Паладин XXI века. Аномалия

– Эй, ты это – совсем охренел?! Ты нас чё, за лохов держишь, терпила?! Заяц гребаный! – С явным намеком на мои зубы. Как бы их мне теперь не лишиться. А гопник нагнулся лицу. Бешено завращались красные от лопнувших сосудов глаза. Из вонючей пасти пахнуло смесью перегара, табака и кислятины.

Меня изнутри заколотило.

– Ну, нету! Нету у меня больше!!! – закричал я, чуть не в истерике. Трясущаяся рука протянулась к хулиганам. В ладони – единственное, что осталось – мелочь. Немедленно получил точным пинком по конечности. Монетки ещё в воздухе пронзительно зазвенели, разлетелись по всей округе.

– Ладно… Живи, гнида! Сегодня мы добрые. Хе-хе–хе, – противно заржал «визгливый». Реально, хохотом гиены. Напоследок, специально смачно харкнул на спину. И я кожей, через все слои одежды почувствовал тяжёлую слюну, разъедающую душу.

– Эй, братва! Подождите! Мне его бумажки для одного дела нужны, – оглушительно проорал «мелкий», уже вслед уходящим друзьям, нисколько не стесняясь привлечь внимание посторонних. Гопник нагнулся. Ладони охапкой ухватили пяток листиков. Хорошо покомкал, сунул в карман.

Парни показали спины, компашка ушла в вразвалочку. А я так и остался на асфальте безвольным истуканом. На помощь из зевак так никто и не вышел. Уверен – слышали наш разговор пол дома. Вижу, как качаются, шевелятся шторы, потревоженные хозяевами. На земле мигают пятна света горящих желтым окон. У всех – своя хата с краю и никому ничего не надо. Хорошо – мелочь не взяли, а то и до дома не доедешь. Хотя… Все равно уже не успел на автобус, но монетки – ползал собирал. Процесс послужил чем-то вроде медитации. Чуть-чуть пришел в себя. Совсем темно, ничего не видно. Придется шарить с подсветкой. Подобрал телефон. Сволочи! Экран раскололи! Дальше, сдерживая слезы, на коленях десять минут искал кругляши в пожухлой траве и колючих кустах. С грязного асфальта подобрал безнадёжно испорченные бумаги. Промокшие, истоптанные и измаранные, как моя душа. Отряхнул портфель.

Настроение, если так ещё можно сказать о моем гнилом состоянии, упало в Марианскую впадину. Задышал с надрывом. Звучно зашмыгал носом. Рукав утёр накатившую на глаза влагу. Дрожащие руки бережно запихали в мультифору важные документы, затем – в кармашек сумки. Даже не глядел – больно смотреть… Бумага вся – в грязных следах.

Зачем-то педантично собрал осколки очков и прочие рассыпанные мелочи. Второпях рассовал по карманам. Хорошо флешка нашлась. Побрел к остановке. Душой овладело чувство чёрной безнадёги и совершенного безразличия к себе. Даже не знаю, сколько времени сейчас. Надеюсь просто спокойно посидеть на скамейке. Приду в себя, а там уже решу, что делать.

Остановка рядом – почти дошёл. Мелькнуло проезжающее авто. Взмах руки. Не остановилось. Лишь на штаны прилетели капли талой суспензии из воды, песка и химикатов. На общем фоне изжульканной одежды, почти не добавляя грязи. И андройд сел, не включается. На улицах пусто, как в тундре. По идее – только такси вызывать, но как? А просто так они здесь не ездят. Не дураки – лишаться заработанных за целый день денег.

Вдали дороги желтыми пятнами сверкнули дальние фары. Неужто мой? Даже легковушек мало, не говоря об общественном транспорте! Реально он! Уррраа!!! Тяжело вздохнула гидравлика, двери открылись. Пахнуло таким родным запахом спертого пота, пыли и низкооктанового бензина. Единственное, что за сегодня хорошего случилось.

Сдержался, чтобы не застонать, заполз в транспорт. Пристроился на самом ближайшем сидении.

– Ну ты и везучий! – восхитилась бабуля – кондуктор, – по расписанию давно уже последний ушел! А у нас поломка была. Вот стояли. Как тебя ждали!

Я в ответ лишь промолчал.

