Коготь

– Могла бы и откликнуться. Я тут ищу тебя, ищу…

– Извини, я была немного занята. Но ты же не обижаешься, да? Семка? – Перчинка была в своем репертуаре, подразнивая молодого кота, но факт того, что она нашлась успокоил молодого самца. Он буркнул что-то недовольно и вернулся к своему куску мяса, на который уже попытался нацелиться Толстомяс. Недовольно шикнув на него, Семен вернулся к еде, и спустя несколько минут, забив желудок, довольно развалился на траве, думая, что как хорошо вот так вот поесть и поваляться. Больше ничего ему не нужно, ну разве что немного внимания со стороны острой на язык Перчинки, ну да ладно. Кот начал мечтать о возможных отношениях с понравившейся ему кошечкой. Возможно, они станут парой и тогда…

– Эй! Осторожно! Враг! – Толстомяс вскочил и выгнув спину зашипел в темноту, туда, где виднелись желтые квадраты окошек соседнего дома.

– Где? – Семен тут же сел на лапы, завертел пушистой головой и одновременно подал Перчинке знак:

– Рядом враг!

– Я чую! Три кошки со стороны подъезда. – Кошке с дерева было виднее, коты, ориентируясь на нее, приготовились к схватке. Она не заставила себя долго ждать. Три черные тени метнулись к помойке, и на Семена из черноты выпрыгнула увесистая туша, на лету замахнувшаяся когтистой лапой. Наш кот отпрыгнул, зашипел и оскалился, за долю секунды оценивая ситуацию и измеряя расстояние для маневра. Приземлившись, враг, который оказался довольно таки большим котом, никого не обнаружил рядом с собой, зато сбоку свернула что-то вроде молнии и один из его красных глаз тут же перестал видеть. Потекла кровь, но на черной шерсти она была совсем не заметна. Еще не осознавая потери, причиненные его здоровью, противник начал крутить головой, но было уже поздно. Не подпуская врага к себе, Семен нанес еще один, на этот раз финальный удар по голове котищу. На этот раз, сознание начало оставлять неприятеля, и он счел за правильное решение убраться с поля брани обратно в парадное.

Тем временем схватка не закончилась. Было слышно шипение, звучащее в разных тональностях и рычание, говорившее, что бой идет не за жизнь, а за смерть.

– Получи, тварь! – Это толстяк, отмахиваясь от вражеского кота, пытался занять выгодную позицию. Но противник был более вертким, и вот Толстомяс барахтается на спине и сейчас лишится или уха, или глаза…

Но Семен подбегает на помощь и вовремя обезвреживает противника, вцепившись тому в шерстяной воротник. Здесь вроде все. Убежал. Но непонятно, что там наверху, с Перчинкой?

– Ты цела?! – Семен смотрит наверх, но там тишина. Или кошка отступила перед превосходящим ее противником, или… Но про это «или» не хочется и думать. Семка обращается к Толстомясу:

– Ну ты что, толстяк? В порядке? Меня этот, большой котяра, здорово поцарапал. Только сейчас начал чувствовать, что бок пропорот. Надеюсь, что это несерьезно.

– Я в порядке. Кхххм!! – Упитанный любитель помоек начал отхаркивать свою и чужую шерсть. – Откуда они только взялись на нашу голову. Может это домашние миляги взбеленились, переев просроченного «Пурина Ван». Но есть вариант, что это чужая банда специально выслеживала кого-то из наших, вот и решила атаковать, видя, что нас немного. Но что с Перчинкой, боюсь я спросить?

Семен и сам хотел бы это знать. Может ее взяли в плен? Нет. Скорее всего она драпанула обратно в родной двор. Сработал инстинкт самосохранения. Но в то же время, она не могла бросить своих собратьев по стае в беде. Это же противоречит правилам.

– Ладно, поковыляли назад. Пока еще не появилась парочка боевых котишек. Нам на погибель. – Толстяк побрел вперед, бормоча под нос, что вот, только он позавтракал и на тебе. Растерял все калории. Придется ждать пока откроется «Семерочка» и отлавливать первых пенсионерок, которые, как известно, ходят в магазин с десяти до двенадцати утра.

Хотя, можно попробовать потрясти старух на лавочках. Должно сработать…

А Семен, тревожно ступая мягкими пушистыми лапами по пахнувшему пылью, сыроватому от утренней росы асфальту, не мог заглушить внутри себя разносимое сердцем по всему телу смутное беспокойство о подруге. Где она теперь? Спаслась ли? Он должен был среагировать и помочь ей. Должен был, но не помог. Вот черт, кошачья двуустка его забери.

Добравшись до родных пинат, коты первым делом поспешили в логово Зефира. Нужно было доложить о пропаже члена стаи. Это важно, поскольку если она в плену, то может выдать ценные сведения о количестве участников «Фелис 32». Также враг узнает, где обретается вожак и как организована жизнь внутри двора. Ну а если Перчинку прикончили враги, то кошки и коты тем более должны узнать про это печальное, но, увы, обыденное событие в жизни любого дворового ушастика.

Семен подавлен, но тут слышится хриплое незнакомое мяуканье:

– Эй, котейки!

Глава 7

Семка обернулся и увидел кота, показавшегося ему до боли знакомым. Ухоженная рыжая шубка, надменный взгляд, холеные, закрученные вверх усы. Да! Точно! Он видел его в одном из окон родного двора. Этот котяра посматривал вниз, грызя косточку из-под… неважно какую, но было видно, что пушистый миляга испытывал неземное блаженство. Черт. Кошачья двуустка! Что же ему нужно здесь?

– Спешу представиться. Я – Деспот. С третьего этажа. Местный кот-домосед. Но сейчас это совершенно неважно. Вы же ищите свою подружку Перчинку, так? Я совершенно случайно знаю, куда она делась, вот так вот.

