Орик Змеинович

– Иди ты-ы-ы! – восхитился Пипеткин и с уважением посмотрел на незнакомца.

– Только он, как это помягче сказать… умом, что ли, тронулся. Психотерапевт ему нужен.

– Есть у меня один из самого Санкт-Петербурга. Классный специалист и берёт недорого. Он ему память в миг вернёт. Такой, такой специалист…

– Молодые люди, это вы меня лечить собрались? – граф смотрел с укором, начинал злиться и приподнялся. – Всё, дуэль! Моя честь поругана! Лечить меня?! Тут давеча один психотерапевт ко мне наведывался. Слыхали может, Виталием Листраткиным кличут…

– И что? – напряглись собеседники.

– Ничего. Сам не помню, что с ним сделал… или он со мной… ой, что-то я ничего не помню… – граф взволнованный присел обратно на пенёк и обхватил голову руками.

– Давыдофф, у меня есть добротная таблеточка. Она быстро память возвращает. Уж скольких склеротиков вылечил! Никакой химии, одни растения целебные, – Пипеткин открыл свой чемоданчик и извлёк упаковку диковинную со словами иноземными. Одну таблеточку протянул графу, – пожалуйста! Только надо тщательно разжевать и запить обильно. Утром, обещаю, Вы всё помнить будете! Даже что в младенчестве делали.

Граф почтительно принял таблетку. Рассмотрел её со всех сторон. Деваться некуда, надо лечиться. Положил лекарство в рот и стал его пережёвывать и размельчать зубами в порошок мелкий. Шура Борисовна подала Давыдоффу кувшин с родниковой водой.

Уже через минуту граф спал, сладко улыбаясь, словно дитя.

– И нам пора на боковую…

– Утро вечера мудренее…

Глава 4

Шура Борисовна в шалашике прилегла, а Орик с Пипеткиным по сторонам жилища нехитрого расположились.

Утром путешественники проснулись от странных звуков:

– Улю-лю! А-аа, а-аа! У-у-у!

– Это что зверь невиданный или птица далёкая? – протирал глаза Пипеткин, присев на корточках.

– Улю-лю-лю! А-аа-у-уу-уух! Бры-рыыы! А-аа!

– Нет ни на зверя, ни на птицу не похоже. Словно дитя малое где-то рядом…

– прислушалась Шура Борисовна.

– А где граф спит. Может, его разбудить и он нам растолкует, что это за звуки… – предложил Пипеткин.

– Да он прямо за костром и остался спать ночью, – напомнил Орик. – Только я его у кострища не вижу. Странно…

– Давыдофф!

– Граф!

Искали недолго. В лесной гуще наткнулись на странную картину. Граф, словно малое дитя, ползал по траве на четвереньках. В одной руке держал веточку, похожую на коня, и… он играл в какую-то детскую игру.

– Таблетка?! – изумился Пипеткин.

– Что-то у Вас, мой друг, в последнее время оказии с таблетками, – недобрым взглядом посмотрела на Пипеткина Шура Борисовна.

– Пипеткин, и сколько нам теперь ждать когда граф станет взрослым? – поинтересовался Орик.

– А я и так взрослый, – вставая на ноги, обиделся граф, – просто впал чуточку в детство. Знаете ли, вспомнилось.

– Может, Вы вспомнили куда Чудище Жевательное свою смерть спрятало?

– О-о-о, да-а-а, прекрасная Шура, вспомнил. Спасибо тебе, лекарь иноземный, – граф отвесил поклон низкий в сторону Пипеткина, – вернул ты мне память, а с ней и былую славу. Думаю, мне с вами идти надо… помочь вам в деле благородном.

– Граф, так где смерть Чудища? – переспросил Орик.

– Там…

– Где там? Чего ты нам голову морочишь? Рассказывай уже! – закричал Пипеткин.

– Кричать на национального героя? – обиделся граф. – Ищите сами, если такие умные…

– Пипеткин, что ты такой нетерпеливый, – посетовал Орик и обратился к графу, – Они люди иноземные, грубые. Великий воин! Помоги нам! Пожа-а-алуй-й-йста-а! Спасая Елену Перечную, мы свободу свою, независимость оберегаем.

– Орик, оставайся со мной. Будешь моим денщиком или, нет, оруженосцем… Как? А? Мужик ты грамотный…

– Нет, граф, сейчас недосуг, надо дело вначале доделать, а там и посмотрим.

– Молодец! Уважаю смелых и отважных! Главное, верных слову данному! Я вам помогу, но, думаю, нам надо разделиться.

– Зачем?

– Я с лекарем пойду смерть Чудища добывать, а ты с Шурой Борисовной будешь Чудище Жевательное от Елены Перечной отвлекать и стараться с неё заклятие заговорами снять.

– Интересный план, но я никаких заговоров не знаю, – сказала Шура Борисовна.

– Тебе и знать не надо, их множество Орик знает. Будешь за ним повторять и его указания выполнять. Помню, говорили, мать у него Василиса Пастпремудрая была, так он их должен был впитать с материнским молоком.

– Не замечал за собой этого, – Орик почесал затылок и развёл руками.

– Ты многое за собой не замечал. Многое. Вот только не растеряйся, когда из тебя знания всякие сыпаться начнут в нужную минуту. Ладно, хватит пустыми разговорами заниматься. Идти надо. Ну, прощевайте, на всякий случай. Нам с Пипеткиным налево, вам с Шурой направо.

На том и расстались. Каждый пошёл в положенную сторону своё дело делать.

К тому моменту, когда солнце достигло зенита, Орик и Шура Борисовна вышли к огромной горе. В той горе была пещера, из глубин её выходил пар и доносился могучий храп.

– Пришли… – Орик устало присел на ствол поваленного дерева. Осмотрелся вокруг: "Неужто это кости человеческие?"

Перед входом в пещеру валялись останки человеческих скелетов, остатки рыцарских и богатырских доспехов и ломаного оружия.

– Такое впечатление, будто здесь битва шла, – Шура Борисовна приблизилась к пещере и угукнула. Эхо прокатилось по пещере, но храп не прекратился. Только из глубин донеслось слабое: «Помогите!».

– Это Елена… Это её голос… – заволновался Орик. – Пойдёмте во внутрь… Надо что-то делать… Надо её спасать…