Мда… Везучий… Всю жизнь так… Рука на автомате потянулась ощупать левое ухо, то место, куда урод особенно больно давил ногой. Орган слуха распух огромной оладьей… Как же жжёт душу желание смерти всему миру!!! А особенно – родному городу! Почему вы все не сдохните?!! Сознание собственного ничтожества серной кислотой пожирает любые позитивные мысли. Что за тряпка такая?! И ведь никому ничего плохого не делаю… А пользуют меня, кто как хочет! Ведь знаю, что слизь, что тварь бесхребетная! А ничего не могу поделать. Сломали в детстве что ли? В какой-то момент предпочел уронить честь, достоинство, а не встретить неприятности и боль в лицо.

Поступок рождает характер. А таких поступков, когда делал шаг назад, отступал, уходил от конфликта, накопилось неисчислимое множество. В какой момент – количество переросло в качество???

Когда Петька при мне в классе избивал девочку ногами? А я не сказал подонку ни слова? А может, в тот момент в детском садике? Когда жирный Эдик плевал мне в суп, а я только плакал? Ну или, когда не заплатили положенные деньги на первой после универа работе – предпочёл молча проглотить. Ведь и живу так, как скотина… С которой получают кто шерсти клок, кто молоко и мясо! Да ну её – в болото! Мою жизнь…

И работу не бросишь! Кредит – камнем на шее. Как ярмо… Висит и тянет… В омут. Лучше бы взяли в нашем банке. По крайней мере, своих сотрудников обманывать не будут. Но кто знал? Я только устроился, а мама уверяла что всё нормально. Ей «очень приятный и вежливый молодой человек всё доступно объяснил, рассказал». И я даже мельком пробежался по тексту, не заметил подводных камней. А менеджер торопил, подгонял и мама тоже. Жаль я не киллер. «Вежливо» бы его найти и «приятно» пулю пустить. И надо же было связаться с ипотекой! Мама живёт пережитками прошлого, а современная жизнь предполагает мобильность. Сейчас бы раз – и переехать поближе к работе. И за съем платить бы пришлось втрое меньше. Мама не понимает, что банковские услуги навязаны просто привычкой, деланием «как все» и долбящей исподволь подсознание рекламой.

Спортом, что ли, серьезнее заняться? Стану большим и сильным, вроде героев боевиков. Человека – Паука же били, а потом он всем показал, что почём. Вот и я, найду и побью давешних гопников. Пожалеют, что на свет родились и связались с таким, как Лев Малинин! Денег заработаю, в подпольных боях, как показывают в таких же фантастических фильмах. Девчонки хоть какое-нибудь внимание обратят…

От приятных мыслей боль в отбитом ливере подуспокоилась. Самообман – он такой… Ведь и знаешь, что врешь самому себе. Но как-то легче на душе, если подключается спасительная фантазия. Особенно, когда представлю, как одной левой раскидываю направо и налево просящих пощады негодяев. И душа успокаивается… Быстрее задвигает обиду подальше, в потаенные глубины памяти, словно сам организм стыдится трусливого хозяина.

Вот так, наверное, всегда и было, сколько помню. Вместо того, чтобы обиду преобразовать во что-то дельное, пережигаю её, как качественное горючее, впустую, на холостой ход. Энергию, потенциально способную поднять самолет, трачу на всякую ерунду. Вроде мечтаний о торжестве справедливости в мире и для отдельно взятой личности, в частности. Эх! Мамка сейчас расстроится… Не говорить бы, что ограбили. Да сама поймет. Поездка промелькнула небывало быстро. Летящий, словно на крыльях автобус, довез как на такси. С протяжным скрипом неисправных тормозных колодок транспорт остановился. Двери приглашающе распахнулись, выпуская на совершенно пустую остановку уже почти в полночь. Ноги захромали по ступеням. Сдерживая эмоции, несколько раз глубоко вздохнул. Лёгкие до самого низа живота втянули свежий, совсем по-зимнему морозный воздух. Закашлялся.

