Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея

Иные государственные руководители понимали, как важно замести после себя следы, особенно если они кровавые. Так Никита Хрущёв начал обличать Сталина лишь спустя несколько лет, как занял должность первого лица в государстве. А почему не сразу? Всё было до пошлого просто, никаких загадок. За эти годы, по приказу Хрущёва уничтожались все расстрельные дела, где могла стоять его подпись. Хотя, конечно, это лишь одна из причин его временного молчания. Во всяком случае, компрометирующих его документов пока не найдено, хотя он, безусловно, участвовал в репрессиях. В противном случае он сам бы оказался у расстрельной стены или в каком-нибудь исправительном лагере. Сталин умел всех повязать круговой порукой.

Кстати, современные историки сильно подозревают, что и Романовы также неплохо подчистили архивы, после того как взошли на Российский престол. Во всяком случае, Миллер прошёлся не только по Сибири, но и по всем архивам Москвы и Подмосковья.

Ох, и недаром печатное слово вызывало и до сих пор вызывает зубовный скрежет у иных властителей. Проводя свою диктаторскую волю в жизнь в первую очередь необходимо уничтожить свободомыслие. А как это сделать? К их большому сожалению у граждан есть своя голова на плечах. Как задурить им мозги до такой степени, что бы любой бред, исходящий из уст очередного строителя светлого будущего, ими воспринимался как истина в последней инстанции? Да проще простого. Лишить людей памяти, не давать пищи для размышлений. И вот уже полыхают кострища по всей стране, летят в жаркий огонь книги, документы. Фанатично горят глаза последователей очередного диктатора. На костёр ведут инакомыслящих, не вписывающихся в существующее заданное мироздание, ведь они упрямо пытаются доказать, что Земля не центр Вселенной, и вообще она круглая.

Огонь жарко и жадно пожирает всё, что ему кидают. И вот результат, мечта любого диктатора, или недалёкого руководителя, вокруг него ни о чём не думающая толпа, подчиняющаяся любым его приказам и прихотям, с восторгом ждущая любое его слово и даже жест.

В XIX веке в России было многое сделано в архивном деле. Но это происходило лишь за счёт немногих энтузиастов, власть же продолжала смотреть на хранение бумаг как на мало значимое предприятие. Поэтому состояние большинства архивов было, мягко говоря, в плачевном состоянии. Что уж говорить о провинциях Российской империи, если в самой Москве, прямо в Кремлёвских палатах документы просто сваливались в кучу.

Есть воспоминания как революционные солдаты и матросы в одной из башен Кремля нашли архивохранилище, если можно его так назвать. Открыв двери, они почувствовали жуткий смрад, и это несмотря на трескучий мороз, и на то, что в помещении гуляли сильные сквозняки. В комнатах, в громадную трёхметровую кучу были свалены рукописи, свитки. Нижние слои уже давно сгнили, а сверху этой мерзкой каши были накиданы новые документы.

Любая власть всегда понимала важность истории, запечатлённой в документах. Ведь там всегда можно найти выгодные и удобные факты, которые можно использовать с пользой для себя. Не были исключением и большевики. Как только архивы старого режима попали в руки новой диктатуры, так сразу же было решено опубликовать документы, где фигурировали тайные договоры между Россией и Германией. Это вызвало большой скандал на международной арене. Большевики в то время выпустили в свет много документов порочащих честное и доброе имя руководителей различных государств, обличая их в двурушничестве и других богомерзких грехах. Но это не было их изобретением. Этот же приём во время первой мировой войны, опять же против своих врагов, использовала и царская власть.

Кстати, руководители молодой советской власти прекрасно понимали всю ценность документов, попавших им в руки. Поэтому уже 1 июня 1918 года Совет Народных Комиссаров принял декрет о «Реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР».

