Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

– Да, – кивнул епископ нетерпеливо.

– Она всегда со мной, – кивнул я, гадая, зачем тот спросил.

– Давай ее сюда, – де Морр требовательно вытянул руку. – Она тебе больше не понадобится.

Мне пришлось подчиниться. Возможно, епископ прав, и разрешение теперь ни к чему. Но все-таки расставаться с такой поддержкой оказалось не слишком приятно. Он, не глядя, забрал свиток и сунул его под сутану.

Уж не знаю, какими лошадьми пользовались люди епископа Морра, но они обернулись туда и обратно меньше чем за час. Сейчас в трактире хозяйничали его люди, а курьер с доказательствами примчался в твердыню. Сам вещдок в виде покойного князя эльфов остался в кабинете хозяина кареты, а на Совет епископ прихватил лишь кое-что из его личных вещей. Судя по поведению Морра, епископа Фиодора ожидают крайне неприятные новости, но мне было его ни капли не жаль. Даже если для него это окончится фатально, и то это не омрачило бы мне ни минуты. Собаке собачья смерть!

Глядя на епископа Морра, меня тоже охватывало радостное возбуждение. По слухам, на Совет никого, кроме священнослужителей, не пускали, но как бы я хотел посмотреть на физиономию Фиодора, когда на него выльются все сточные канавы столицы. «Кобру завяжут в узел», – подумал я, и мысль меня изрядно позабавила, так что к самому концу поездки адреналин начал потряхивать и меня.

Заседание совета проводилось в одном из корпусов Университета, двери которого распахивались только перед высшими иерархами церкви в дни, когда требовалось принять какое-то достаточно значимое решение. На этот раз поводом служило то самое нападение в подвалах дворца, и речь шла об обеспечении безопасности всей церковной верхушки. Епископы не желали слышать о каких-либо угрозах, и слух о том, что по объектам государственной важности могут разгуливать бандиты в мантиях колдунов, встревожил всех не на шутку. Фиодор же вовремя подсуетился и под шумок продавил голосование об изменении юрисдикции конгрегаций – мол, если Святое воинство, согласно названию, является именно воинством и ничем больше, то пусть охраной объектов занимаются те, кому это положено по закону. Юридически все оказалось обставлено так, что и не подкопаешься. Чтобы остановить инквизицию, епископу Морру требовалось доказать, что угроза подстроена самой конгрегацией, дабы дискредитировать тех, кто всегда стоял на страже спокойствия в обществе. С той информацией, которой он завладел, Морр мог порезать Фиодора на ленточки, не особенно напрягаясь – вопрос нелюдей в церкви всегда стоял остро, и доказательства сотрудничества со светлыми эльфами могли стоить инквизитору карьеры, если не жизни.

Я опять хромал, потому что из помощников ботинки превратились в обузу. Но откуда взять время на то, чтобы сходить и подобрать другую обувку? Тем более, что мне пришло в голову и дальше использовать некие хитрости, встроенные в подошвы. Едва мы припарковались напротив входа, снабженного колоннами и ковровой дорожкой, епископ рванул вперед, не дожидаясь меня. То, что обо мне не забыли, я понял по одной фразе, брошенной де Морром у самых дверей.

– Подождешь в холле, – бросил он и помчался дальше уничтожать врага.

У входа в здание, с лицевой стороны напоминавшего католический храм, стояло несколько десятков людей в балахонах и при оружии. Был тут и брат Гергий, сделавший вид, что он меня не узнал. Священники вяло переговаривались, позвякивая железом, из чего я сделал вывод, что передо мной охрана. Толкаться вместе со всеми – идея не из лучших, поэтому я нырнул внутрь, навстречу полумраку и прохладе. Но и тут об одиночестве оставалось только мечтать. Людей в холле зала Совета оказалось гораздо больше, чем снаружи. Они собрались группками от двух до десяти человек и что-то, не торопясь, обсуждали. Так как я никого не знал, и никто в свою очередь не обратил на меня внимания, я прошел дальше в глубь и уже у самой стены обнаружил несколько пустующих скамеек, чем немедленно и воспользовался.

