Пророк Зоны

Но вот парадокс: ходить через Лебедевку не прекращают. Потому что это самый короткий путь. Говорят, он даже менее опасен, чем путь в обход, где в более привычных ловушках гибнет уже каждый пятый. А еще – счастливчик испытывает на выходе несравнимый ни с чем кайф. Может, дело в выплеске адреналина. А может, это особое свойство «рулетки». Так или иначе, Кот знал психа, который ходил через «рулетку» трижды.

И сейчас он мучительно пытался понять, какими по счету должны быть они с Акимом. Он точно помнил, что недавно здесь сгинул Горбун. После него ходило четверо – это те, кого он знал. А вот ходил ли еще кто-то – наверняка не мог знать никто.

– В обход пойдем? – тихо спросил Аким.

– Можно и в обход… – сказал Кот. Он продолжал прикидывать шансы.

За спиной послышались голоса. Может, конечно, показалось, но тут же вспомнилась группа, что наверняка шла вслед за Глебом. Возможно, его успели найти, и теперь преследователи форсировали погоню.

– Хода нет – ходи с «бубей»… – пробормотал Кот. Тихо поднялся и кивком поманил за собой Акима.

Самое время сыграть в «русскую рулетку».

Не успели они достигнуть домов, как Кот спинным мозгом почувствовал на себе чей-то взгляд. Резко обернувшись, увидел на пригорке знакомую фигуру, теперь с биноклем. Этот тип разглядывал их, как микробов под микроскопом. Тут же рядом с ним появилась еще одна фигура, вооруженная. Тот, с биноклем, указал в их сторону. Преследователи, не торопясь, направились к ним. Наверное, считали, что у добычи нет шансов.

Кот отвернулся, глянул вперед. Перед ними была обыкновенная сельская улица. Пыльная, неровная, с брошенным у забора трактором. Только дома были на удивление аккуратные, нарядные, словно только что отстроенные. Нет, это больше походило на декорацию. Такое же условное, неживое, картонное.

– От меня ни на шаг! – жестко приказал Кот.

Он не знал, поможет ли это. Если про «рулетку» говорят правду, а шестеро уже прошли здесь, кто из них двоих будет считаться седьмым? Тот, кто впереди, или тот, кто сзади? Старший или тот, кто помоложе? А может, оба? Ответ мог дать только опыт.

Где-то за спиной приближались враги, и хотелось, не раздумывая, броситься вперед. Стоило больших усилий сдерживать себя. Не любит Зона торопливых. С каждой новой жизнью, сгинувшей здесь, она учит терпению. И они шли – медленно, ощущая свое продвижение, будто двигались в вязкой жидкости, вслушиваясь в тишину и тихое эхо собственных шагов.

Дома по обе стороны улицы поражали аккуратностью и чистотой. Сверкающие, будто только что вымытые стекла, накрахмаленные занавесочки, пышущие жизнью растения на подоконниках. Все бы это было естественно, если б не знать, что горшки год стоят без полива. И резким диссонансом ко всей это декорации мелькнул за одним из окошек черный кот. Живой, лоснящийся, с огромными оранжевыми глазами. От его взгляда сталкеру стало не по себе. Черт его знает, как он здесь выжил? Как выходит из дома, что жрет? Да и кот ли это вообще или призрак? Слышал он россказни о способностях кошек ходить между мирами. В таком случае Лебедевка для них – лучшее место.

Они дошли до перекрестка и остановились. И хоть считается, что «рулетка» делает выбор за тебя, Кот не хотел в это верить. Он верил только своему чутью. Вглядевшись в даль, он нахмурился. Эта улица должна была вывести прямиком к железнодорожной станции.

А значит, по ней идти нельзя ни при каких обстоятельствах. Он толкнул спутника локтем:

– Куда пойдем – направо или налево?

– Налево, – не задумываясь, ответил Аким.

– Идем направо! – решил сталкер.

Двинулись по поперечной улице. И тут же словно окунулись в другой мир. Вся эта неестественная декоративность улетучилась. Перед ними были мертвые дома с выбитыми стеклами окон, стены с осыпавшейся штукатуркой, покосившиеся заборы, сгоревшие машины. Двери домов были распахнуты. Под ногами валялись полуистлевшие тряпки. В продавленных колеях застыли черные лужи, несмотря на сухую погоду. Серый скелет сдохшей коровы, раздавленная колесами ворона. Здесь все напоминало об эвакуации. Брошенные вещи, брошенные дома, брошенная жизнь.