Кстати, туда вошло много нереализованных проектов и предложений царских архивистов. Именно тогда был создан Единый государственный архивный фонд, в который передавались дела, утратившие практическое значение. Отдельные части государственного архивного фонда соединялись по принципу централизации архивного дела. Для управления вновь созданным архивным фондом был создан специальный правительственный орган – Главное управление архивным делом. Одновременно правительственным учреждениям запрещалось уничтожать без специального разрешения, какие бы то ни было дела или отдельные бумаги. Нарушителям грозили судебные разбирательства и суровые наказания. Несмотря на разруху, гражданскую войну и прочие проблемы переходного периода, все ранее существовавшие архивы получили охранные грамоты на помещения. А в 1919 году несколькими специальными декретами правительства были созданы областные и губернские управления архивными делами. В том же году 19 сентября был учреждён архив в Тобольске. Позже, уже в двадцатых годах, централизация дошла до своего пика, в стране были национализированы все частные, научные и культурные архивы. Таким образом, большевикам удалось сделать то, о чём царское правительство даже и не мечтало, объединив все хранилища, причём под крылом НКВД.

Со временем архивное строительство дошло и до Ямала. 20 марта 1934 года на заседании организационного комитета Советов Обско-Иртышской области (Ямало-Ненецкий округ входил в состав этой области с января по декабрь 1934 года) было решено организовать при Ямало-Ненецком окружном исполнительном комитете архивное бюро. И 23 сентября после выхода постановления оргкомитета Советов Обско-Иртышской области на Ямале появилось своё архивное бюро. Он было подчинено Ямальскому (Ненецкому) окружному исполнительному комитету. Тогда же был утверждён штат из пяти человек. Им было поручено составить план работы, приступить к ведению архивного дела в округе и «показать на практике колхозам и совхозам и всем учреждениям и предприятиям как нужно хранить архивные материалы…». С образованием в декабре того же года Омской области (округ входил в её состав до 1944 года) бюро было переименовано в окружной архив.

Первым заведующим хранилища документов был назначен Михаил Осипович Калганов. Он сразу же активно приступил к «концентрации», то есть сбору документов, и уже в 1935 году у него хранилось 1634 дела. Первоначально архиву выделили небольшой рабочий кабинет в здании Окружного исполнительного комитета, который располагался по улице Туземная дом номер 6, сейчас это улица Республики, а само архивохранилище располагалось в колокольне церкви.

По воспоминаниям участников, архивная работа тех лет была тяжёлой, ведь вся работа держалась на плечах одного человека. К тому же, дело было новым. Сохранилась докладная записка, написанная в 1936 году очередным заведующим Андрияновым:

«Как же у нас в Ямало-Ненецком окружном исполкоме обстоит дело? Архив загнали на чердак церкви и успокоились, а какое здание, отвечает ли оно требованиям хранения? Архивные материалы перебрасываются с одного места на другое, в силу чего архив скомкан в кучу и не разобран, и не описан. Работа стоит, так как производить таковую негде, ибо часть здания занимает жилплощадью сам заведующий, помещение очень малое. Это то же есть большой недостаток работы Окружному архиву».

Лишь в 1954 году архивное бюро получило своё здание, оставшееся от бывшего архивохранилища 501-й стройки.

Сейчас в Окружном архиве практически нет документов ранее конца XIX века. Они сгинули во время революционной смуты. Так же нет секретных фондов, такие свидетельства прошлого вывозили в Воркуту, Тюмень. Недавно рассекреченные документы времён 501-й стройки в основном носят технический характер. Так что, в основном, в этих стенах хранятся документы о становлении Советской власти, деятельности волостного революционного комитета. Есть документы, в которых отражена история образования кочевых туземных родовых Советов Ямало-Ненецкого национального округа, есть сведения о переводе кочевого населения на осёдлый образ жизни, о спецпереселенцах 30-40-х годов.

В XX веке в стране были начаты научные исследования древних рукописей и летописей, хранящихся в различных архивах страны. И учёных ждало пренеприятное открытие, о котором до сих пор широкой публике стараются не сообщать. Некоторые письменные источники, как знаменитые, так и не очень, которым привыкли безоговорочно доверять, оказались всего лишь подделкой.