Раздался звук колокола, и, пока я сидел, разглядывая барельефы на стенах, мимо потянулись люди в фиолетовых накидках: невысокие и каланчи, толстые и стройные, с приятными лицами и те, кому бы я не доверил даже вынести мусор – их оказалось столько, что я потерял им счет. Чем дольше я наблюдал, тем правильнее казался мне сделанный выбор. Эти шли голосовать за себя, а де Морр ехал сюда отстаивать позиции конгрегации. Все-таки в смутное время держаться лучше за человека, который привык биться за свои интересы не только пустой болтовнёй.

Я до того увлекся процессией, что лишь в какой-то момент до моего слуха донеслись звуки возбужденных голосов и знакомый стук древков копий о мостовую. Двери, в которые стекались толпы священнослужителей высшего ранга, захлопнулись, отсекая Совет от внешнего мира, и мне стало любопытно, что происходит на улице. Вместе со мной к выходу потянулись некоторые священники рангом пониже, которых не пустили в святая святых.

Выглянув наружу, я оказался свидетелем свары между стражей из священников и разодетых в пух и прах людей с оружием, которых возглавлял высокий человек с рыжей бородкой и усами. Даже с расстояния в несколько десятков шагов в глаза бросалась неестественная бледность его лица и неуверенная походка. При виде него мое сердце сначала остановилось, а затем попыталось выскочить из груди. Я замешкался, и он тоже меня заметил.

– Вот этот человек! – заорал он, указывая на меня рукой. – Он обвиняется в применении грязного колдовства и измене королю!

Десятки пар глаз уставились на меня. Повисла зловещая тишина, а я не мог оторвать взгляд от лица барона Гарига. Живого и невредимого барона Гарига.

Барон растолкал церковную стражу и бросился ко мне. В его взгляде плескалась ненависть и нечеловеческая злоба.

– Магия творит чудеса, не так ли, мастер Иан? – он действительно был неестественно бледен, но держался прямо, так что, похоже, либо Валена ошиблась, либо мы слишком рано списали его со счетов. – Ну, и деньги, конечно, много денег. Герцог де Гур не жалеет золота для своих верных слуг.

Слова он выплевывал, как колдун ядовитых жаб. Мне же нечего было ему сказать. Де Морр, мой единственный защитник, сейчас разбирается со своими проблемами. Друзья – в гостинице, но втягивать их в очередную передрягу было не лучшим выходом. Так что я оказался один на один с врагом. То, что барон – враг, не оставалось никаких сомнений. Будь его воля, он убил бы меня на месте, но каким-то невозможным усилием воли он сдерживался.

– Герцог не прощает оскорблений, и я тоже, – прохрипел он и громко для всех сообщил: – У меня предписание начальника гвардии короля, графа Борзона! Я должен арестовать этого человека и препроводить в тюрьму!

За спиной барона встали еще двое из его свиты. Мне кажется, им до смерти хотелось, чтобы я оказал сопротивление, и тогда они бы имели полное право зарубить меня на месте. Я с тоской посмотрел на закрытые двери, за которыми вот уже несколько минут шло заседание.

– О, нет-нет, не стоит понапрасну терять время, – презрительно усмехнулся он. – Они там могут просидеть несколько дней: вопросы, решения, компромиссы – все это требует столько внимания.

– Каково это, быть предателем человеческой расы? – спросил я.

– Я служу своему господину, – презрительно сказал он. – До человеческой расы, щенок, мне нет никакого дела.

Как же я устал от всех этих побегов, подвигов и желающих сжечь меня на костре! Если бы ни возможные последствия для друзей, я бросился бы ему на меч, чтобы умереть и воскреснуть в новом обличии, но это означало бы для Аридила, Оррика и Валены неминуемую гибель. Их обвинят в пособничестве, и они пропадут вместе со мной. Если же я сдамся, то у них будет призрачная надежда избежать такой участи. Кроме того, я надеялся, что де Морр, используя добытые сведения, выйдет из схватки с Фиодором победителем, и вспомнит обо мне. Конечно, шкуру мне к тому времени попортят, но я уверен, что в планах герцога моя смерть стоит на последнем месте. Они жаждут поквитаться, а значит, о легкой и быстрой гибели можно забыть. Но пока что это отвечает моим интересам. Пытки в моей жизни уже были, и пусть кто-то говорит, что Крыса все делал спустя рукава, кое-какую подготовку он мне дал. Так что первый раунд я точно выдержу. А второго, дай бог, и вовсе не будет.