Ноги поволочились в направлении дома. Под сапогами заскрипел недавний снежок, белым покрывалом прикрывший вечно неухоженную грязь района. Я тащился совсем через силу. Грудь изнутри раскалывает пополам. Почти как в том самом фильме про Чужого: когда людские внутренности жрёт гигантский паразит. И в конце – вырывается на свободу. По пути прогрызает грудную клетку, ломает ребра. Вот и у меня так же! И не столько от физической боли, а от мыслей, разрывающих сердце. Сколько неприятностей валилось на голову в последний год… Но почему-то сегодня – особенно тяжко. Не в силах двигаться дальше – остановился. Лицо, совсем не чувствующее холода, как не моё, поднялось к небу, глаза зашарили по безмолвным небесам, словно в поисках ответа там. Тёмные серые тяжелые тучи плывут, цепляются за шпили высоких антенн. Погода полностью гармонирует с той бурей, что творится в душе. За что мне всё?! Почему? К чему такая скотская жизнь? Лучше сдох бы в детстве! Чтобы не мучиться… Да что говорить и требовать у кого-то ответа?! Сам виноват!! Если не во всём, то во многом! Не удержался. Со всей мочи дважды ударил себя кулачком по голове. Будто в наказание. Ощущение гнили внутри не проходит.

За спиной затопало всё ближе, затем больше не приближаясь, шаги начали удаляться. Нагонявшие меня прохожие обошли по широкой дуге. Краем уха уловил, как папа учит ребёнка:

– Наркотики – большое зло, сынок! Правильно вам тётя полицейская рассказывала! Видишь того грязного дядю? Хочешь таким быть? Нет? То-то же!

Я сразу пришел в себя. И уже не отвлекался на бесполезную рефлексию, поспешил к близкому дому. Тот уже виднеется в просвете многоэтажек. Теплый свет льется из десятков окон. В груди нарастает усталое томление по долгожданному комфорту и домашнему уюту. Во дворе пара собачников стыдливо прячась, выгуливают бедных питомцев, ставших с практической точки зрения – абсолютно ненужными, в условиях развитой цивилизации. Ночная тьма скрывает хозяев от скандальных фанатов чистоты. Я, кстати, так и упустил в детстве тот момент, когда именно собака в большом городе стала неподъемной обузой. Самим фактом своего обитания в квартире превратив жизнь хозяина в почти преступление. Думаю, недолго осталось до полного запрета в городской квартире четвероногих, если размер больший, чем, допустим, айфона.

Для обычного горожанина идеал городской инфраструктуры заключается в отсутствии реального столкновения с проявлениями природы. Чем ближе дизайн современной квартиры к геометрии стерильной пластмассовой коробки, тем совершеннее. Любой парк отдыха, жалкие насаждения вдоль автодорог или и так куцые газоны двора – должны из себя обязательно представлять отрыжку постмодернистского кубизма. Ни один клочок природы не остается не тронутым, всё стрижётся, ровняется, загоняется в набор примитивных фигур – квадрат, сфера, плоскость. Если чистота – то с тошнотворным привкусом химических ароматизаторов и вылизанными ядовитыми ПАВами любыми поверхностями. Вплоть до деревьев и почвы. И неважно, что собачьи экскременты во дворе в гораздо меньшей степени портят эстетику, чем площади заставленные припаркованными авто. Иной раз почти на сто процентов.

Последние метры почти бежал, мечтая поскорее добраться до теплой кровати. Скользнул в подъезд.

Время двенадцать. А музыка – во всю! Женский смех, звон бутылок. Парковка у подъезда забита. Машины – даже на детской площадке. Опять братья Гиваевы! Как обычно, с друзьями и проститутками гулянку устроили. Не повезло соседям первого. С такими жить рядом, что на взрывчатке с детонатором, на основе генератора случайных чисел. Никогда не знаешь, что именно устроят. Старшая у нас по подъезду, да и по всему дому сразу – тётя Варя. С виду женщина в годах, лет пятидесяти, способна подковы по две штуки ломать, и гвозди до сих пор абсолютно здоровыми зубами из досок вытаскивать. По слухам, подходила в том году к южанам, просила их быть потише. Уж не знаю, что конкретно они ей ответили. Но ниже травы, тише воды – стала себя вести лишь тётя Варя. Да соседи горячих парней. Больше не думали жаловаться ни в прокуратуру ни, тем более, в полицию. Хотя оргии – чуть ли не каждую ночь! И как настолько хватает? Весь подъезд их гости, да и они сами загадили. Про себя поворчал ещё. Потихоньку прокрался вдоль стеночки к лифту, чтобы даже ненароком не попасться на глаза горячим визитерам. И если что, успеть юркнуть в коридор. Или на улицу. Были прецеденты подобного нежелательного общения. Спасибо. Больше не надо.