Они подошли к следующему перекрестку. И снова попали в декорации фальшивого благополучия. Свернули налево, продолжая углубляться в село. И остановились как вкопанные.

Из-за угла прямо на них вышел человек в камуфляже. Крепкий такой громила с автоматом. Он смотрел прямо на них, и Кот понял, что не успеет сдернуть с плеча винтовку. Пистолет, тот вообще валялся в кармане рюкзака. Если их сейчас не пристрелят, то наверняка скрутят и отправят туда, откуда не возвращаются. Громила медленно поднял ствол автомата. Аким глазел на него широко раскрытыми глазами, в которых не было страха – одно лишь удивление. Словно кино смотрел. Кот приготовился к худшему.

Но произошло неожиданное. Громила сделал шаг в их сторону – и вдруг неестественно развернулся на девяносто градусов. Показалось даже, что его тело потеряло объем, стало каким-то плоским, двухмерным. Да так и потопало в сторону, по боковой улице, продолжая высматривать кого-то поверх прицельной планки.

– Чего это он? – удивленно спросил Аким.

– Видать, седьмой… – скосившись на спутника, проговорил сталкер.

Он представил, как этот несчастный со своим автоматом гонится за призраками в мире теней. Не хотелось думать о том, что и они могли попасть в такой вот лабиринт измерений без шанса на возвращение. Но на этот раз «рулетка» сыграла в их пользу.

До станции дошли без приключений. Преследователи, наверное, тоже знали про «рулетку», а потому не пёрли напролом, как тот неудачник. Так что можно было надеяться на выигрыш во времени.

Пути были заставлены брошенными грузовыми платформами, цистернами, локомотивами. Всего этого железа следовало сторониться. Вон оно, поросло «мочалами», это словно знак: «Не суйся!» В другое время Кот и не стал бы сюда соваться. Сейчас же на хвосте висели суровые мужчины, по уши нагруженные оружием. Два «косяка» подряд должны были их здорово разозлить, так что попадаться им под горячую руку не стоило.

Сталкер опустился на колени, пригнулся, заглядывая в просвет между платформами.

– Под вагонами полезем, – сказал он Акиму. – Смотри только осторожнее – не зацепи «мочала».

– Ага… – отозвался тот.

Кот с сомнением посмотрел на спутника. Куда ему под вагонами лазить? Весь он такой нескладный, неловкий, обязательно вляпается. Послал же Бог напарника!

– Рюкзак сними, – приказал сталкер. – Перед собой толкай. Башкой не верти – за мной ползи след в след. И в землю вжимайся, как ящерица, понял?

– Да понял я, – улыбнулся Аким. Он смотрел на сталкера, как на ребенка, который пытается вовлечь взрослого в свою игру. Злиться на него бесполезно, нужно просто свыкнуться, принять как данность.

Кот вздохнул, отвел взгляд и принялся стаскивать рюкзак. Поманил за собой кивком и нырнул под пузатую цистерну с облупившейся надписью «Огнеопасно!». Винтовку и рюкзак он волок в правой руке, чтобы ненароком не зацепить свисающие со всех сторон «мочала». Мерзкая штука, влезешь – может и покалечить. А бывало, человек в них запутается – так они впиваются в него, с эдакими шипением, парализуют, как стрекательные клетки у медузы, и остается от того одна только иссохшая мумия.

Переполз через ржавый рельс, оглянулся. Аким не отставал, довольно шустро работая локтями. Может, он и неправ – выйдет из парня толк. Главное, не давать ему расслабляться.

Черт! Размечтался – и едва сам не вляпался! Перед глазами чуть заметно искрилась тоненькая такая паутинка. И колыхалась так медленно, будто законы тяготения ей не писаны. А рядом еще паутинка, и еще. Они тянулись, перекрывая путь, от цистерны к противоположному рельсу. Слышал он истории про паутину, и все как одна с печальным концом. Может, это была и самая обыкновенная, земная паутина, ну так береженого Бог бережет.

– Аким! – рыкнул он через плечо. – Паутину видишь? Смотри не коснись!

– Ага… – глухо донеслось сзади.