Не успел он закончить свою слащавую тираду, как два кота уже стояли рядом с ним, готовые, в зависимости, что промяукает рыжий котище, или разорвать его, или отблагодарить.

– Когда и что ты видел? – Семен был напряжен до крайности. Время шло на секунды и, возможно, Перчинка была еще жива. – Отвечай быстро и не медли, иначе…

– Да, да. – Деспот ухмыльнулся, но тут же спрятал гадкую улыбочку в пухлые рыжие щеки. – Я совершенно случайно увидел, как двое отвратительных хвостатых проныр-котов потащили вашу подружку вон в то парадное. Все. Больше ничего.

– Точно? – Толстомяс грозно зыркнул на слегка оробевшего домоседа. – Может еще что? Вспоминай, котяра, иначе позже с тобой будет совсем другой разговор. Ты меня знаешь.

– Ну. Вроде эти бандиты показались мне знакомыми. А один из них был до крайности похож на вашего собрата по стае. Как его. А, вспомнил! Крысоеда!

– Какое, говоришь, парадное? – Семен выпустил когти и непроизвольно заскрежетал ими по влажному асфальту.

– Вон то. Где две лавочки, а рядом ведро помоешное. Я вчера в нем видел…

Но его быстро отпихнули и два кота что есть духу помчались ко входу в подъезд. Семен на бегу пытался понять, на что Крысоеду понадобилось похищать Перчинку, но ответ не приходил. В голове все смешалось и сейчас главное было – обнаружить пушистую подружку живой и невредимой. Ну а с этим подонком он разберется позже.

– Шшш, не спеши. – Толстомяс, будучи мудрее и разумнее новичка в стае, справедливо полагал, что Крысоед с товарищами может легко их услышать и, тем более, учуять. Поэтому торопится не стоило.

– Следуй за мной. – Друг за другом они начали красться по лестнице, прислушиваясь к любому шороху и пытаясь определить, где могли залечь похитители. Дом был пятиэтажный, поэтому вскоре Семен с толстяком уже были перед дверью на чердак.

– Если рыжий пройдоха не обманул, то они там. – Толстомяс указывал лапой на просвет между железной дверью и стеной с облупившейся штукатуркой. – Действуем по обстоятельствам, но, в любом случае, спасти Перчинку необходимо любой ценой. Готов?

Он махнул лапой и первым шмыгнул по ступенькам вверх. Семен за ним.

Весеннее небо уже начало светлеть, знаменуя начало нового дня. Теплый ветерок ласково трепал привязанную к длинной стационарной антенне тряпицу. А прямо под ней сидели двое. Один прижал Перчинку к черному битумному утеплителю и занес над ней лапу.

– Ну, дрянь, добегалась. Ни тебе, ни мне. Так получается?

– Закрой пасть, вшивая команда. Всегда ненавидела тебя и твою мерзкую рожу!

– Хватит болтать с ней, Крысоед! – Второй пособник зашипел, решив, что разговор уходит в сторону. – Давай я уже ее прикончу. Все равно тебе ничего не обломится! Ну?!

– Подожди, Графит. Я с ней еще не договорил. – Кот снова повернулся к пленнице.

– Ну, красавица. Значит я тебе не гожусь в женихи, а на этого человеческого звереныша ты сразу запала, да? Нет уж! Тогда уже ты никому не достанешься. Плохо ты меня получается знала. Я…

Он не договорил и был повален на пол подоспевшим Семеном. Толстомяс сцепился с Графитом. Они начали кататься, злобно шипя, по черному, еще теплому с прошлого дня покрытию, а Семен, не давая противнику встать, сразу же отвесил тому пару увесистых оплеух. Расцарапанный Крысоед, тем не менее, сумел быстро прийти в себя и сбросил Семена.

– Аа! Появился, любовничек! Ну, что? Посмотрим кто кого?!

Коты вперились друг в друга горящими глазищами, каждый выискивая в противнике хоть капельку слабости и нерешительности. Крысоед первый ринулся на Семена, прыгнул и попытался с лету нанести тому побольше урона. Но Семен был как всегда начеку и определив точку, куда приземлится враг, с ходу схватил кота за ухо и резко дернул. Тот взвыл, шипя и бросаясь желтой пеной отчаянно попытался вцепиться Семке в морду. Они начали кувыркаться, выдирая друг из друга клочья шерсти и все ближе и ближе приближаясь к металлической оградке крыши. Наконец Семен уловил момент, и когда Крысоед снова бросился на него, ловко перекинул бешенного котяру через себя. Тот вылетел за край ограждения, грохнул тушкой по жестяному коробу водоотвода и полетел вниз. Пятый этаж – это вам не шутка, и не верьте тому, кто станет утверждать, что у каждого кота девять жизней. У этого, похоже, все восемь были уже израсходованы, так как в попытке перевернуться в воздухе на лапы, он грохнулся об асфальт, да так и остался лежать бездыханный.

Глянув вниз, Семен бросился на помощь толстому коту, но тот уже справился с соперником и прижав его к черному утеплителю, шипел:

– Ну, кошара, проси. Живота или смерти?! Ну?!

Тот задыхаясь, еще немного поелозил под тяжелой тушей Толстомяса, потом обмяк и нехотя просипел:

– Живота. Прошу живота.

– Вот так вот. Возьми тебя злая двуустка. – Жирный любитель помоек удовлетворенно выдохнул, потом сполз с Графита и велел тому:

– Беги отсюда, пройдоха, пока я добрый. А иначе отправишься в полет за своим верным дружком.

Графит не заставил себя долго упрашивать и злобно пыхтя под нос, убрался с крыши.