На минуту застыл перед дверью наглядным памятником унынию. Ладонь еле удерживала килограммовый портфель, бессильные пальцы грозили разжаться. Дрожащая рука полезла в карман, потянула из кармана брелок, вытащил связку. Раздался дробный стук металла по металлу. Ключ так и плясал, никак не желая попадать в замочную скважину. Звучно провернул два раза. Дверь открылась, скрежетнув, словно приветствуя давно потерянного хозяина. И силы разом оставили меня. Я оперся о косяк, чтобы не упасть. Закряхтел и жалобно застенал от боли в отбитых боках и нездоровой спине. С трудом переступил неожиданно высокий порог. В полутемном коридоре ждала мама. Руки лежат крест-накрест на плечах. Кутается в старую выцветшую ночнушку. Похоже, ещё не ложилась. А вставать – полчетвертого! Потухшие с возрастом от тяжелой жизни глаза сейчас опухли, покраснели от слез. Как бы ей плохо не стало! Беды и горести, подкосившие нашу семью, не самым лучшим образом сказались на душевном здоровье матери. Теперь заставляют волноваться по любым пустякам, что частенько доводит её до больничной койки. При мысли о возможной реакции мамы – боль от побоев отступила на второй план. Не дал себе раскваситься, выпрямил спину, втянул готовые политься слёзы обиды. Не первый раз грабят! Пережую в себе.

– Левушка, сыночек! Пришел!! Ты что так долго?! Я вся переволновалась! И трубку не берешь! Ну можно же позвонить?! Ой, что с тобой?! – испуганно протараторила мама. Выплюнула накопившуюся душевную боль, как пули в обойме из автомата.

Тапочки тяжело зашаркали по паркету. Подошла вплотную. Руки мягко схватили за плечи. Усталые глаза, обрамленные сеточкой морщин, в темном свете сораковатки беспокойно прищурились. Внимательно осмотрела, осторожно протянула руку к лицу. Словно боясь спугнуть незримую бабочку, прикоснулась к надутой скуле. Кончики пальцев невесомо погладили мелкие царапины на щеках, подбородке.

– Ой, ой, ой, сыночек! Родненький! Да что же случилось?! Да кто тебя так?! – едва меня касаясь, погладила голову. Вытащила маленькую застрявшую в густых волосах веточку, – давай я скорую вызову?!

Ох, только бы не переволновалась она! Это ерунда. С фэйсом. Лицо я прикрывал. А вот руки и ноги отбиты.

– Да не волнуйся! Всё хорошо. Ну… Ограбили меня… Нормально… Сам дошел. Ничего нигде не колет… Что сказать… Побили. Деньги отобрали, – и чуть не подавился. Сглотнул внезапно подступивший к горлу ком. Передавивший от злой обиды дыхание. Еле сдержал подступавшие слезы. Ну не железный человек! Унизили, ограбили. Мужчиной себя не чувствую ни капли!

– Бедная ты моя кровинушка! Чувствовала же! Сразу неспокойно на душе было! Как кошки скребли… Уже сама ехать искать тебя хотела! Как тогда, помнишь? Когда машина сбила? Сильно досталось? Больно били? Может, всё- таки скорую вызовем?? – забеспокоилась мать. Будто разом лет на десять постаревшая. Глаза подозрительно заблестели. Лицо посерело. И сама фигурка ощутимо опала. Будто мать сделала глубокий выдох, и забыла вдохнуть вновь. Трясущаяся рука похлопала по карману. Ищет телефон.

– Ох, память моя! В спальне оставила. Сейчас возьму, позвоню.

– Да не… мама! не надо – сказал я. Чувствуя, как от жалости к себе, часто-часто забилось сердце, – не то что совсем здоровый сейчас… Но живой. Сильно не болит… Ничего не сломали… Пнули пару раз…. И всё. Бывает… Деньги отобрали… Вот… Не надо звонить….

– Да Бог с ними… С деньгами… Здоров сыночка главное. Самое-самое главное! Вот же подонки!

