Я загляну в твои глаза

– Ха-ха, пустили козла в огород…

– Ладно вам, остряки, уже не до шуток! – прикрикнул на них Вадим, оглядываясь по сторонам:

– Велосипеда не вижу…

– И вещей нет, странно, – задумчиво произнесла Аня.

– Может, отчалила с утра пораньше? Она может, – предположил Артём.

– А если нет?! Не поедем без неё! – громко заявила Светлана, набирая номер телефона. – Чёрт, мобильник опять не отвечает… Всё, разошлись, ищем!

– Отбой, народ, я записку нашёл в кармане! – воскликнул Генка, показывая всем смятый листок бумаги.

– Ну что там?! – не выдержала Света.

Парень громко стал зачитывать содержимое записки:

– Не теряйте, я уехала домой. Диана.

– Во даёт! В своём репертуаре, эксклюзив от Дианы, – не удержался от комментария Юра.

Диана покинула своё укрытие, после того, как автобус с ребятами скрылся из видимости. Достав из кармана куртки зеркальце, она взглянула на своё отражение и была немного удивлена, обнаружив в пряди волос еле заметную седину:

«М-да, издержки испытания… хорошо, что волосы светлые, не так видно, но всё равно придётся подкрашивать».

И уже на пути к припрятанному в кустах велосипеду она вдруг улыбнулась:

«Всё это ерунда, не важно, главное, я знаю, ради чего живу».

А через минуту она уже катилась по знакомой дорожке по направлению к городу.

Узлы времени

I

Свой законный отпуск Заренские намеревались провести в Крыму у моря, с заездом на обратном пути к родственникам в Днепропетровск. Поначалу и Диана собиралась вместе с родителями, но незадолго до намеченной даты вдруг отказалась от поездки. Родители откровенно недоумевали по поводу такого решения дочери, зная о давней её любви к морю. Но, несмотря на настойчивые уговоры, девушка так и не изменила своего намерения, мотивируя его желанием навестить бабушку, маму её отца, которая жила в небольшой деревеньке в трёхстах километрах от города. В детстве во время каникул Диана не раз гостила у бабы Ани и очень скучала по ней. Но сейчас не только эта причина руководила её помыслами. В конце концов, родители сдались и накануне своего отъезда усадили Диану на поезд, нагрузив её сумку подарками, естественно, не забыв о напутственных пожеланиях.

Правда, мама всё же не удержалась, и уже на перроне, заглядывая в полуоткрытое окошко вагона, вновь посетовала на странный поступок дочери:

– Доча, зря ты так решила, отдохнула бы на море перед учёбой, ты же хотела поехать, я знаю… не поздно же ещё. А о билете не думай, не обеднеем.

– Мам, опять ты за старое, давай больше не будем, договорились же, – строго поглядела на неё Диана.

– И, правда, Таня, сколько можно?! – поддержал дочь отец. – Она же не маленькая уже, решила, значит, так надо ей, да и маму навестит, давно ведь зовёт в гости.

– Ну ладно вам, ладно… набросились уже, я же как лучше хотела, – отмахнулась от них Татьяна Николаевна.

После протяжного гудка состав тронулся и стал набирать скорость. Диана до последнего момента смотрела из окошка на загрустивших родителей, пока перрон не скрылся из видимости. В раздумьях под размеренный ропот вагонных колёс время пролетело незаметно. Она сошла на железнодорожной станции небольшого районного городка, где пересела в маршрутный автобус, довёзший её почти до самой деревеньки со смешным названием Пыхтелино. Деревня была небольшой, находилась на отшибе, поэтому автобусы в неё не заходили, а высаживали пассажиров прямо на просёлочной дороге. Полтора километра по натоптанной тропинке, вившейся по полю меж колок – Диана «отмерила» без труда, почти не запыхавшись. Но когда взбежала на пригорок и увидела деревенские избы, вдруг остановилась. Ей показалось, что она стояла здесь и раньше, нет, даже не в детстве, а в какой-то другой жизни, сейчас она испытывала похожее ощущение, как тогда на горящем поле. Диана чувствовала, что далеко не все тайные уголки прошлого ещё открылись ей, видимо, они время от времени и томили её сердце, заставляя вспоминать что-то очень важное. Вот и теперь всё складывалось именно так, дорога лишь направляла её. Девушка опустила сумку на землю и присела на корточки…