– Де Морр будет меня искать, – сказал я.

– Не льсти себе, – зло ухмыльнулся барон. – Кому нужен такой урод? Доставь нам удовольствие, попытайся оказать сопротивление.

В ответ на это я молча вытянул вперед ладони и тут же разглядел в глазах барона Гарига разочарование. Как я и думал, он жаждал поквитаться со мной.

– Я пойду с вами.

Мне на шею накинули петлю, завели руки за спину и связали их так крепко, что я догадался: они будут всячески причинять боль, чтобы довести меня до нужно им состояния. Лучше всего, если я буду молить о пощаде, но этого они уж точно не дождутся.

Один из сопровождающих ловко накинул мне на ноги тяжелые колодки, и тут же последовал толчок в спину, так что я повалился на землю. Веревка натянулась, у меня померкло в глазах. В следующую секунду чья-то ступня оказалась на моем горле.

– Ты пожалеешь, что родился на свет, – барон плюнул мне в лицо, и веревка, врезавшись в кожу, потащила меня прямо по острым камням брусчатки.

Все, что я успел подумать, было: «Возможно, это потребует несколько больше выдержки, чем я думал». Потом жгут впился в шею и подбородок, и мне пришлось напрячь мышцы изо всех сил, чтобы не сломались шейные позвонки.

– Стойте! – раздался властный голос, и опять все смолкло. – Развяжите его! Я забираю этого человека!

Знакомый голос. Но боль до того затуманила мозг, что я никак не мог вспомнить его владельца.

– Брат Гергий! – это явно барон. – Вы не можете его забрать! Он изменник!

– Барон, вы забываетесь! – столько власти оказалось сокрыто в словах «голоса» епископа Фиодора (спасибо барону, подсказал), что даже мне захотелось вытянуться по струнке. – Развяжите его, иначе окажетесь на его месте!

– У меня приказ герцога де Гура!

– А у меня распоряжение епископа Фиодора! – неожиданно спокойно промолвил брат Гергий. – Или вы хотите, чтобы мои люди навестили вашего господина?

Я как раз к тому времени немного прозрел и с любопытством разглядывал обоих: и барон Гариг, и брат Гергий нависали надо мной. И если весь облик барона выдавал бешеный гнев и ненависть, то «голос» епископа-инквизитора выглядел безмятежным. Но это чувство казалось обманчивым – я некоторое время общался с ним, и знал, какая сила сокрыта в этом невысоком человеке. Нет, недаром он служит помощником Фиодора. Совсем недаром. У барона не было никаких шансов.

Чьи-то ловкие руки быстро сорвали веревки. Потом кто-то поколдовал с кандалами, и с ног исчезла невыносимая тяжесть. Последним аккордом оказалась петля, и меня поставили на ноги. Тело саднило – прогулка лицом по камням не прошла даром. Ныла щека – не иначе как от соприкосновения с сапогом моих конвоиров.

– Брат Гергий, рад видеть вас в добром здравии, – процедил я, пошатываясь. – Мне благодарить вас о спасении, или вы приготовили нечто более изощренное, чем банальная пытка?

– Все шутите, – хмыкнул брат Гергий. – Рад, что с чувством юмора у вас все в порядке.

Я бросил взгляд на барона и его людей, которые и не думали уходить. Барон зыркал в мою сторону такими глазами, что, если бы взглядом можно было убить, я уже валялся бы на земле с распоротым брюхом.

– Наверное, я все же поблагодарю вас, – прохрипел я, потирая содранное горло.

– Не спешите, – сказал брат Гергий. – У меня есть распоряжение от епископа Фиодора, касающееся вашей судьбы.

– Прошу простить, брат Гергий, – вспомнив наставления епископа Морра о необходимости быть максимально вежливым, сказал я. – Но я жду своего начальника.

– При всем уважении, – тот воздел брови «домиком», – но ваш непосредственный начальник епископ Тук. С каких пор вы подчиняетесь Святому воинству?

Он великолепно разыграл недоумение. Не придерешься.

– К тому же недавно вы высказывали пожелание Его Преосвященству, что со всей страстностью желаете стать инквизитором.

Меня «кольнуло» нехорошее предчувствие.