Маленькая история большой жизни

Маленькая история большой жизни
Владимир Владимирович Лагутин

Произведения в данной книге написаны с умом, от сердца, для души.Литературная проза представлена повестью "Маленькая история большой жизни", повествующей о судьбе малолетнего узника в годы Великой Отечественной войны; а так же, несколькими рассказам о любви, дружбе, целеустремлённости, отваге и силе духа.Судить тебе, дорогой читатель.Для оформления обложки книги использована фотография мемориала узникам фашистских лагерей в Таганроге. 2012 Uznikam fashist lagerey Taganrog.jpg

Маленькая история большой жизни

Вторая мировая война оставила отпечаток в душах и сердцах людей …

Глава I

В октябре 1941 года немецкие войска, захватив Мариуполь, продолжили свое наступление «по направлению к нижнему течению реки Миус», то есть к Таганрогу. В городе полным ходом шла эвакуация промышленных предприятий, фабрик и других учреждений. В этой организованной работе было задействовано не только взрослое население, но и подростки, не достигшие совершеннолетнего возраста. На одном из заводов в погрузке эшелонов с оборудованием принимали участие школьники и студенты техникума. Среди ребят был худощавый паренек среднего роста; одетый в рабочие ботинки, черные брюки и серую укороченную куртку. Черные, гладко зачесанные назад волосы покрывала кепка с большим козырьком, немного повернутым набок. Он то и дело поглядывал на часы. Погрузка шла не первые сутки, работали без перерыва. Иван был среди тех, кто вот уже несколько дней не покидал территорию завода, делая все от них возможное для полной эвакуации столь ценного оборудования. Врагу нельзя было оставлять ничего. А немецкие войска уже подходили к городу.

Было раннее утро, последние вагоны были загружены. Иван смотрел на часы, слышал автоматные очереди, раздававшиеся на окраине города, и приглушенный гул моторов немецкой техники. Несомненно, Иван все понимал. Дома его ждали мать и две с сестры. Когда несколько дней назад юноша уходил на работу; мать сказала, что соберет вещи и будет ждать сына. В те дни город еще можно было покинуть по дороге, ведущей на Ростов.

Когда открыли проходные, призывая рабочих бежать из города, было уже поздно. Утром 17 октября 1941 года солдаты германской армии оккупировали этот тихий, красивый городок на берегу Азовского залива. Иван бежал со всех ног, не оглядываясь и не останавливаясь. Мысли были только об одном: «Хорошо, если мама с сестрами не дождались меня. Пусть их не будет дома. Пусть их не будет в городе. Может быть они уже далеко, в безопасности…»      .

Он бежал по маленьким извилистым улочкам, мимо деревянных построек барачного типа, свернул за угол и ловким движением перемахнул через покошенный штакетник, окрашенный в зеленый цвет. Во дворе стоял двухэтажный кирпичный дом, в котором жили несколько семей. Иван забежал в парадную и поднялся на второй этаж. Дверь в квартиру была закрыта. Он судорожно нащупал в кармане куртки ключ и открыл замок. Матери с сестрами дома не было. Парень вздохнул с облегчением, осмотрелся по сторонам, подойдя к столу, стоявшему возле окна. На нем стоял небольшой чемодан коричневого цвета с кожаными вставками в уголках: мать заботливо сложила в него вещи Ивана, и кое-что из еды. А сверху, на чемодане, лежал свернутый лист бумаги. Ваня развернул его, и по щекам потекли слезы.

«Дорогой сыночек, сегодня мы с девочками на баркасе отправляемся в Ейск. Остановимся у тёти Оли и дяди Гриши. Помнишь, мы гостили у них три года назад. Будем ждать тебя. Приезжай. Прости меня… Мама».

Глава II

В это октябрьское утро в городе началась другая жизнь. Она уже не была такой безмятежной и размеренной, как раньше. Страх и ужас поселился в сердцах горожан. В первые дни оккупации были проведены аресты и расстрелы евреев; введен комендантский час; началась перепись, с целью выявления трудоспособного населения. По разнарядке немецких властей Иван был направлен на работы на литейно-механический завод. Работа была тяжелая: Иван с помощью вагонетки доставлял заготовки в цеха. Тело не слушалось, изнемогая от физического перенапряжения. Все время хотелось спать и есть. Каждый новый день ничем не отличался от предыдущего; казалось, осень окрасила в серые цвета не только природу, но и жизнь людей.