С такими словами меня аккуратно, как маленького, раздела. Покрутила. Словно на тщательном медосмотре. Внимательно осмотрела ссадины и ушибы. И как в детстве смазала зеленкой синяки. Определила, что особой угрозы здоровью нет. Отправила мыться.

Едва ли не час с остервенением тёр себя ногтями. Под горячим душем смывал пот, грязь и слюни уродов. От предложенной еды отказался.

А после – с головой зарылся в чистую постель. Хорошо не вспыхнула. От стыда душа и плоть горели неистовым желанием сжечь с собою весь белый свет. Первое время не шевелился, чтобы не будить затихшую в нездоровом теле боль. Прекрасно слышалось, как в другой комнате тихонько плачет мать. Пол ночи я вертелся с боку на бок. Стоило закрыть глаза, воскрешалось недавнее. И так и эдак проворачивал ситуацию. В бессмысленной сейчас злобе – зубы неистово грызли, жевали и мяли неповинное одеяло. В памяти всплывали лица сволочей. Представлялось, как плюю им в мерзкие морды, пинаю по гнусным рожам, стирая гнусные ухмылки. Воображал, как пальцами впиваюсь в горло, выдавливаю глаза. Кулаки до боли сжимались. Из горла рвалось злое рычание. Тело ломило избытком неистраченного адреналина. Зубы скрипели от желания повернуть время вспять. Но… После драки кулаками не машут…

День второй

Проснулся рано, за час до будильника, на улице ещё глухая темень. Удивительно – проспал мало, а хорошо отдохнул, хотя физические кондиции и подводят. От побоев организм отчаянно ноет, слёзно пытаясь сказать, что неплохо бы пролежать весь день. Э, нет! Я после вчерашнего на взводе и точно больше не усну, только изворочусь на отбитых боках. Как неходячий инвалид сполз с кровати, подволакивая ноги дохромал до ванной. Взгляд упал на плоскость зеркала, глаза полезли на лоб. Рука протерла резко расширившиеся органы зрения, даже потянулась за очками, а потом за пультом – чтобы переключить. Какие ужасы сегодня показывают! Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Тут хоть пеняй зеркало, хоть пинай и ногами топчи, а минус десять к харизме! В таком виде приличный работодатель с работы не выгонит, ну и не пустит. Оценил серьёзность ущерба фэйсу – на троечку с минусом, по сравнению с обычным прикидом. Пальцы осторожно подцепили подсохшую кожицу с царапин. Лицо сморщилось от неприятного ощущения. Содрал. Ваткой, смоченной в спирте, стёр выпуклости болячек. Так… Где она? Мамина косметичка… Порылся, пальцы извлекли всякие непонятные штуки, затем нашёл нужное – пудру. Семь минут грима и следы рукоприкладства не так и в глаза бросаются.

Надеюсь, акция одинарная. В наше время – главное не увлекаться с этим. Всё начинается с малого, а то вдруг, понравится, а дальше – больше. Начну красить губы, ходить на каблуках, сменю пол. Больно, дорого и морочно. Соседи – точно не поймут. Дядя Вася ещё на выходе из подъезда лопатой по черепу отоварит и деньги будет не просить, а отбирать. И, вообще, присутствует нехилый риск для жизни, если не сказать больше. На том же автобусном маршруте где езжу и я, контингент особый. Большинство пассажиров – работяги. Как раз возвращаются с ночной смены из арматурных и сварочных цехов железобетонного завода. Вообще, убьют. Там такие экземпляры – голыми руками стальной прут вяжут морским узлом. И это я имею ввиду далеко не только одних мужиков. А что тогда говорить про гопников по пути на работу? Дорога в один конец. Мелькнули образы самого вероятного будущего, как беру ещё один кабальный кредит на операцию и приобретение собственной машины, меняю работу, съезжаю из дома. Пальцы рефлекторно сократились, резко отбив пластмассовую коробочку со всякими женскими финтифлюшками подальше, едва не просыпав. Даже притрагиваться теперь к ней страшно. Нет, пожалуй, поберегу я своё естество, как-то привык к нему, что ли…

После косметико-гигиенических процедур мокро дошлепал до холодильника. Пальцы прихватили за край тарелочку любимых пирожков с картошкой и ледяную бутылку лимонада. Пару минут прогудела микроволновка. Прошел в зал, по пути – щелкнул телевизор. Скрипнуло под костлявым телом старенькое кресло. Полистал каналы. Наткнулся на повторяющееся сумбурное обсуждение трендового астрономического явления. Вспомнил. Вчера женщины с работы, о чем-то таком говорили. Да и Витя залечивал, по-моему. Но я как всегда пропустил мимо ушей. Коллеги меня в свою компанию никогда не брали, поэтому, по привычке, интересовался только тем, что лежало перед носом и касалось непосредственно работы. Да и занят был, по уши. После неоднократной взбучки с головой погрузился в себя, и так и не вынырнул из пучин рефлексии. Своих проблем хватает с избытком.

