– Как видишь. Неужели не смогла вынести недолгой разлуки?
– Я не понимаю твоего тона… Да, я уехала за вами следом и решила догнать вас на маршруте. Что здесь такого?
– А что с твоими коллегами приключилось?
– О чём ты, какие коллеги? Я сама по себе.
– Ты прямо как – Мата Хари. Откуда же в такой хрупкой девушке столько бесстрашия и упорства?
– Жизнь заставляет.
– А хитрости тоже она научила?
– Кто бы говорил! – резко бросила она.
– Ты пойдёшь со мной, – уже серьёзно сказал Раскатов и потянул девушку за руку.
– Куда ты меня тащишь, я не хочу никуда идти!
– Придётся, идём.
Почти силой Раскатову пришлось тащить за собой девушку. Возле палатки он помог ей освободиться от ноши и усадил на её же рюкзак.
– А где Олег?
– Наконец-то вспомнила, спит Олег. Я всё думаю, что же ты будешь ему рассказывать?
– А ты что?
– Обо мне он кое-что знает или догадывается, а вот о тебе…
– Я не буду ни в чём признаваться тебе, тем более отчитываться, – категорично заявила она.
– Дело твоё, – вздохнул Раскатов. – У тебя кровь на щеке, возьми платок.
– Спасибо… наверно, об ветку разодрала.
– Не останавливается? Давай я попробую, – предложил Раскатов, проведя рукой вдоль раны.
Кровь моментально свернулась, но вместе с тем её глаза стали сонно смыкаться.
– Что со мной про…
Она больше ничего не успела сказать и упала прямо на руки Антону. Через пару минут она уже сладко посапывала в спальном мешке Раскатова.
«Отдыхай, милая, так будет лучше для всех нас, – произнёс про себя Антон, застёгивая до конца молнию спальника. – Так, защиту я сейчас поставлю, и все что произойдёт здесь останется между нами».
Какое-то время он постоял возле палатки, прислушиваясь к дружному похрапыванию друзей, а потом направился вдоль склона горы в поиске той самой межгорной впадины. Расположившись на каменном валуне, он стал ждать.
Погружённый во тьму лес лишь казался уснувшим, то и дело обманчивую тишину нарушали непонятные шорохи, таинственные звуки и стоны ветра волнующего кроны деревьев. Просидев так не менее часа, Антон вдруг почувствовал какое-то напряжение, пространство вокруг него заметно накалилось и стало подвижным. Недалеко от места, где он находился, вибрирующий воздух стал уплотняться и собираться в эллипсовидный тускло светящийся сгусток и, наконец, ночь озарилась яркой вспышкой. Из светового разрыва появился тёмно-синий силуэт похожий на тень, его жёлтые зрачки нашли Антона и замерли в неподвижности.
«Как и тогда в Тибете», – успел подумать Раскатов и уже вслух произнёс:
– Могу предположить, что сам могучий Раху пожаловал к нам.
– Ты не ошибся.
– Тогда прими обычный для землян облик, меня не стоит пугать.
В мгновение ока тёмный силуэт обратился в высокого темноволосого мужчину.
– Так лучше? – произнёс демон.
– Вполне. Здравствуй, Гиртаб, вот мы и встретились.
– Здравствуй, Эйтан… но ведь ты хотел этой встречи.
– Да. Но почему ты так стремился к ней?
– Не скрою, не только ради любопытства. Хотя твоя искусная игра невольно завораживала, и я даже мысленно аплодировал тебе.
– И когда же ты раскусил меня?
– Не стану лгать, чуть более месяца назад. Поэтому мне и хотелось взглянуть на твою новую сущность.
– Ну и как?
– Твоя сила впечатляет. Только я не понимаю, как ты смог принять её в себя?
– Пускай это пока останется тайной.
– Ты здесь, чтобы покончить со мной? – прямо спросил Гиртаб.
– Мне поручили найти тебя не для того.
– Зачем же Тайе и Габриелу понадобился отступник?
– Это Габриел хочет вернуть тебя.
– Вернуть, а не поздно ли? А где он был, когда я нуждался в его помощи?! Ведь, по сути, я был брошен на произвол судьбы!
– Так сложились обстоятельства, прости, но мы до последней возможности искали твой след…
– Прости? И всего-то лишь, за все эти тысячелетия мучений и боли? Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, как приходилось ломать и унижать себя! Вначале я уговаривал себя немного потерпеть, ведь понимал ради чего всё это, затем появилось первое разочарование, а потом обида, страшная обида на всех вас!
– О твоём задании знали лишь двое, но им тогда запретили операцию преследования. Поверь, всю правду я узнал лишь перед убытием на Землю. Я не склонен осуждать ни тебя, ни их, но уверен, что ошибки прошлого можно исправить.
– Твоё желание уже ничего не сможет изменить, я стал одним из них, теперь они моя семья.