Печальный список сфальсифицированных древних документов продолжает пополняться. В последние годы неожиданно возник научный спор. Появилось нежданное, смелое предположение, что знаменитое «Слово о полку Игореве» было написано спустя много веков от описанных в нём событий, просто человек воспользовался возникшей модой на подобные рукописи и сам сочинил это «Слово…». Так ли это на самом деле, или рукопись действительно была составлена в древние времена, выясняют специалисты. В «Повести временных лет», известной ещё как «Несторовская летопись», кстати, названной так по имени очередного переписчика, а не монаха-летописца, как это до сих пор преподают в школе, есть несколько вырванных страниц, а на их место, спустя несколько веков, были вклеены другие. И вот что странно, именно на этих листах неведомый летописец повествует, как пришли на Русь первые Рюриковичи. Кому это было выгодно, остаётся лишь догадываться.

Естественно, некоторые, с позволения сказать «авторы» древних списков, преследовали свои меркантильные интересы, ведь после войны с Наполеоном в русском обществе возник неподдельный интерес к своим корням, прошлому страны. Вследствие этого тут же возникла мода на собирательство подобных древних литературных памятников, но их было мало, вот на помощь и поспешили умельцы. В XVIII – XIX столетиях было изготовлено сотни подделок, и даже откровенных фальшивок.

Здесь надо особо отметить, что не все фальсификаторы искали выгоды, некоторые просто старались привлечь внимание к народному творчеству, национальному наследию. В результате, полностью офранцузившееся русское высшее общество неожиданно для себя узнало, что история Руси ни в чём не уступает той же Франции.

Архивист В. П. Козлов, в XX столетии внимательнейшим образом изучив около ста семидесяти подобных документов, в своей книге «Тайны фальсификации» написал об одном таком патриоте, И. П. Сахарове, бывшего не только врачом по профессии, но и этнографом и историком Тульского края, оставившего глубокий след в русской истории первой половины XIX века.

«Сахаровские подделки оказались в конечном итоге продуктом официальной идеологии эпохи их создания. Они отвечали официальному толкованию идеи народности прежде всего как одного из общественных устоев николаевской России. Идеализация старины, поиски в ней не существовавших образцов истинно народного характера, образа мыслей, обычаев были благодатной почвой для подделок Сахарова. Оружие знания вольно или невольно он направил против самого знания».[1 - Козлов В. П. Да постыдятся и посрамятся вси, глаголющие на нь» // Тайны фальсификации: Пособие для преподавателей и студентов вузов. – 2-е изд. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 272 с. – С. 207.]

Ночной гость припомнил копии древних летописей выставленных на очередной витрине и подумал, что не всегда народная мудрость верна. Хотя бы взять пословицу: «Что написано пером, того не вырубишь топором». Зачем вырубать, когда можно просто-напросто вырвать ненужную страницу и вклеить новую, вот тогда чистое окно в историю будет туманным и мутным, а может и вообще закрыться навеки, но об этом даже никто и не догадается. И пускай, потом историки мучаются, анализируют, домысливают, придумывают, собирая мозаику из разноречивых фактов. Может они когда-нибудь, и приблизятся к истине. Но всё равно прошлое будет полно тайн и загадок, и на эти вопросы найти достоверные ответы будет ох как непросто.

Потом Ночной Директор вспомнил, как в первый раз пришёл в окружной архив. Дело было зимой, поэтому неказистое здание последнего приюта документов еле виднелось из-за сугробов и небольших деревьев, окружающих домик. Морозный воздух блеклым серым туманом скрывал горизонт, было трудно дышать. Но внутри помещения было тепло, сухо и, главное, уютно. Особенно это чувствовалось после насквозь промёрзшей улицы. И ощущалось ещё нечто, почти неуловимое для человеческих чувств, что трудно передать словами. Нет. Не вездесущая пыль и запах бумаг. Здесь было что-то иное. Только много позже он всё-таки понял, что это было. В этих стенах было сконцентрировано само время, здесь лежала история, сжатая между картонных обложек папок, и перевязанное обыкновенным шпагатом. Он ещё тогда с усмешкой подумал:

– Наверное, чтобы история не сбежала, не вырвалась на волю, а то таких дел натворить сможет, что придётся долго расхлёбывать.