Рассеянный взгляд сосредоточился на плоскости плазмы. По-моему, первый канал. Большая студия битком полна необычного для ТВ-шоу народа. Две трибуны напротив друг друга, зрительный зал, где на первом ряду – вальяжно расселись эксперты. И ни тебе фриков, ни гомосеков, ни негров, ни даже малолетних детей. Что уже выделяется! И с женским полом напряжёнка, только студентки-практикантки с микрофонами и бегают. Интересно-интересно…

А здесь – экшн! Пришлось даже звук вполовину убавить, настолько острый идёт дискус. Крупным кадром, несомненно, ученый. Сразу видно, отдаленно похож на Эйнштейна. Плюс – глубокие морщины на высоком лбу – словно зеркальное отражение могучих извилин. Пара интеллигентных залысин, почти до самой макушки, какие часто встречаются у учёной братии. Волосяные луковицы словно не выдерживают перегрева мощной мозговой ткани. Профессор усиленно размахивает астрономическими картами, будто шквальный ветер вращает лопасти флюгера. В краткие моменты спокойствия отчетливо видны бледные кисти. Тонкие холёные конечности исходят дрожью в бессильной ненависти. Можно подумать – припадочный. Профессор яростно вещает. Да так, что кажется, как брандспойтом забрызгивает слюной остальных оппонентов, не менее похожих на того же достопочтимого Эйнштейна.

–… да вы знаете!! Теория светоносного эфира зиждется на весьма основательном, не побоюсь даже утверждать – крепчайшем научном фундаменте, уходящем в историю физики на сотни, тысячи лет назад, когда и самой дисциплины то ещё не было!! Такие светила науки, как Аристотель, Рене Декарт, Исаак Ньютон, Томас Юнг, Жан Френель, Уильям Томсон, Джеймс Клерк Максвелл представляли собой ярчайшую когорту сторонников модели мироздания, основанной на теории вездесущего светоносного эфира!! Сами собой отпадают множество противоречий современной квантовой физики, астрономии, астрофизики! Если ввести в современную концепцию устройства мира ещё один фактор – эфир, становится понятным и математически обоснованным существование гравитации, антигравитации, черных дыр! Теория кварков приобретает более разумный и научно обоснованный вид! Зачем огород городить и устраивать лишние сложности?! Применим принцип бритвы Оккама и отрежем лишнее. И на выходе получаем, что существование светоносного эфира не подлежит никакому сомнению!

Под конец тирады ладонь с бумагами с размаху шлепнула по кафедре, будто поставив жирную точку.

Его коллега из противоположного лагеря людей науки – не выдержал попрания святых имен. Резкий рывок поднял пожилого профессора с места. Пузо по инерции колыхнулось, редкие серые волосы встали дыбом, едва не заискрились. Карие глаза вначале почернели, затем вспыхнули особо активными трансуранидами. Студия практически стала невольными свидетелями самопроизвольного эксперимента по передаче пучка электронов от катода к аноду. Ещё чуть поднять потенциал – и из злых очей ударит яркая молния, прямо меж кустистых бровей инакомыслящего. Ученый широко подшагнул вперед, едва не бросился с кулаками на предположение коллеги! Молодой ведущий самоотверженно встал на пути, почти что прогресса, с трудом удержал лишь собственным телом. Так и читалось в яростно горящих глазах физика – «сжечь еретика». Страшные люди – ученые… Такой фанатизм в интеллигентном взгляде… Бррр…

Если бы воспитание позволило, наверное, давно бы уже плюнул и не раз. Аудитория замерла в предчувствии бури. Показалось или ведущий едва заметным кивком дал знак подкрутить аудиотехнику погромче?