После того лесного приключения многое изменилось в её жизни. Возможно, для стороннего наблюдателя не особенно знавшего девушку эти перемены были не столь уловимы, но от близких, особенно от мамы и Стаса, они не смогли укрыться. Диана уже с трудом удерживала нарождающуюся в ней силу, которая пробуждала от сна каждую клеточку её тела и неудержимо прорывалась наружу, меняя даже черты её лица. Она не раз замечала, как мама тайком разглядывала её, видимо, пытаясь, что-то понять и даже порывалась завести разговор, но так и не решилась. А Стас, когда вернулся из командировки, сразу высказал свои впечатления. Выпустив из своих крепких объятий сестру, он сделал шаг назад, как бы оценивая Диану со стороны, и то ли в шутку, то ли всерьёз произнёс:

– Сестрёнка, что-то не узнаю тебя… вроде бы всё твоё: лицо, глаза, улыбка, а что-то не так… ощущения какие-то необычные, ты прямо-таки светишься. Влюбилась, что ли?

– Неужели так заметно? – подогрела интригу Диана.

– Что угадал?! – обрадовался Стас. – А ну-ка, ну-ка, делись!

В этот момент девушка почувствовала, как напряглось лицо мамы.

– Да пошутила я. Это от счастья, братик, я люблю тебя вот и радуюсь!

– И я люблю тебя, сестрёнка, ужасно соскучился по тебе!

Через две недели Стас уехал в очередную командировку, так до конца ничего и не поняв.

Нельзя было сказать, что все белые пятна в её жизни обрели смысловую окраску, но, во всяком случае, ясности в этом вопросе заметно прибавилось. Диана чувствовала, что внутри неё возгорается что-то вроде сознательного маячка понимания и приятия всего того, с чем бы она ни сталкивалась. Теперь дни и ночи Дианы стали не просто насыщенными деятельностью, а обрели значимость, о которой она подсознательно мечтала всегда. Поначалу её работа имела место только во время так называемого сна; в моменты просоночного состояния Диана специально настраивалась на помощь зависимым душам и каким-то необъяснимым магнитом притягивалась к сновидениям таких людей. Она не совсем понимала, по какому принципу отбирались очередные кандидаты, но при этом безошибочно угадывала их проблемы.

Повседневная суета, не изжитые комплексы, ошибки прошлого – накладывали определённые отпечатки на образы сновидений её подопечных, заставляя их переживать далеко не радостные моменты своих воспоминаний. А некоторые души, израненные болью прошлого, влачили уже совсем жалкую участь в околоземных чувственных сферах, находясь в плену не отпускавшей вины или отчаяния. Большинство из них даже не осознавало своей зависимости, в повседневной жизни многое оттеняло её суть, а вот ночью каждая червоточинка обнажала себя до предела, превращаясь в навязчивые и очень убедительные образы, тем самым ещё сильнее привязывая к себе своих пленников.