В декабре 1941 года начался массовый вывоз трудоспособного населения Таганрога в Германию. Создавались трудовые биржи на которых, на каждого направляющегося на работу, заводилась личная карточка. В нее заносили сведения о возможности использования работника, в зависимости от пола, возраста и состояния здоровья.

На тот момент ему было семнадцать лет. Вместе с другими горожанами, среди которых были женщины и дети, он ехал в кузове грузовика по дороге, ведущей в неизвестность. Долго везли на машинах, потом на железнодорожной станции набили полные вагоны, сесть было негде. Иногда, на больших станциях раздавали хлеб и воду. За время пути, Иван не раз видел, как люди пытались бежать: те, кто прыгал на ходу с поезда, либо разбивались насмерть, либо были застигнуты автоматной очередью немецких солдат, ехавших в охранении. Были и такие, кто пытался сбежать на станциях, но все безуспешно. Одного из беглецов, в назидание остальным, оставили на растерзание собакам. Это был мужчина лет сорока. Выбравшись из вагона, он шмыгнул под него, выскочив на соседнюю платформу, и побежал. Конвойные из отцепления заметили его, но стрелять не стали, спустив двух собак. Те повалили беглеца, вцепившись своими клыками в щуплую плоть. И только, когда мужчина перестал отбиваться и подавать признаки жизни; офицер приказал оттащить собак. Сам же подошел к бездыханному телу, пнул пару раз ногой, достал пистолет и выстрелил в голову. Это зрелище навело на Ивана такой ужас: сердце учащенно забилось, а в глазах начало темнеть. Паренёк, стоявший в вагоне рядом с ним, заметил это и поставил плечо, тем самым предотвратив падение. Да и падать то в этой теплушке было некуда.

– Меня зовут, Сергеем – промолвил высокий светловолосый молодой человек, как только поезд тронулся.

– Я тебя знаю, – ответил Иван – ты живешь на соседней улице.

Сергей пристально посмотрел на Ивана.

– А я то думаю, откуда мне так знакомо твоё лицо!

Сергей был ровесником Ивана; хотя и выглядел старше, в силу своего высокого роста и спортивного телосложения. Он подмигнул и ободряюще потрепал Ивана по плечу.

Поезд степенно отстукивал колесный ритм. Вокруг были те же деревья, реки, поля; то же солнце вставало на Востоке и уходило на Запад; тот же воздух дарил зимнюю прохладу; но земля была другая – чужая, незнакомая. По мере приближения к конечному пункту прибытия, людей в вагонах становилось меньше. Одних расстреливали при попытке к бегству, другие умирали от холода и недостатка еды.

За время, проведенное в пути, Сергей с Иваном очень сдружились. Не раз они думали о том, как бы уловить момент, когда немецкие солдаты отвлекутся, и они смогут незаметно спрыгнуть с поезда. Решили, что бежать надо в лес, простирающийся вдоль железной дороги. А затем возвращаться назад, пробиваясь к советским войскам или партизанам. Но, к сожалению, всем планам и надеждам ребят на побег не суждено было сбыться. Слишком бдительны были немецкие солдаты, слишком слабы были русские пленные.

Глава III

На железнодорожной станции маленького польского городка открыли вагоны, построили всех пленных, произведя пересчет. Затем вышел молодой немецкий офицер, он передал одному из полицаев списки. Они разделили всех прибывших на две большие группы. Сергей и Иван были в одном списке, в который, преимущественно, попали юноши и мужчины в возрасте до 40-45 лет. Их погрузили в машины и отправили в неизвестном направлении. Остальных оставили ждать на станции.

