Холодно в небесах

– Ну и что, фигура – не главное, – уверенно возразил Барт.

– А что тогда?

– Возраст женщины определяется по глазам. У нее глаза взрослые.

– Морщинки?

– Нет, глаза. По ним видно.

– Уставшие?

– Подзатрахавшиеся, – со знанием дела подытожил Барт.

Марк усмехнулся и ничего не ответил.

– Вот почему ты всегда такой?! – набирал обороты захмелевший Барт.

– Какой?

– Будто самый умный. И даже молчишь так, что я себя каким-то тупым чувствую.

Марк не сразу нашелся, что ответить.

– Думаю, дело не во мне, – безжалостно произнес он наконец. – Особенно, если я молчу. Ты сам все чувствуешь и без меня.

Марк увернулся от летящего в его сторону кулака, но девушка в этот момент уже ставила на стол кубки, полные пенящегося пива…

– Тебя в изолятор, что ли, сдать? – шутил Марк, отчищая свою и Барта одежду от пива, сидя на лавочке рядом с кафе, из которого их вывели. – Страшно рядом с тобой оставаться в Строгий период, когда ты и в нестрогий такое творишь!

– Я не знаю, что на меня сегодня нашло, прости, друг, – виновато проговорил Барт. – Это все она, Мэри, жена моя… С утра меня вывела, а я, когда на нервах да на пиве, слетаю с катушек. Прости.

– Ничего, проехали, – тихо ответил Марк и вдруг толкнул приятеля так сильно, что тот слетел со скамейки и ткнулся лицом в снег.

Марк рассмеялся, вскочил и побежал, не дожидаясь, пока Барт догонит его.

– Марк, засранец, остановись! – кричал ему вдогонку Барт, плохо справлявшийся с мешавшими быстро бежать ногами. – Я тебя все равно догоню и урою!

Марк бежал очень быстро и смеялся очень громко. В какой-то момент Барт потерял его из вида. Он остановился, не понимая, куда мог деться приятель, только что бежавший метрах в двадцати от него. Марка нигде не было. Словно сквозь землю провалился. Барт стоял посреди площади, не соображая, что произошло. И тут его увидела Мэри и прямиком направилась к нему…

– Чем от тебя так несет? – сморщив нос, спросил сенатор Мэнси, столкнувшись с сыном в лифтовой комнате.

Сенатор собирался спуститься в город в то время, как его старший сын Марк оттуда вернулся.

– Пивом, – улыбаясь, ответил Марк.

– Ты снова за свое? Не понимаю, что за удовольствие для тебя общаться с этими оборванцами? – В голосе сенатора звучали сердитые нотки.

– Не называй их так, отец, они вполне интересные личности.

– Личности… – задумчиво повторил Мэнси-старший. – Какие личности? Где ты видел на дне личности?

– Всюду, отец, – оскорбился Марк. – Они тоже личности… Правда, немного другие.

– Немного… – все так же монотонно повторил отец.

– К тому же будущему сенатору, которым я собираюсь стать, полезно знать жизнь народа изнутри, из первых глаз, так сказать.

– Когда-нибудь все это плохо кончится, – настороженно произнес старший Мэнси. – Каждый раз, когда ты туда отправляешься, я не знаю, чего ожидать.

– Не преувеличивай, отец. Ты же знаешь, что я очень осторожен и умен, – шутливо ответил Марк.

– Да уж, умен, – саркастично заметил Мэнси. – Одежду оставь в утилизацию, пока этот мерзкий запах не отравил весь дом.

– Слушаюсь, сенатор, – игриво ответил Марк и обнял отца.

– Вижу, что пиво пропитало тебя насквозь, – брезгливо отстранил Мэнси сына, от которого пахло слабым пивным перегаром.

– Вот так всегда, никакой ласки, – притворяясь обиженным, проговорил Марк и поспешил уйти, чтобы вымыться и переодеться.

Мэнси проводил его отеческим снисходительным взглядом и вошел в лифт.

– Маркуша, где ты пропадаешь все утро? – раздался голос мадам Мэнси, когда Марк неосторожно громко хлопнул дверью своей комнаты. – Тебя ждет у себя господин Вэл. Нехорошо заставлять ждать такого человека. Да, где же ты? – нетерпеливо переспросила она, не услышав ответа от сына.

– Я в душ, маман, я быстро, – выкрикнул Марк, скрываясь за дверью ванной комнаты.

Через двадцать минут он зашел к матери, благоухая тонким парфюмом, в белой сорочке и серо-голубом твидовом костюме, очень шедшем к его голубым глазам.

– Что хотел господин Вэл? – спросил он, целуя матери руку.

– Я не знаю, мой дорогой, – немного кокетничая, проговорила мадам Мэнси.

– Маман, вы сегодня выглядите потрясающе! – улыбнулся Марк, желая расположить к себе мать.

– Спасибо, льстец, – улыбнулась она, предчувствуя подвох в словах сына. – Тебе что-то нужно от меня, не так ли?

Марк скривил губы, изображая, что обижен.

– Почему сразу что-то нужно? Разве я не могу просто сказать обворожительной даме, что она обворожительна? Я же не слепой!

– Ну все, все, – махнула она тонкими пальчиками, унизанными красивыми кольцами, показывая тем самым, что сдается. – Ты меня подкупаешь своими комплиментами, Марк, а я, ты же знаешь, ни в чем не могу тебе отказать. Что на этот раз?

– Ничего, маман, честное слово, ничего, – спокойно ответил Марк. – Вот только, если… – Он оборвал фразу в задумчивости, которая так нравилась в нем его матери.

– Договаривай, Маркуша, – вкрадчивым голосом проговорила мадам Мэнси. – Если что?..

– Да нет, право, пустое, – все еще не решаясь продолжить, отговаривался Марк.

– Ну, мой мальчик, ты же знаешь, как я не люблю этой недосказанности! – возмутилась она, теряя терпение.