Но свой первый практический опыт Диана чуть было не провалила. Дело касалось одного неплохого человека, который однажды смалодушничал и испугался ответственности. Его ожидало блистательное будущее дипломата и, казалось, что ничто не сможет этому помещать, но на последнем курсе ВУЗа он нежданно влюбился в девушку не своего круга. Влечение оказалось взаимным и по обоюдному согласию они решили на какое-то время сохранить эти отношения в тайне, предполагая реакцию его влиятельных родителей. Так продолжалось несколько месяцев. Каждый день влюблённые встречались на съёмной квартире в отдалённой части города, не часто появляясь на людях. Но тогда им и так было хорошо вместе. Молодой человек постоянно убеждал девушку, что им нужно немного подождать, пока он встанет на ноги и тогда они смогут открыться для всех. А она верила ему, потому что безумно любила. Узнав о своём интересном положении, она несколько дней не могла ему в этом признаться, всё откладывала на завтра, видимо, предчувствуя что-то недоброе. И, наконец, решилась. В первый момент известие ввело парня в ступор, потом появилось раздражение, перешедшее в негодование и обвинение, ведь он просил её, умолял немного потерпеть… Когда правда добралась до родителей, им пришлось расстаться. А позже он узнал, что его девушка от отчаяния покончила с собой. Впоследствии он стал прекрасным дипломатом, сделал головокружительную карьеру, обзавёлся семьёй, но так и не смог обрести счастья. Все эти годы его не покидала боль раскаяния, она будто глумилась над ним, унижала без пощады, заставляя день за днём переживать свою отвратительную трусость. По ночам его мучил один и тот же сон, повторявшийся с упрямой настойчивостью. Он появлялся в старом двухэтажном доме, где когда-то со своей любимой снимал комнату и словно тень бродил по пустым квартирам, пытаясь отыскать их уютное гнёздышко. Но всякий раз – тщетно. В одном из таких снов Диана оказалась рядом с ним. Он, конечно же, не видел её и с безрассудным упорством продолжал свои поиски. Стоя за его спиной, девушка не смогла удержаться от укора:

«А что же ты хотел? Чем же ещё ты сможешь это искупить?».

Видимо, нечаянная мысль лишь усилила его боль, он схватился за голову и побежал прочь.

– Ты здесь не для того, чтобы осуждать, а чтобы помочь! – раздался внутри неё строгий голос Хранителя. – Он уже и так себя наказал. Зачем усугублять?

– Прости, Хранитель, я поняла, я всё исправлю.

Диана толком не смогла бы объяснить, как у неё получилось принять облик той девушки, но именно в её образе она предстала пред душой несчастного человека.

– Здравствуй, Женечка, – нежно произнесла она, глядя в его глаза.

– Оля?.. Оленька, это ты… Я так долго искал тебя… Так долго, Оленька! Я… я уже не надеялся… Я так любил тебя, а сейчас ещё больше… Прости меня за всё, прости, если сможешь… – сбивчиво заговорил он, падая перед ней на колени.

Он не прекращал целовать ей руки, плача и умоляя о прощении, пока Диана, наконец, не произнесла:

– Я уже давно простила тебя, Женечка, простила… Встань.

– Ты, правда, простила… да? – всё ещё не верил он.

– Конечно, правда… пойдём, нам больше незачем здесь оставаться, теперь я буду всегда с тобой, и ты забудешь про свою боль.

Диана почувствовала, как отступает холод, державший в своих колючих объятиях это место и увидела, как со злобными взглядами разлетаются незримые соглядатаи сего представления, ещё недавно питавшиеся муками несчастного.

Вот так впервые, не считая, конечно, своих однокурсников, Диана вывела из лабиринта прошлого заплутавшую душу, освободив её от долгих и мучительных страданий. Являлось ли это обманом с её стороны или самообманом для тех, кому она помогала? Девушка часто задавала себе этот вопрос, и всякий раз находила убедительные доводы для оправдания своих действий. Ведь каждый оступившийся человек, ставший заложником своих прошлых ошибок, имел право на прощение себя самого. А она как раз и давала им возможность поверить в это. Потом были другие задания, отличавшиеся друг от друга содержанием и обстоятельствами, но их результат обычно сводился к одному и тому же.

Побыв в кругу своих воспоминаний, она спустилась вниз и окольной дорожкой направилась в дому бабушки, который находился недалеко от окраины деревни. Навстречу девушке попалась лишь пожилая женщина, загонявшая во двор корову. Диана не помнила, как её зовут, но поздоровалась первой. Женщина в ответ улыбнулась и с теплотой произнесла: