Три няньки

Вот все люди что едят? Правильно, оладьи со сметаной. А Ирка – сметану с оладьями.

Танюшку мы накормили, как только были готовы первые две партии оладий. Она покушала, и глазки у неё стали закрываться. Спать мы её положили в моей комнате. Ирка догадалась купить детскую пасту и зубную щётку. И ещё – ночную рубашку с каким-то кривым мышем. Как она размер угадывала – не знаю. Но попала в самую точку. Танюшка уснула, рассадив на подоконнике зайку с мишкой и обняв куклу. А мы, закрыв дверь, стали ужинать.

– То есть, пока мама в больнице, ребёнка могут отправить в интернат, если я не возьму её к себе. Так?

– Угу, – кивнула Света, запивая оладьи чаем.

– Да, весёлая у меня, однако, жизнь, – заметила я, помешивая ложечкой чай. – Не знала, не гадала – и нянькой стала. Кстати, на дачу поедем? Отпуск всем дали?

– Ага. Ты нас всех повезешь, или мне свою машину взять? – спросила Светка, отставляя пустую кружку, куда Ирка под гневные вопли подруги тут же долила ещё чаю.

– Я всех отвезу. Пошли укладываться, – я встала и сгрузила посуду в раковину. Потом помою.

– Маленький вопрос. Диванов только два, а нас трое. Кто спит на потолке? – поинтересовалась Ирка, доставая из пакета пачки с чипсами и кукурузными палочками.

– Я. Только не на потолке, а на надувном спальном матрасе. Ир, ты же мне его надуешь?

– Конечно. Где это чудо китайской промышленности?

– На балконе, рядом с поломанным велосипедом, маленькими коньками и аптечкой, которую мне кто-то подарил и даже не задумался, зачем мне столько шприцев, жгутов, тканевых повязок и какой-то ещё непонятной ерунды.

– Так я же от души. Ой, тяжёлый какой… – Ирка тащила с балкона матрас. – Я же не знала, что там внутри. Вот и взяла то, что побольше.

– А какого она размера? – проявила любопытство Светка.

– Огромная. Кстати, вон она, в углу лежит, – ответила я, доставая с антресоли ножной насос и протягивая его Ирке.

Я вытащила постельное и стала готовить девчонкам спальные места. Ирка, кряхтя, надувала мне матрас, а Светка, решив заняться чем-нибудь полезным, мыла посуду.

…Утро началось с того, что меня, сову, кто-то начал легонько тормошить за руку и тихонько звать по имени – отчеству. Я, уставшая за этот год и за вчерашний день в частности, долго не могла прийти в себя. В чувство меня привела Светка, запустив в голову подушкой. Я, со сна походившая на очень лохматую и злую ведьму, села и открыла один глаз. На Светкином диване сидела Танюшка, окружённая ореолом светлых волос, и что-то ей тихо говорила. Понимание того, что в нашей сумасшедшей компании делает ребёнок, приходило долго. Но потом я всё вспомнила и повалилась назад, за что и получила теперь уже Иркиной подушкой.

– Владка, вставай, пора ребёнка кормить! – сказали мне девчонки хором.

– Да – да, конечно, – я на ощупь нашла расчёску и собрала волосы в некое подобие хвоста. – Ребёнок, а чем тебя мама дома кормит на завтрак?

– А можно я вам скажу, но вы мне это готовить не будете? – спросила Танюшка.

–Кашами? – спросила я и, получив одобрительный кивок, улыбнулась. – Хорошо. Не буду.

Оставив подруг просыпаться, я забросила полотенце на плечо и отправилась в ванную, на ходу запустив в девчонок их же подушками. Прикрыв дверь, я посмотрела на себя в зеркало. Какой ужас! Отпуск точно меня ждал. Круги под глазами огромные, синие. Лицо бледное, сонное. А волосы, собранные наскоро в хвост, так и кричат о том, что есть шампунь, бальзам и утюжок…

Из ванной я вышла вполне довольная собой и окончательно проснувшаяся. И, повязав передник, отправилась на кухню – сочинять завтрак.

Так, что там есть в хлебнице? Чёрствый батон. Ладно, не беда. А вот чай успел закончиться, это да. Даже зелёного нет. Эх, забыла вчера Ирке сказать, чтоб купила. Ну, ничего, бывало и похуже.

– Ир, мне твоя помощь нужна, – ставя кастрюлю с водой на огонь и одновременно разрезая батон на неровные кубики, крикнула я.

– Какая? – лохматая голова Ирки тут же показалась в дверях кухни.

– Ну, во-первых, передай девчонкам, что я немытых за стол не пускаю, а во – вторых, будь добра, достань ягоды из заморозки, которая на балконе стоит.

– Угу, – Ирка исчезла на балконе.

Раздался грохот, а затем – Иркин болевой писк. Через минуту подруга появилась в дверях кухни, потрясая пакетом замороженных груш. Я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться.

–Нет там никаких ягод. Там одни, – она бросила на стол пакет, – груши. На первой полке – груши. На второй – груши. И на третьей – тоже груши. Да ещё и тяжёлые, – она потёрла ушибленную ногу.

Я не выдержала и рассмеялась. Урожай груш в том году был знатный. Мы их и в компоты клали, и варенье варили, и сушили, и замораживали. А они всё зрели и зрели. И мы, глядя на их количество, всё зверели и зверели.

– Ты в кухонной морозилке посмотри, – сказала я, замачивая батон в молоке.

Ирка открыла морозилку и достала пакеты с ягодами, попутно замахнувшись на меня грушами.

– Ты их не убирай, в запеканку положу.

Ирка бегом забросила груши в морозилку и, захлопнув дверь, закрыла собой холодильник.

– Нет, Владочка, у меня на твои груши после того лета – аллергия. Я их ни то, что есть – видеть не могу!

– Раз такая умная, иди в подвал за вареньем. Ключи под зеркалом, – сказала я, выстилая форму бумагой.

Ирка вздохнула и, подумав, извлекла из пакета шоколадку.

– Держи, это вместо варенья.

– Да, я теперь понимаю, почему лень – двигатель прогресса. Если бы варенье было на балконе, ты бы до такого в жизни не додумалась, – заметила я, растопив шоколадку в микроволновке и полив ей запеканку.

…– Итак, какой план на сегодня? – спросила Ирка, жуя запеканку и запивая её киселём.

Танюшка была довольна таким не совсем полезным завтраком. Глаза блестели, да и аппетит не уменьшался.

– Ну, мы идём навещать Танюшкину маму. Потом нам надо кое-что купить. Вы вроде как собирались разобраться с документами. А вечером поедем на дачу. Татьяна, поедешь с нами?

Девочка кивнула. С Иркой они вчера бесились до ужина так, что я испугалась за сохранность целостности ребёнка. Но обычно тихая Танюшка сейчас косила в сторону Ирки озорно блестящие глаза, а та ей подмигивала. Ну всё. Спелись.

Пока я гладила одежду, девчонки помыли посуду и обсудили список дел. Я поставила в прихожей перед зеркалом табурет и, отловив ребёнка, стала делать причёску.

– Влад, где мои носки? – спросила Ирка, наводя макияж перед зеркалом.

– Не видела,– попыталась как можно чётче сказать я, в то время как в зубах у меня была Танюшкина резинка.

– В зале, под диваном, – ответила высунувшаяся из ванны Светка, перепачканная зубной пастой.

– Владка, а серёжки мои не видела? – это уже Света.

– Их Луиза мерила. Наверное, они у неё, – откликнулась Танюшка, доставая из ушей куклы серьги.

– Влад, а шлепки мои где? – снова Ирка.