К тому же и само здание архива овеяно легендой. Почему-то долгое время считалось, что окружное документохранилище въехало в прачечную, оставшуюся со времён 501-й стройки. Но потом сами же архивисты выяснили, что здесь изначально располагался архив этой печально знаменитой гулаговской стройки.

Ночной человек тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания и мысли, ещё раз насухо протёр очки и пошёл в обход музейных владений, где хранились следы эпох и событий.

Здесь, в музее время тоже было сконцентрировано, но, в отличие от архива оно было более осязаемо, что ли. Здесь его можно было не только прочитать, пошелестеть страницами былого, но и погладить, потрогать, взять в руки и увидеть воочию немногочисленных свидетелей прошлого.

II глава

Страна за Рифейскими горами

Ночной Директор вышел в коридор, и задумался, с какого же зала начать осмотр своих владений. После краткого размышления он решительно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там, в выставочных залах, можно было воочию увидеть седую старину Сибири, кинуть взгляд на истоки современных событий.

Его путь лежал в зал, в котором была представлена средневековая история Обдорска. А она богатая и бурная, к тому же неразрывно связана с судьбами всей страны, как бы далеко сибирские земли не лежали от Москвы.

Тихо ступая, человек вошёл в зал. Сколько было таких вечеров в этом здании, а всё равно каждый раз всё бывает по-другому. И всё так похоже…

А за заиндевевшими окнами неспешно струилась ночь, переворачивая ещё одну страницу в истории человечества. Пройдёт ещё несколько дней и ночей и, сегодняшние дневные и ночные события порастут быльём. И чем дальше, тем больше небылиц будут складывать об этом. Такова уж людская натура, и с этим ничего не поделаешь.

Ночной Директор, вздохнув, прошёлся по выставочному залу. Остановился около витрин, в которых лежали копии древних летописей.

– Ну, как им можно безоговорочно доверять. Да просто ради любопытства можно почитать свидетельства тех времён, что дошли до нашего времени, чтобы понять, люди всегда были горазды сочинять и преувеличивать.

Север всегда притягивал к себе взгляды. И не только неутомимых искателей новых земель, необычных приключений и громкой славы, но и желающих разбогатеть. А уж слухи про эти неведомые земли ходили самые разнообразные, порой доходившие до полного бреда. Но им верили, как в средневековье, так и до сих пор, нет-нет, да и просочиться где-нибудь в печати или по телевидению такая несуразица, что просто диву даёшься, и как это люди придумали такое! И ведь верят же обычные обыватели, вот что самое печальное. Что уж говорить про времена, отдалённые от нас веками и не отягощённые средствами массовой информации и другими признаками техногенной цивилизации. В те далёкие эпохи очевидцев проверить было невозможно, вот и любили путешественники прихвастнуть своими подвигами или удивительными описаниями увиденной жизни «незнаемых» народов. И в этот момент они могли таких страстей нагнать на наивного средневекового обывателя Европы, что те могли лишиться спокойного сна и хорошего аппетита. Действительно, почитаешь иные летописи, описывающих северные народы, и может привидеться такое, что современные фильмы ужасов покажутся наивной сказкой для дошколят.

Вот для примера небольшая выдержка из древней летописи:

«На восточней стране, за Югорьской землею над морем живут люди Самоедь, зовомы Могонзеи, а ядь их мясо оленье да рыба, да межи собою друг друга ядят, а гость к ним откуды придет, и они дети свои закалають на гостей, да тем кормят, а который гость у них умреть, и они того съедають, а в землю не хоронять, а своих тако же. Сия же люди не великы възрастом, плосковиды, носы малы, но резвы вельми и стрелцы скоры и горазды, а ездять на оленях и на собаках. А платие носять соболие и оленье, а товар их соболи».[2 - Шемановский И. С. Хронологический обзор достопамятных событий в Берёзовском крае Тобольской губернии (1032 – 1910 гг.) // Избранные труды [Текст] / Составитель Л. Ф. Липатова; авт. вступ. ст. Л.Ф. Липатова; ГУ «Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс и.. И. С. Шемановского». – М.: «Советский спорт, 2005. – 304. [32] с.: ил. – С. 109.]

