Пророк Зоны

Это была напускная бравада. На душе было тревожно. Ведь он соврал.

Выпала решка.

Глава вторая

Туда, не знаю куда

Новосибирская Зона, лето 2016 г

– Ты видел?! Нет, ты видел?

Черная тень бесшумно пронеслась над головой, на миг закрыв собой небо. Кот инстинктивно шарахнулся в сторону, успев рассмотреть жуткое нечто. Было оно похоже на ската, вроде чудовищной манты. Только совершенно черное, как ночное небо. Даже померещилось, будто в этой черноте действительно сверкнули звезды. И похоже, ему не было дела до двух людей, раскорячившихся внизу, на влажном мху.

– Ты видел это? – уже спокойнее повторил Аким.

Кот молча кивнул. Сейчас он должен был похлопать спутника по плечу, объяснить ему, что это было, успокоить. Но тело сковало непривычное чувство. Кот не сразу понял, что это – обыкновенный страх.

– Фу-ух… – Он заставил себя выдохнуть. – Так и начинают во сне под себя ходить…

Он подмигнул спутнику. Аким улыбнулся в ответ. Что ж, роль лидера можно считать восстановленной. Однако он здорово отвык от сюрпризов Зоны. Нужно привыкать заново.

– Зоне – почтение, сталкеру – прощение… – оглядываясь, процедил он. Любимая Шаманова присказка, простейший заговор, который должен звенеть в ушах у каждого, кто хочет выжить в Зоне. И смысл у нее понятный: помни, человек, свое место в Зоне. Не забывайся.

Осторожно, «на мягких лапах», Кот продвигался вперед. Аким послушно брел следом. Надо побыстрее выбираться из этой чащи. Елки здесь неправильные, кривые, изломанные, колючки жесткие, как гвозди. Чавкающий мох какой-то, гуляет вроде как волнами. И эти странные шишки. Одну, не удержался, сунул в рюкзак, чтобы потом рассмотреть как следует.

Нехорошее место, Кот прямо нутром чуял.

Да и вообще, странное было состояние. Он словно впервые оказался в Зоне. Хоть и прошел какой-то год с последней ходки, но Зона изменилась. Трудно понять, что именно поменялось, но сталкерская «чуйка» никогда не подводила. Бывает такое в Зоне, когда накатывает. Обостряются привычные чувства, появляются новые, неизвестные в нормальной жизни. Мир вокруг становится объемным, осязаемым, и в какой-то момент даже кажется: вот-вот сейчас откроется главная истина, и в один миг ты получишь ответы на все вопросы. Познаешь, так сказать, суть вещей.

Так она дразнит. Привязывает к себе, манит, как наркомана за новой дозой. Некоторые действительно верят, что однажды получат здесь ответы на все вопросы. Только вранье все это. Не дает Зона ответов. Только ставит все новые и новые вопросительные знаки. В этом ее, Зоны, суть. Понимать надо.

А Зона и впрямь менялась. Тайга. Не было здесь раньше никакой тайги, редкие заросли, да и только. Как за какой-то год вымахали эти мрачные ели – одной Зоне известно. Жутковатые места, хотелось побыстрее отсюда выбраться.

Зона изменилась, и не в лучшую сторону. Но куда больше изменился он сам. Не было больше азарта, с каким он выискивал лазейки в охране периметра, нырял в эти опасные пространства и бродил, пытаясь найти загадочные штуковины из чужого мира. Ничего этого не осталось.

Тревога. Вот что теперь занимало все его существо. То ли дурной глаз убитого шатуна, то ли собственные страхи сделали Зону еще более чуждой. Кто бы из заглядывавших в рот «крутому сталкеру» по кличке Кот мог догадаться о том, что творится у него на душе? Зря он полез сюда, ей-богу зря. Нужно провести этого беспокойного малого, куда тому надо, да побыстрей возвращаться. Видать, был такой сталкер по имени Кот, да весь вышел.

В какой-то момент ему почудился чей-то взгляд. Словно за ними внимательно следил кто-то или что-то. Кот уже и озирался, и резко оборачивался, пугая спутника, но заметить никого не мог. Лес был пуст и мертв, несмотря на всю эту бурную растительность.

И вдруг он понял. На них смотрят деревья. Эти здоровенные корявые ели, которые, будто склонившись, разглядывают козявок у себя под ногами. Показалось даже, что верхушки чуть поворачиваются в их сторону, провожая холодными взглядами. Ощущение было настолько неприятное, что Кота бросило в пот и едва не стошнило.

– Что за черт… – пробормотал он. Хлопнул себя по лицу ладонью, стремясь прогнать наваждение. Но избавиться от навязчивого ощущения не мог. Сунул руку в карман, сжал монету-талисман, прошептал: – Не прошу, не плачу, держу в руке удачу…

И, зазевавшись, едва не вылетел на поляну. Благо хватило опыта и реакции, чтобы вовремя замереть на месте да схватить за рюкзачную лямку Акима, который с ходу полез было на эту приветливую лужайку. Парень повалился на спину, в мягкий мох, и тот, заинтересовавшись, принялся облизывать упавшего тонкими побегами.