Пришлось свернуть и ползти по шпалам чуть ли не под всем составом. В какой-то момент показалось, что они сами себя в тупик загоняют: «мочала» теперь были по обе стороны и струились прямо-таки настоящими зарослями. Под конец Аким чуть не застрял под локомотивом: рюкзак он таки не снял и плотно зацепился лямкой. Пыхтя и исходя потом, Кот выдернул застрявшего и пополз дальше. Весь в пыли и в машинном масле вылез, наконец, под оскаленной мордой тепловоза.

– Уф… – выдохнул Кот, подымаясь. Потянулся, разминая затекшие руки и оглядывая округу. Впрочем, отсюда не было видно ничего, кроме ржавых вагонов и закопченных фар тепловоза. Заглянул под локомотив, ухватил Акима за лямки рюкзака и вытащил на свет божий. Будто роды принял.

Сели на рельсы, переводя дыхание. Благо ни паутины, ни «мочал» здесь не наблюдалось. Но все же расслабляться было рано. Кот глотнул воды из трофейной пластиковой бутылки, передал Акиму. Тот машинально сделал глоток, вернул бутылку.

Нужно было добраться до конца этого пути и пересечь еще один. Там их должен ожидать кое-какой весьма полезный бонус. Если, конечно, не соврал Плешивый. Хотя мог и соврать, он трепло знатное. Только не принято на таких вещах дезу подкидывать. Скрыть хабарное место или удобный маршрут – это нормально, так как дает преимущества в извечной борьбе за профит. Но подставить в вопросах выживания – это не по-пацански. Одно дело, когда сливают новичков. Это естественный отбор, все прошли через это. Но кидать брата-сталкера – себе дороже. Тех, кто грешит этим, рано или поздно вычисляют. И нет гарантий, что гаденыш не сгинет однажды в Зоне, да так, что никаких концов не найдешь.

Они обошли сошедший с рельсов, покосившийся маневровый тепловоз и остановились у большой кучи мусора, наваленной в заброшенном тупике. Кот быстро раскидал куски рубероида и пыльной полиэтиленовой пленки, и под ними на рельсах обнаружилась неказистая колесная конструкция.

Плешивый не подвел. Дрезина была на месте. Оставалось надеяться, что мотор на ней не сдох окончательно и осталось хотя бы немного горючки. Как же она заводится? Пока Кот пыхтел с мотором, Аким закидывал вещи на маленькую платформу.

Дрезина эта тоже непростая. Явно самодельная, с мотором от мотоцикла, построенная уже после Сдвига, в самой Зоне. Кто сделал эту штуковину, неизвестно. Плешивый клялся, что впервые увидел ее, когда она выкатилась по рельсам из тумана прямо ему навстречу. Тихо, по инерции, с выключенным движком. И в ней никого не было. Плешивый якобы завел ее, погрузил хабар, влез сам и встал перед дилеммой: ехать в туман, откуда эта штуковина приехала, или туда, куда ему было надо, то есть к Лебедевке, от которой у него был прямой лаз из Зоны. И не рискнул в туман соваться. Хотя, возможно, там оставался хозяин дрезины и, может, нуждался в помощи. Оттого, мол, он, Плешивый, и пьет по-черному – совесть его мучает. Как же! Была бы у Плешивого совесть, может быть и мучила бы. Трепло он, Плешивый, трепло и алкаш потомственный.

Мотор чихнул раз, другой – и завелся. Кот подтолкнул платформу и запрыгнул следом. Ехали неторопливо и метров через триста попали, как и положено, в туман. На этой штуке всегда в туман въезжаешь. Так говорят. Почему – вопрос неуместный. Хуже, если бы тумана не было, потому что никто еще без тумана на дрезине не ездил. В тумане ехать спокойно, даже какое-то умиротворение наступает. Словно Зона дает здесь отдохнуть от самой себя. А от самого себя, уже попав в Зону, отдыхаешь. Век бы так ехал и ехал.

– Почему по обычной дороге идти нельзя, а по железной ехать можно? – спросил Аким. Голос его звучал как-то приглушенно, сухо.

– Не знает никто, – лениво сказал Кот. – Просто проехал кто-то – и выжил. Значит, здесь ездить можно. Пока Зона опять не изменится.

Какое-то время ехали молча, погрузившись каждый в собственные мысли. Или, напротив, ни о чем не думая. Мерно стучали колеса, вгоняя в какой-то особенный транс. Потом Кот сказал – в пустоту, не глядя на Акима:

– Знаешь, а ведь не соврал твой Голос. Может, он даже жизнь нам спас. Так что я верю тебе, Аким.