А дальше ещё больше, ещё круче, фантазия рассказчика, или летописца, разворачивалась во всю ширь:

«В той же стране иная Самоедь такова же, Линная словеть. Лете месяц живуть в мори, а на сусе не живут того ради, занеже тело на них трескается, и они тот месяць в воде лежать, а на берег не смеють вылести».[3 - Шемановский И. С. Хронологический обзор… – С. 107.]

Жутковатое зрелище, надо признаться. Но ведь именно таким несуразностям обычно больше всего и верят обыватели. А если ещё почитать описания местных народов, то картина вырисовывается просто фантастическая:

«В той же стране есть иная самоядь: по пуп люди мохнаты до долу, а от пупа в верхь яко же и прочии человеци»…

«В той же стране иная самоядь: в верху ръты на темени, а не говорять, а образ в пошлину человечь, а коли ядять, и они крошять мясо или рыбу, да кладуть под колпак или под шапку, и как почнуть ясти, и они плечима движуть в верх и вниз».

«В той же стране есть иная самоедь: яко же и прочии человеци, но зими умирають на два месяца. Умирають же тако: как где котораго застанеть в те месяци, то тя (там) и сядеть, а у него из носа вода изойдеть, как от потока, да примерзнеть к земли, и кто человек иные земли не видением (неведением) поток той отразить (отломить) у него и запхнеть с места, и он умреть… А иные оживають, как солнце на лето вернется».[4 - Шемановский И. С. Хронологический обзор… – С. 107.]

И ведь же искренне верили таким россказням. А куда деваться, никто там не был, вот и приходилось полностью доверять рассказчикам. Ну, а летописцы вслед за ними записывали, и вполне возможно, что-то привносили своё. Человеческая фантазия ведь не знает границ. Но вот что интересно, если непредвзято посмотреть на эти описания далёких земель и населяющих их диких народов, как тогда считалось, то вырисовывается интересная картина. Там почти нет вранья.

События и описания гипертрофированны, во многом преувеличены, но это скорее для красного словца, чтобы поразить воображение слушателей. Всё-таки сказывалось незнание местных обычаев и нравов, невнимательность и забывчивость путешественников. Да, это всё есть. Но многое и сейчас интересно для современных этнографов. Хотя бы взять такой момент, аборигены-кочевники до сих пор хоронят своих умерших прямо на земле, в специальных ящиках, а не закапывают в землю.

Вот ещё один фрагмент, где при детальном изучении видно, что всё же истина в этих летописях есть.

«В той же стране, и верху Оби рекы великыя есть земля, Баид именуемая, леса на ней нет, и люди, как и прочии человеци, живут в земли, а едять мясо соболие… А соболи же у них черны вельми и великы, шерсть живого соболи по земли ся волочить».[5 - Шемановский И. С. Хронологический обзор… – С. 107.]

Говоря иными словами, люди жили в землянках, что даже для Европы того времени было вещью привычной. Ну а то, что ели мясо соболей, так тут по принципу, что поймал, то и съел. А вот случаев людоедства, кстати, за все эти века не зафиксировано. Единичные случаи во время сильного голода, вот и всё, чем располагают современные исследователи. Так что лукавят путешественники. Вот только зачем?

Ночной посетитель прошёлся вдоль витрин, прислушался к ночной тишине, разлившейся в музее. Но всё было спокойно, как всегда в эту пору, когда любопытные экскурсанты не шуршат обувью и одеждой, не шепчутся, и не хихикают невесть над чем, а над всем этим разносится голос экскурсовода.