю бушевала пылевая буря, грохотал гром и сверкали фиолетовые молнии. Однако, непогода не могла повлиять на связь. По крайней мере раньше такого не было. Дело было в чём-то другом. Не переставая вызывать капитана, Влад высунулся в открытый люк в надежде увидеть брата, идущего к машине, но вместо этого его встретил яростный ветер, стеганувший каменным крошевом прямо в лицо. Он знал, осколки невероятно остры, и, если бы не прочная прозрачная пластина шлема, Влад бы наверняка лишился большей части кожи и уж точно глаз. Нелепо балансируя, стоя на карачках на пассажирском сиденье, Влад услышал звуки боя. Повертев головой по сторонам, он увидел вереницу огней автоколонны, яркие вспышки разрядов тяжёлого бластера БМП охранения и смазанные огненно-красные трассы ручных ускорителей. Где-то вдалеке разгорался пожар. Судя по расстоянию, горел второй вездеход. В центре колонны полыхнул разрыв, ненадолго осветив поле боя и засыпав обороняющихся солдат охраны осколками и комьями земли. С ближайших высот по колонне шёл непрерывный обстрел. Частые ружейные хлопки, стрёкот автоматных очередей, треск карабинов и редкие всполохи ярких ветвистых молний бластеров слышались, казалось, отовсюду, мешаясь со звуками бури. Но приглядевшись, Влад понял, что основные силы нападавших группировались в основном с правой стороны по ходу движения колонны.

Это не первая засада, в которую попал Влад за пять лет службы в роте охраны. Но все прошлые заварушки ограничивались довольно скоротечными перестрелками между отлично защищёнными и вооружёнными солдатами и плохо соображающими, что делают, мутантами. Обычно было достаточно, чтобы БМП сопровождения всего лишь разок хорошенько полоснула по огневым позициям тупоголовых уродов из тяжёлого бластера. Они тут же начинали улепётывать восвояси. Это же нападение было хорошо спланировано, судя по количеству нападавших, выбранному месту и отвлекающему манёвру с ребёнком. Многочисленные взрывы и сконцентрированный огонь по колонне явно требовали вмешательства. Влад решил ехать, оставив брата. Вездеход – грозная боевая машина, его огневая мощь необходима там. То, что пацан вряд ли сможет навредить Саньку, закованному в бронескаф и вооружённому суперсовременным энергетическим оружием, Влад не сомневался.

Сердце Влада, до этого отбивавшее ускоренный ритм, устроило совсем уж чечёточный марафон. Встроенная в бронескаф аптечка, заметив отклонение от нормы, впрыснула в кровь порцию наноботов, почти немедленно приведших Влада в состояние боевой готовности. Быстро оценив холодным рассудком ситуацию, он принял решение поддержать колонну огнём навесного вооружения вездехода. Глянув по сторонам, Влад заметил отблеск боевого скафандра (наверняка принадлежавшего брату). Тот сидел на корточках, словно рассматривая перед собой что-то, и совершенно не парился по поводу разгорающегося недалеко боя. Влад позвал брата в микрофон, подождал немного ответа, презрительно чертыхнулся и в конце концов решительным движением захлопнул люк. Не маленький, сам разберётся, подумал он, запуская двигатель.

Вездеход взметнул тучу пыли и, развернувшись на месте, рванул по склону к колонне. Несмотря на громоздкий бронескаф, Влад ловко управлялся с джойстиком, и юркая машина уже через минуту ворвалась в гущу боя, поливая позиции врага смертоносным дождём из термобарических гранат и выжигая бластером гнёзда мутантов. Две четвёрки бойцов взвода охраны, видя тактическое преимущество, которое им подарил Влад, выскочили из укрытий и, взяв в охранение вездеход, выдвинулись в наступление. Благодаря этому БМП капитана Самойлова смогла переключиться на другие цели: оператор-наводчик принялся зачищать мутантов, засевших с другой стороны колонны. Вой разрядов тяжёлого бластера шёл то в унисон с грозой, грохот частых разрывов практически заглушал раскаты в небе. На поле боя творилась настоящая какофония, в которой звуки энергетического оружия занимали первую партию, а выстрелы нападавших мутантов, уходя на задний план, становились всё реже и тише. Слаженно двигаясь в арьергарде вездехода Влада, отделение взвода охраны ворвалось на позиции мутантов. Чёрные бронированные фигуры были подобны ангелам смерти. Освещённые вспышками собственного оружия и отблесками фиолетовых молний с небес, они казались несокрушимыми титанами даже из кабины бронированного вездехода. Беззащитным же мутантам, закутанным всего лишь в вонючее тряпьё, они должны были внушать настоящий, холодящий в жилах их грязную кровь, ужас.

