Я ощущенье вызываю,
Что вызов я ему бросаю?
А может, так оно и есть?
Тогда умерить надо спесь.
Нет пользы от рекомендаций,
Что я в газетах прочитал, —
Ведь в жизни много ситуаций…
В одну из них я и попал…
Я обучался, наряжался…
Но, кажется, перестарался:
Моя активность – им сигнал,
Что я для них опасным стал.
Мне не годятся эти знанья,
Я это понял, наконец…
Но есть пример для подражанья:
Онучин – вот мой образец!
Он вызывающе неряшлив,
Способен вызвать жалость кашлем,
Превосходя всех по уму,
Он не опасен никому».
Роман скорей преобразился:
В костюм джинсовый нарядился,
Надел поношенный ремень -
Стал будто бы Евстрата тень.
Когда преображённый модник
Мимо Гордея проходил,
Тот озадаченно спросил:
«Ты что, собрался на субботник?»
Сдержав улыбку еле-еле,
Роман ответил, не смутясь:
«Ведь он на будущей неделе!» —
И отошёл, в душе смеясь…
2
А вскоре ждал его сюрприз:
Торжественно и осторожно
(Тут сердце замерло тревожно),
Согнувшийся, как блюдолиз,
Вошёл Евстрат, в руках пакет.
Неся его перед очами,
Как торт с зажжёнными свечами,
Он пересёк весь кабинет,
С наинежнейшею улыбкой,
Нижайший сотворив поклон,
Тряхнувши шевелюрой жидкой,
Пакет вручил Роману он.
Роман, охваченный тревогой
(Небось, подарочек с подвохом!),
Достал увесистый буклет
С каталогом на инструмент
И с резолюцией Гудкова,