Машины с людьми двинулись по заснеженной дороге. Кругом тянулись белые поля, вдалеке виднелись маленькие фермерские домики. Небо было чистым, воздух – холодным. Здесь, все казалось чужим, враждебным, несмотря на свою красоту. И хотя над головой не кружили военные самолеты, не были слышны артиллерийские залпы и автоматные очереди; запахом войны веяло в этих краях не меньше. Ваня чувствовал, как сильно, от волнения, бьется сердце. Все тело было сковано дрожью. Нет, это дрожь не от зимнего холода. Это был страх, жуткий страх, совладеть с которым парень не мог.

– Эй! Ты чего? – толкнув слегка плечом, спросил Сергей.

– Не знаю. Трясет так сильно, ничего не могу с собой поделать.

– Ты, случайно, не заболел?

– Я боюсь. Куда нас везут? Почему остальных оставили на станции? – на глазах Ивана наворачивались слезы.

– Ну, братишка, – стараясь подбодрить, громко произнес Сергей, – не раскисай.

В это время, один из автоматчиков, ехавших в сопровождении машины, обернулся и пристально посмотрел на ребят.

– Verstumme S?ue, – грозно прикрикнув, направил на них дуло автомата.

Ребята резко опустили головы, уткнув глаза в пол кузова. Немец отвернулся, продолжая смотреть на дорогу.

Оставшуюся часть пути ехали молча. Дрожь унять так и не получалось. Ваня закрыл глаза, представив образ матери. Сразу вспомнил свой дом, цветущий летний сад во дворе, теплое плещущееся море Азовского залива, искрящееся под лучами солнца.

Вспомнил отца, который с ними давно не жил, но писал регулярно, высылая свои фотокарточки. От этих воспоминаний стало так тепло и спокойно: холодный зимний ветер перестал пронизывать тело.

– Аnreisten – крикнул вдруг, один из автоматчиков.

Машина резко остановилась. Раздался лай собак; зазвучала немецкая речь. Открыв глаза, Ваня увидел, как некоторые пленные уже начали спускаться с кузова машины, выстраиваясь в шеренгу. Сергей уже встал со своего места.

– Давай, подъём. Кажется, приехали…

Иван встал и начал продвигаться по кузову, вслед за другом; спрыгнул на снег и стал в строй за Сергеем.

Пленных строили перед главными воротами: двухэтажное здание с аркой. Огромная территория лагеря была огорожена колючей проволокой, на вышках стояли автоматчики; а за забором находились бараки. Собаки не переставали лаять. Солдаты, кутаясь в серые шинели, выстроились напротив машин с пленными, то и дело прикрикивая:

– Schnell!

Это был концентрационный лагерь Гросс-Розен, располагавшийся в юго-западной части Польши.

Тогда, во время выгрузки и переклички, находясь еще по эту сторону забора, Иван и представить себе не мог; что ждёт его по ту сторону колючей проволоки.

*Verstumme S?ue – замолчите свиньи (нем.)

*anreisten – приехали (нем.)

Schnell – быстрее (нем.)

Глава IV

Всех загнали во внутренний двор лагеря, и построили рядом с бараками. Перед заключенными стояли два немецких офицера: один – высокий молодой с худощавым лицом; второй – небольшого роста, плотного телосложения. К ним подошел высокий широкий в плечах мужчина, одетый в форму лагерной полиции. Он протянул молодому офицеру списки и что-то сказал по-русски. Тот перевел сказанное второму офицеру, который, видимо, был старше него не только по возрасту, но и по званию.

– Всем Вам будет присвоен лагерный номер,– начал говорить молодой офицер, на русском языке; тщательно выговаривая каждое слово.

– Вы будете разделены на группы и направлены на работы под охраной. За попытку побега – расстрел; за невыход на лагерные работы – расстрел.

После этой краткой речи всех загнали в большой барак, заставили раздеться и прогнали через холодный душ, провели дезинфекцию и обрили наголо. После выдали полосатую лагерную одежду и нашивки с номером. Всех вновь прибывших разместили в бараках. Надзиратель бегло объяснил внутренние правила и распорядок, указал на койки; и тут же выгнал весь строй на улицу. Последовала новая перекличка, но уже по номерам. На улице уже начало темнеть: по периметру зажглись фонари, освещающие территорию лагеря; когда надзиратель повел всех в барак.