– Чего это ты? – таращась на него с земли, спросил Аким.

– Чего разлегся? – отрывисто спросил Кот. – Не ровен час, сожрут тебя эти листики.

Аким быстро поднялся, принялся судорожно отряхиваться. Кот усмехнулся: может, мох-то как раз и не так опасен. Подумаешь, шевелится. В Зоне опасно как раз то, от чего этого меньше всего ожидаешь.

– Не суйся поперек батьки в пекло, – посоветовал сталкер.

И полез в карман за гайкой. Вот сколько бы ни шаманили эти ученые, сколько бы новых приборов в своем Институте ни склепали, а ничего лучше гайки так и не придумали. Самое надежное средство, никогда не подводит. Только вот Зона большая, таскать с собой целый мешок железа – приятного мало. Кот примерился – и от бедра, как в боулинге, отправил гайку в центр полянки. Блестящая железка едва оторвалась от ладони, как вдруг резко, со свистом, ушла влево. Аким тихо вскрикнул. Кот побледнел: до верной гибели ему не хватило пары шагов. Да еще матюкнулся мысленно: путь ведь только начался – так гаек не напасешься.

– Видал? – мрачно усмехнулся он. – Так бы и с тобой было. Только улетал бы ты по частям. Человек не гайка, он вещь хрупкая.

– Что это было? – облизав пересохшие губы, спросил Аким.

– «Комариная плешь», гравиконцентрат, как ее научники называют, – пояснил Кот, прикидывая, куда бы швырнуть вторую гайку. – Оттого-то здесь и деревья не растут – в землю их вплющивает.

– Так чего мы тогда тут стоим? – спросил Аким, озираясь. – Пойдем и дальше лесом.

– Умный ты больно, – подкинув в ладони гайку, произнес Кот. – «Комариную плешь» я знаю, вокруг нее другая дрянь не уживается. А лес этот мне не нравится до кишечных колик. Так что вокруг полянки пойдем, вон к той ложбинке между холмиками. Там и привал сделаем.

Так и поступили. Обозначив гайками путь, двинулись по краю поляны. Кот затаил дыхание. Только сейчас он вспомнил: «плешь» – штука обманчивая, может и в сторону отросток кинуть. Это ж только с виду приятная такая полянка. На деле – жуткая язва, болото, до краев наполненное смертью. Если не понимаешь этого – долго здесь не протянешь. Нужно было глядеть в оба, чтобы не гробануться на ровном месте, но Кот то и дело косился на спутника. Аким шел рассеянно, пялясь по сторонам и, похоже, не воспринимая ситуацию всерьез.

– Так… – произнес Кот, едва они достигли безопасного участка. – Похоже, кому-то из нас жить надоело.

Он сжал кулаки – до боли, до хруста. Потный страх от первой встречи со смертью искал выход и находил его в злости. Будь на месте Акима кто другой – сразу зарядил бы по морде. Чтобы не расслаблялся. Потому как в Зоне всегда так: из-за одного растяпы погибает опытный сталкер. И наоборот – вдвоем шансы на выживание возрастают. Если второй, конечно, не тупая овца, безмозглое мясо на поводке…

Кулаки разжались сами собой. Глядя в глаза Акиму, сталкер понял: этого ударить он не сможет. Не такой это человек, чтобы учить его уму-разуму, валяя мордой, как кота, в собственной луже. Нужно было просто найти правильные слова. «Просто»… Что может быть сложнее, чем найти правильные слова?

Он бросил рюкзак на серую землю. Здесь было не так живописно, и почва грубая, и пыль – зато все привычное, надежное. Земное. Сел на рюкзак, вытянул из-под себя флягу. Устало отвинтил крышку, хлебнул, глядя на Акима снизу вверх. Тот стоял, что называется, «как поставили», топчась на месте и потерянно озираясь. Странный малый. И чего это он так заинтересовал научников? Да еще и службистов, чтоб их…

– Сядь, не мельтеши! – бросил Кот.

Аким послушно сел прямо на землю. И только после этого принялся стаскивать с плеч неудобный рюкзак.

– М-да… – протянул Кот. – И как только ты умудряешься в своих предсказаниях не путаться. Предсказатель…

– Я не предсказатель, – отозвался Аким. – Я медиум.

– А разница?

– Я не знаю точно… – Аким дернул плечом. – Так в лаборатории меня прозвали. Вроде предсказатель, он как бы от себя предсказывает, свою версию будущего. А медиум сам ничего не толкует. Он всего лишь посредник.

– Так ты посредник? – Кот разглядывал Акима из-под полуприкрытых век. – Между кем же?

– Я не знаю, – тихо сказал Аким. – Иногда мной говорит Голос.

– Голос?

– Да. Но чей это Голос, и зачем он говорит, я не знаю. И никто не знает, сколько ни пытались понять. Я все детство провел в лабораториях. Все, что помню, – это провода, аппаратура, электричество, шприцы, капельницы, препараты… – Аким нахмурился, замолк.

Кот подождал немного. Не дождавшись продолжения, спросил:

– И что же?