Влад торжествовал, с упоением водя ручкой управления бластером. Неожиданно из-за ближайшего валуна выскочил кособокий мутант. Увешанный, как новогодними гирляндами, шариками тритеротроливой взрывчатки, он бросился навстречу боевой машине. У Влада похолодело внутри: на таком близком расстоянии мутант оказался в мёртвой зоне бластера, а значит взрыв неминуем. Вероятно, именно так мутанты сожгли второй вездеход. Не успел Влад сообразить, куда рыпаться и что делать дальше, как перед подрывником вырос солдат в бронескафе. Он неуловимым движением вскинул ускоритель частиц и дал короткую очередь чуть ли не в упор. Разогнавшиеся до скорости света протоны дают смещение в красном спектре, поэтому смазанные огненные кляксы, вылетевшие из излучателя, мгновенно проделали в груди мутанта обугленную дыру. Тело отлетело на несколько метров назад и упало навзничь на кучу мусора, заменяющую нападавшим баррикаду. Через мгновение подрывник исчез в огненном вихре взрыва – сработали заряды, предназначавшиеся Владу. Баррикаду разнесло на куски, что-то тяжёлое ударилось в кокпит вездехода Влада и тут же отскочило, оставив заметную царапину на твёрдом бронепластике. Усмехнувшись такой неожиданности, не забывая поглядывать на экран тепловизора, он уверенно направил машину дальше, поливая из бортового вооружения каждое подозрительное нагромождение камней и каждый уродливый куст. Нужно держаться подальше от увешанных взрывчаткой самоубийц, ведь, скорее всего именно так был подожжён второй вездеход. Объезжая расколовшийся на три куска валун, Влад увидел поистине невероятную картину: целых четыре уродливых мутанта нападали на одного из солдат. Вооружённые ножами и кривыми палками, обезображенные уродствами оборванцы пытались противостоять бойцу в боевом бронескафе. Солдат ударом закованного в металл кулака в голову сбил одного с ног, отчего тот повалился, словно куль тряпья. Быстро повернулся к нападавшему слева, выстрелил из ускорителя частиц, срезав тому руку, сжимавшую металлическую колотушку. Мутант заверещал, хватаясь за обожжённый обрубок, и бросился прочь. Тем временем, два других навалились на бойца скопом, лупя изо всех сил по броне железными палками, впрочем, не причиняя тому никакого вреда. Солдат крутанулся на месте, расшвыривая уродцев по сторонам. Неожиданно из кустов выскочил пятый мутант, горбатый коротышка. В руках он держал старое двуствольное ружьё. Древнее оружие громыхнуло дуплетом, и заряд крупной дроби попал солдату прямо в прозрачный щиток шлема. Боец отлетел на пару метров, широко раскинув руки, и остался лежать. Больше Влад терпеть не мог, он выцелил коротышку джойстиком управления оружием и стеганул по нему из бластера. Ветвистая молния буквально изжарила уродца до состояния головешки, и тот повалился, потихоньку дымя. Солдат, получивший двойной заряд из ружья, оказался невредим. Встав, он помотал головой и показал Владу большой палец, мол, всё в порядке. Бронепластик выдержал попадание, хоть и дал трещину.

Наконец, всё было кончено. Выжившие мутанты бросились на утёк и вскоре скрылись в непроходимых каменных завалах. Влад перестал ожесточённо водить усеянную кнопками рукоять управления навесным вооружением, и раскалённый бластер утомлённо затих. Боевой коктейль, взбитый наноботами в крови Влада, потихоньку растворился, давая взвинченной нервной системе прийти в себя. Он откинулся на спинку кресла и уставился наружу через заляпанное лобовое стекло. В ярких лучах прожекторов солдаты, не торопясь осматривали завалы и добивали раненных. Брать мутантское отребье в плен смысла не было никакого, зачинщики всё равно наверняка сбежали.

Ревун, установленный на БМП, громко прогудел трижды, собирая бойцов. Видимо, связь действительно была неисправна, раз командир воспользовался таким способом координации. Влад направил вездеход к ядру колонны, а достигнув места, развернул его прожекторами в сторону недавней битвы, чтобы хорошо осветить пространство на подступах и не дать какому-нибудь недобитому выродку подкрасться.

