Луна в знаке Скорпиона. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

– Я знаю.

– Мы всегда с ней всем делились…

– Это верно…

На лице Говорова отразилась мимолётная ухмылка.

– Мы были, как две сестры.

– Конечно, милая.

– Я всегда ощущала свою вину перед ней. Ведь это я разлучила её с гобой.

– Ты говоришь глупости.

– Нет, Илья. Нет! Она любила тебя, и я знала об этом. Я встала на её пути.

– Мы с ней совершенно разные люди, – ответил Говоров. – Между нами могли быть только чисто дружеские отношения.

– Илюша, – Тамара тревожно вздохнула, – я никак не могу поверить, что её больше нет. Не могу понять, что произошло…

– Может, до полуночи смотрела телевизор? – отрешённо произнёс Илья Альбертович. – Потом решила вскипятить немного молока. Прилегла буквально на одну минутку и не заметила, как заснула…

Тамара с пристальной настороженностью посмотрела на мужа и внезапно спросила:

– Время позднее. Кто же успел рассказать тебе такие мельчайшие подробности?

Этим вопросом она непроизвольно ввергла его в состояние замешательства

– Ты на что намекаешь? – раздражённо огрызнулся Илья Альбертович. – Может, у тебя ещё хватит ума, обвинить меня в её смерти…

– Я сказала тебе, что Ирина погибла, но не говорила как именно. А ведь за то время, пока ты отсутствовал в городе, её мог сбить автомобиль. Тем более что у неё была отвратительная привычка переходить проезжую часть дороги в неположенном месте.

Говоров с растущим замешательством смотрел на жену, тщетно стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Как ты узнал, что она отравилась газом и откуда тебе известно про молоко? – сдавленно поинтересовалась Тамара. – Ты сначала направился к ней, а потом выехал в Оленегорск? Ты был у Ирины накануне её гибели…

– Сказал первое, что взбрело мне на ум. Я только что вернулся из командировки. Никуда не заезжал… – отрешённо отпарировал Илья Альбертович.

– В том-то и дело, что никуда не заезжал… – задумчиво подметила она.

Тамара поджала губы, её тревожные карие глаза вновь наполнились слезами. Она прижала руки к сердцу, которое не только колотилось как бешеное, но и готово было выскочить из груди.

– Ты откуда взяла, что её вообще кто-то мог убить? Что за глупость? Произошёл обыкновенный несчастный случай… – попытался оправдаться Говоров.

– Ты, конечно, не знаешь, – с трудом выговорила Тамара, – но единственный запах, который Иришка не могла терпеть с детства, это запах кипячёного молока…

Роковая ошибка

Я никогда не считал других людей глупее себя, но сейчас у меня явно есть шансы выпутаться из этой гнусной истории.

Тамара Гроздева, белокурая, крепко сбитая девушка, пожалуй, самая обаятельная ученица одиннадцатого «А» класса, неожиданно для всех, покончила жизнь самоубийством в одном из подвалов нашего города. Это на три квартала дальше от моего дома. Следовательно, меня не в чем заподозрить. Впрочем, необходимо сосредоточиться и в считанные минуты окинуть беглыми воспоминаниями наши встречи и отношения. Нужно быть полностью уверенным, что я нигде не наследил.

Мне тридцать шесть лет, возраст, в котором мужчина уже что-то смыслит в жизни и даже имеет кое-какие успехи в трудовой деятельности. К сожалению, я не попал на кафедру института и не стал директором школы, но я не в отчаянии. Быть преподавателем физики в старших классах, пожалуй, не хуже чем быть ведущим инженером на «Тридцать пятом» заводе. Во всяком случае, имею заработок не ниже докера Тралового флота и при этом не поднимаю ничего, кроме авторучки.

В тот день, когда мы с Томкой стали более близкими друг для друга, я преподавал броуновское движение молекулярных частиц, объясняя его на основе молекулярно-кинетической теории. Она смотрела на меня заворожённым взглядом, но было ясно, что совершенно не слышит.

Я уже давно обратил внимание на её особый интерес к моей персоне.

Она была своенравной ученицей. Её не интересовали мальчики-подростки. Ей было мало той дружбы, которую они могли ей предложить. Её розовые пухленькие губки и вздымающаяся упругая грудь говорили о том, что она жаждала настоящей любви. Её, вполне сформировавшееся тело, требовало эротических ласк. Ей нужен был мужчина – сильный и агрессивный, способный властвовать над ней физически и духовно.

Но, несмотря на то, что этим мужчиной она выбрала меня, я всё же понимал, что соблазнить и завоевать это милое создание не так-то просто. В тот день она сама сделала шаг к нашему сближению. Я задал ей несколько вопросов по теме урока, но ни на один не получил хотя бы мало-мальски вразумительного ответа. Тогда, я велел ей задержаться после уроков и продолжить занятие. Томка состроила обиженное личико, но я чувствовал, как она затрепетала от радости, словно только и ждала, как бы остаться со мной наедине.

– Вот что, Гроздева, – предварительно заперев лаборантскую комнату на ключ, сказал я голосом строгого учителя, – если ты с начала учебного года не поймёшь материал, то дальше тебе будет намного сложнее разбираться в теме. Ты, надеюсь, уяснила, почему тепловые явления изучаются в молекулярной физике?

