Шаляпин в «Мефистофеле»

Въ галлере? Виктора-Эммануила, на этомъ рынк? п?вцовъ, русскiе артисты сид?ли отд?льно за столиками въ кафе Биффи.

– Шаляпинъ конченъ!

– Самъ себя зар?залъ!

– Какъ такъ? Соваться – не зная обычаевъ страны.

– Какъ ему жена не сказала?! В?дь она сама итальянка!

– Да что жъ онъ такого сд?лалъ, – спросилъ я, – обругалъ клакеровъ?

– Короля клакеровъ!!!

– Самого короля клакеровъ!

– Мазини, Таманьо подчинялись, платили! А онъ?

– Что они съ нимъ сд?лаютъ! Н?тъ, что они съ нимъ сд?лаютъ!

– Скажите, – обратился ко мн? одинъ изъ русскихъ артистовъ, – вы знакомы съ Шаляпинымъ?

– Знакомъ.

– Скажите ему… отъ вс?хъ отъ насъ скажите… Мы не хотимъ такого позора, ужаса, провала… Пусть немедленно помирится съ клакой. Ну, придется заплатить дороже. Только и всего. За деньги эти господа готовы на все. Ну, извиниться, что ли… Обычай страны. Законъ! Надо повиноваться законамъ!

И онъ солидно добавилъ:

– Dura lex, sed lex[5 - лат. Законъ суровъ, но это законъ.]!

– Съ такимъ сов?томъ мн? стыдно было бы прiйти къ Шаляпину!

– Въ такомъ случа? пусть у?зжаетъ. Можно внезапно забол?ть. По крайней м?р?, хоть безъ позора!

П?вцы-итальянцы хохотали, болтали съ веселыми, злорадными, насм?шливыми лицами.

Вся «галлерея» была полна Мефистофелями.

– Ввалился с?верный медв?дь и ломаетъ чужiе нравы!!

– Ну, теперь они ему покажутъ!

– Теперь можно быть спокойными!

Одинъ изъ прiятелей-итальянцевъ подошелъ ко мн?:

– Долго остаетесь въ Милан??

– У?зжаю сейчасъ же посл? перваго представленiя «Мефистофеля».

– Ахъ, вм?ст? съ Скiаляпино!

И онъ любезно пожалъ мн? руку.

«Король клаки» ходилъ улыбаясь, – демонстративно ходилъ, демонстративно улыбаясь, – на виду у вс?хъ по галлере? и въ отв?тъ на поклоны многозначительно кивалъ головой.

Къ нему подб?гали, за н?сколько шаговъ снимая шапку, подобострастно здоровались, выражали собол?знованiе.

Словно настоящему королю, на власть котораго какой-то сумасшедшiй осм?лился посягнуть.

Одинъ п?вецъ громко при вс?хъ сказалъ ему:

– Ну, помните! Если вы эту штуку спустите, – мы будемъ знать, что вы такое. Вы – ничто и мы вамъ перестанемъ платить. Зач?мъ въ такомъ случа?? Поняли?

Шефъ клаки только многозначительно улыбался.

Все его лицо, глаза, улыбка, поза, – все говорило:

– Увидите!

Никогда еще ему не воздавалось такихъ почестей, никогда онъ не вид?лъ еще такого подобострастiя.

На немъ покоились надежды вс?хъ.

* * *

– Слушайте, – сказалъ мн? одинъ изъ итальянскихъ п?вцовъ, интеллигентный челов?къ, – вашъ Скiаляпино сказалъ то, что думали вс? мы. Но чего никто не р?шался сказать. Онъ молодчина, но ему свернутъ голову. Мы вс?…

Онъ указалъ на собравшихся у него п?вцовъ, интеллигентныхъ людей, – р?дкое исключенiе среди итальянскихъ оперныхъ артистовъ.

– Намъ вс?мъ стыдно, – стыдно было читать его письмо. Мы не артисты, мы ремесленники. Мы покупаемъ себ? аплодисменты, мы посылаемъ телеграммы о купленныхъ рецензiяхъ въ театральныя газеты и платимъ за ихъ пом?щенье. И зат?мъ радуемся купленнымъ отчетамъ о купленныхъ аплодисментахъ. Это глупо. Мы дураки. Этимъ мы, артисты, художники, поставили себя въ зависимость, въ полную зависимость отъ шайки негодяевъ въ желтыхъ перчаткахъ. Они наши повелители, – мы ихъ рабы. Они держатъ въ рукахъ нашъ усп?хъ, нашу карьеру, судьбу, всю нашу жизнь. Это унизительно, позорно, нестерпимо. Но зач?мъ же кидать намъ въ лицо это оскорбленiе? Зач?мъ одному выступать и кричать: «Я не таковъ. Видите, я не подчиняюсь. Не подчиняйтесь и вы!» Когда безъ этого нельзя! Поймите, нельзя! Это такъ, это заведено, это вошло въ плоть и кровь. Этому и посильн?е насъ люди подчинялись. Подчинялись богатыри, колоссы искусства.

– Этому вашему Скiаляпино хорошо. Ему свернутъ зд?сь голову, освищутъ, не дадутъ п?ть, – онъ с?лъ и у?халъ назадъ къ себ?. А намъ оставаться зд?сь, жить зд?сь. Мы не можемъ поступать такъ. Нечего намъ и кидать въ лицо оскорбленiе: «Вы покупаете аплодисменты! Вы въ рабств? у шайки негодяевъ!»

– Да и что докажетъ вашъ Скiаляпино? Лишнiй разъ всемогущество шайки джентльменовъ въ желтыхъ перчаткахъ! Они покажутъ, что значитъ итти противъ нихъ! Надолго, навсегда отобьютъ охоту у вс?хъ! Вотъ вамъ и результатъ!

Эти горячiя возраженiя сыпались со вс?хъ сторонъ.

– Но публика? Но общественное мн?нiе? – вопiялъ я.

– Ха-ха-ха! Публика!

– Ха-ха-ха! Общественное мн?нiе.

– Публика возмущена!

– Публика?! Возмущена?!

– Онъ оскорбилъ нашихъ итальянскихъ артистовъ, сказавъ, что они покупаютъ аплодисменты!