Часть солдат командиры отделений оставили в наблюдении, остальных собрали у БМП для проверки и перегруппировки, а сами залезли в десантное отделение. Поскольку Влад подчинялся напрямую капитану Самойлову, то тоже полез через кормовые дверки внутрь боевой машины. Подключившись к бортовой сети, он тут же был ошеломлён тирадой капитана:

– О, герой явился! – воскликнул тот. – В курсе я, как вы с братом наплошали в дозоре, а потом взяли волю в кулак и героически за собой подтёрли. Ну что ж, молодцы! Лихо прорвали оборону этих чёртовых ублюдков, прям как по учебнику. Крепко мутанты прижали пехоту, прямо скажем, струхнувшую под таким огнём, и тут ты с братом – легки на помине – как на крылатом коне. И сразу раз – засыпали термобаром! Так, лейтенант, готовь дырочку. И брату скажи, пусть лычку пошире ищет.

Влад обалдело уставился на толпу офицеров, радостно загалдевших после хвалебных слов капитана. Все принялись пожимать ему руку и твердить, какой он с братом молодец, чуть ли не в одну машину расправившийся с толпой мутантов.

– Собственно, я один и был… – тихо сказал он, – Санёк там на высоте остался. Там же ребёнок этот. Я один пришёл… Приехал. Я думал, он сам… – У Влада словно что-то оборвалось внутри. – Вы брата моего не видели?

Толпа офицеров притихла.

– Спокойно, герой! – капитан Самойлов поднял ладонь в успокаивающем жесте. – Что ему будет-то в бронескафе?

Офицеры одобряюще загудели, но Владу всё же было неспокойно. Капитал прикинул что-то в уме и сказал стоящему рядом рослому офицеру:

– Вот что, Звягинцев, отправь туда бойцов, пусть поищут.

– И я пойду! – встрепенулся Влад. – Разрешите, товарищ капитан?

Командир кивнул:

– Ладно. Возьми на свою броню четверых со второго взвода, и чтоб пулей! Звягинцев, подсоби. А мы пока решим, как связь восстановить.

Влад выскочил из десантного отделения командирского БМП и бросился к вездеходу. И зачем он оставил младшего брата одного?! Он крыл себя последними словами, пока бежал, потом – пока ждал четвёрку бойцов поддержки, потом – пока ехал, нещадно перегазовывая и сжигая сцепление на особо трудных участках подъёма. Когда рифлёные протекторы шин остановились точно на оставленных ранее следах, Влад выскочил из машины и бросился к тому самому месту, где последний раз видел неясный силуэт, показавшийся ему бронескафандром брата. Четверо бойцов соскочили с брони и оцепили местность, косясь по сторонам. Освещая себе путь тактическими фонарями, закреплёнными на ускорителях частиц, они стали потихоньку расходиться в противоположные стороны, смещаясь радиально, тем самым увеличивая радиус поисков.

Влад не нашёл никаких внятных следов, поэтому решил вернуться к вездеходу и осмотреть то место, где стоял оборванец в момент, когда они с братом на него наткнулись. Буря понемногу утихала, удаляясь на восток, но за то время, пока ветер бушевал на возвышенности, острые осколки камней стёрли следы, оставленные лёгким подростком, но отпечатки тяжёлых ботинок бронескафандра Санька всё ещё виднелись. Влад, светя себе под ноги встроенными в грудную пластину скафандра фонарями, направился по ребристым следам в сторону ближайшей рощи. Буквально на входе в чахлый кустарник он наткнулся на бойца, сидящего на корточках у тела в бронескафандре. Во рту пересохло, сердце замерло, внутри стало холодно. Силясь сглотнуть, Влад бросился к лежащему на бурой земле Саньку. Упав на колени, он всхлипнул, не до конца осознавая происходящее. Как же ему быть дальше, ведь младший братишка – это единственный на всём этом поганом свете близкий человек? Отца он не помнил, ушёл он рано, заработав тяжелое радиоактивное поражение на восстановлении после аварии на квадриевых рудниках. Мать вскоре тоже слегла. Колония быстро вырождалась тогда, поэтому двух здоровых, незаражённых – «чистых» – пацанов, как надежду на выживание колонии, определили в интернат. Влад заботился о Саньке как мог, считай, тогда это стало его смыслом жизни, чтобы не чувствовать горя потери родителей. Позже долг перед обществом встал на первое место в его сознании, но братская любовь пройти не могла.