Она лишь пожала плечиками и не проронила ни слова.

– Ну, хорошо, – продолжил я, – ты хоть знаешь, что такое тепловые явления?

– Которые связаны с нагреванием или охлаждением тел с изменением их температуры, – невнятно пробормотала она, потупив зелёные глазки.

– Правильно, Гроздева! – похвалил я, поймав себя на том, что устремил проницательный взгляд на шёлковые плавочки, виднеющиеся из-под её коротенькой юбки.

Она коснулась ладонью моей руки и тихо спросила:

– Это, Арий Альбертович, почти то же самое, как я чувствую тепло вашего тела?

Я не нашёлся, что ответить и лишь сбивчиво проговорил:

– Все тела состоят из атомов и молекул…

Она широко расставила стройные ножки и, придвинувшись ко мне вплотную, зажала ими мои колени. Я непроизвольно почувствовал, как по её телу прошла дрожь. Я больше не мог вынести эту пытку. Низменные желания победили здравый рассудок. Я обнял её и впился губами в её пухленькие губки, а мои пальцы самопроизвольно побежали по мелким пуговкам её блузки…

Я никогда не давал повода, чтобы кто-то из посторонних смог нас разоблачить. Я не выделял Тамару из других учениц и ко всем относился одинаково. Должен признать, что и она была примерной любовницей, и ни у кого из её одноклассников не возникло и мысли о том, что после школьных занятий её белоснежные зубки впиваются в моё плечо, а покрытые перламутровым лаком ноготки скользят по моей оголённой спине. Она была сущим дьяволёнком. Иногда её сексуальные домогательства даже раздражали. Как бы запретный плод не был сладок, но и он порядком надоедает, если слишком часто надкусывать. Впрочем, я буду далёк от истины, если скажу, что мне это не нравилось. Да, она иногда действительно меня раздражала, но очень скоро я вновь скучал по её сумасшедшим ласкам. Рядом с ней я и сам был намного моложе. Если моя жена иногда подшучивала над моей начинающейся импотенцией, то уж сам-то я, слишком хорошо знал, на что могу быть способен в жарких объятиях юной обольстительницы.

– Арик! – звала она любовно. – Я хочу чего-то нового, экстравагантного, необычного…

Что мы с ней только не вытворяли! Мне казалось, что все учения Древней Индии и Древнего Китая в виде Камасутры и прочей подобной дряни, были никчёмны перед её изобретательностью. Я приходил домой, как выжатый лимон. Я уже ни о чём не думал и ничего не хотел. Единственное, о чём я мечтал – добраться до постели и заснуть мертвецким сном. От усталости я даже не каждый вечер мог принять холодный душ. Нередко я засыпал прямо в кресле перед телевизором или за кухонным столом с вилкой в руке.

– Ты слишком много времени уделяешь работе, – упрекала меня жена. – Даже странно, что трудишься с таким усердием, а не имеешь достойного продвижения по служебной лестнице. Уверена, ни один педагог так не ишачит…

Она и не представляла, как близка была от истины. Конечно, никто из моих коллег не мог соперничать со мной в этом вопросе. Я действительно так добросовестно вкалывал, что результаты моего труда не заставили долго ждать. Нет, это не были глубокие познания моей ученицы в области физики, но зато мы оба очень скоро соприкоснулись с анатомией. Эта глупышка ещё ничего не подозревала, а я, как опытный мужчина, сразу заметил изменения не только в её характере, но и во внешности. Помимо её внезапной истерии, она стала пухнуть как дрожжевое тесто. В подтверждение собственной догадки, я однажды принёс солёные огурцы. Когда мы, в очередной раз закрылись в лаборантской, я с напускным безразличием открыл банку. У меня больше не возникло никаких сомнений. К сожалению, мои подозрения оправдались. Она съела все огурцы и даже не оставила ни кусочка, чтобы я мог хотя бы попробовать.

«Это финиш!» – мелькнуло у меня в голове.

Но отступать было уже поздно. Ещё месяц, от силы два, и всё скрытое станет явным. Я знал, что у неё состоятельные родители, которые постоянно общаются с влиятельными людьми общества. Они найдут способ; как расправиться со мной!

Я не только не смогу мечтать о прекрасном будущем, но и настоящее покроется для меня вечным мраком. Если бы я не угодил за решётку, то с преподавательской деятельностью было бы покончено раз и навсегда. К тому же, я бы наверняка лишился семьи, что никоим образом не входило в мои планы. Я должен был, во что бы то ни стало, избавиться от неё. У меня возникла превосходная идея! Групповое изнасилование! Это ли не лучший вариант? Я стал бродить по улицам и приглядываться к праздно шатающейся молодёжи. Я уже мысленно представил, как Томкины родители в спешном порядке вывезут её из города, чтобы уберечь от презрения и позора, но к счастью вовремя спохватился. Ведь если мой план пройдёт удачно, то любая судебно-медицинская экспертиза безошибочно установит точный срок её беременности. Вот тогда-то уж, несомненно, всплыло бы моё имя! У меня не было другого выхода, и я решил действовать хитростью.