Влад приподнял тело брата за плечи и прижался шлемом к его, чтобы можно было говорить напрямую. Пусть не при жизни, но он всё же скажет ему эти слова:

– Чёрт, Санёк, ты даже не представляешь, как много я хотел бы тебе сказать. Ты же ведь единственный у меня близкий. И пусть я был хреновым братом, и пусть шпынял тебя частенько, и пусть заглядывался на твоих девчонок… Ты всегда был… Был… – Влада захлестнули чувства с головой, и он тихонько завыл.

– Харе выть, башка трещит, – буркнул Санёк.

Влад уставился на недовольную физиономию живого Санька. Тот подслеповато щурился, потому что свет внутренней подсветки шлема Влада бил в глаза.

– Ах ты ж гад! – задохнулся Влад. – Ты жив?!

– Чего ты там про девчонок говорил? – просипел Санёк.

– Я ему тут душу изливаю, думаю, он труп, а он, гад, жив!

– Ну жив, вроде. Пока ещё. Хватит меня трясти. И вообще, что произошло?

Влад удивлённо отпрянул.

– А ты что же, не помнишь ничего?

– Ну помню, как мы ехали, потом пацана какого-то чуть не сшибли. Мута… Не уверен.

– А потом?

– А потом не помню!

– Ты преисполнился жалости и попёрся ему помогать.

– Кому? Мутанту? Ты чего несёшь, братишка?

Солдат, сидевший всё это время рядом, аккуратно похлопал Влада по плечу и показал на шлем. Влад прижался к его шлему бронестеклом.

– С ним будет всё в порядке. Я проверил его аптечку, банки нанороботов израсходованы полностью. Заражения нет. Непонятно вот что: скаф сзади оплавлен, словно на него плеснули кислотой. Не похоже на бластер или чего-то в том же роде. Хотя, я не исключаю, что это удар молнии. На руднике есть стационарный медпункт. Разберемся.

– Хорошо. Грузим его в машину.

Взревев двигателем, вездеход направился к уже оправившейся от нападения колонне. Перенеся брата в БМП и кратко доложив информацию капитану, Влад взял в качестве пассажира одного из бойцов и снова отправился в головной дозор. Потрёпанная колонна продолжила опасный путь по петляющей среди камней дороге на запад. Поднимая клубы бурой пыли, тяжёлые машины перевалили через пригорок и прошли всего в нескольких метрах от того места, где был найден Санёк.

Уходящая на восток буря продолжала зло огрызаться ветвистыми молниями. Выбивая призрачным светом резкие тени из причудливых нагромождений скал, молнии проявляли и маленький силуэт лежащего в пыли подростка. Его лохмотья развевались на остром ветру, оголив генетическое уродство, исказившее лицо. Вместо нижней челюсти у него была огромная складчатая пасть, похожая на длинную рваную рану от носа до груди. С присосок, обильно усыпавших её, потихоньку капала жёлтая тягучая слюна. Падая на бурую землю, капли плавили камень, и тонкий сизый дымок тихонько подымался вверх, несмотря на ветер. Существо жалостливо всхлипнуло, судорожно сглотнуло последний раз и затихло навсегда. Свою роль в этом безнадёжном бою оно выполнило.

Жаркое лето Орфеи

Четверть века «Икар» нёс «Надежду» на орбиту Орфеи сквозь холод и мрак космоса. Но открыть гиперврата от умирающей Земли к новому дому человечества ему суждено не было. Увы, в первобытных океанах молодой планеты плескалась кислота, а атмосферу, не укрытую озоновым слоем, пронзали потоки смертоносного излучения. Возвратиться на Землю «Икар» не мог, как и сообщить ужасную новость. Экипаж утратил смысл жизни.

* * *

За толстым бронированным стеклом танцует дымка. Воздух раскалён полуденной жарой. Почти осязаемое марево стелется над серой каменистой почвой, обжигая своим прикосновением обломки гранита. Я вижу неровный росчерк обрыва и бледно-голубую бесконечность неба, где-то вдалеке тающую в море.

Передо мной появляется образ Катрин, белокурой девушки, которой уже нет. Она поправляет свою «сбрую» перед выходом в пекло.

Хочу окликнуть её, но она сама оборачивается.

– Смелее! – шепчут её губы.

Киваю.