Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова)

В их числе – наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандри1 т Кронид (Любимов), десятки насельников монастыря. К началу войны из 28 560 дореволюционных храмов действовали около ста[42 - Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды / 2-е изд., перераб. – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. С. 794–795.]. 22 июня 1941 года по постановлению Совнаркома должен был закрыться Елоховский Богоявленский кафедральный собор.

Но 22 июня об этом решении уже никто не вспомнил: война станет горьким лекарством и страшным потрясением, вновь обратившим русский народ к Богу.

СЕМИНАРИСТЫ В ШИНЕЛЯХ

Институт и пастырские курсы в Московском Новодевичьем монастыре (с 31 августа 1946 года – Духовная академия и семинария) откроются еще во время войны – 14 июня 1944 года.

Отец Кирилл вспоминал, как в 1946 году с большим воодушевлением готовился и сдавал вступительные экзамены: рассказывал наизусть 50-й псалом, читал по-церковнославянски и писал сочинение на евангельскую тему. На первый курс зачислили 79 из 200 человек.

1 октября состоялся молебен на начало учебного года. Будущий ректор академии и семинарии (а тогда ее инспектор) протоиерей Николай Чепурин, только что вернувшийся из ссылки, обратился к студентам с такими словами: «Вы здесь будете изучать и сдавать экзамены по многим предметам. Но есть одна наука, по которой вам предстоит сдать главный экзамен своей жизни – это наука жертвовать собой».

Патриарх Алексий I (в центре) и ректор Московской Духовной академии и семинарии протоиерей Николай Чепурин (в первом ряду слева) с преподавателями академии, 1946 год

А уже на следующий день, 2 октября 1946 года, слушатель 1 «В» класса Иван Павлов напишет прошение предоставить ему общежитие, «…так как прописан за Москвой, у сестры, которая вышла замуж и сейчас в небольшой комнате помещается четыре человека, спать приходится на полу». «Я являюсь им лишним, – сокрушается семинарист, – я и сам понимаю, что я их стесняю. Поэтому убедительно прошу, если возможность имеется, то устройте меня в общежитие».

Это просьбу первокурсника Ивана Павлова удовлетворят: из 14-метровой комнаты на станции Бирюлево-Товарная он вскоре переберется в общежитие Новодевичьего монастыря в подклете Успенского храма.

…В центре подвального помещения стояла кирпичная печка, стол с несколькими чайниками (семинаристам разрешали пить чай), вокруг – довольно плотно друг к другу – 18 коек. Студенты сами убирали комнату, зимой топили печь. В город практически не выходили, занимались в Лопухинском корпусе монастыря, радио не было. Ежедневно в 7:30 посещали утреннее богослужение, в 9:00 был завтрак, в 10 часов начинались занятия. На вечернее богослужение ходили только те, кто хорошо пел. В 21 час – ужинали и молились, в 23 часа – ложились спать[43 - Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды / 2-е изд., перераб. – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. С. 18.].

Несмотря на строгий распорядок дня, послевоенную разруху и карточную систему распределения продуктов, чувствовался духовный подъем, единодушие студентов и преподавателей. На литургию в Новодевичий монастырь, где пел семинарский хор под руководством регента Ивана Николаевича Аксенова, в послевоенные годы собиралась вся православная Москва. Вместе с народом исполняли несложные и общеизвестные песнопения: «Блажен муж…», «Свете тихий…», «Ныне отпущаеши…» из всенощного бдения; «Благослови душе моя Господа», «Единородный Сыне…» из литургии.

Институт и пастырские курсы в Московском Новодевичьем монастыре (с 31 августа 1946 года – Духовная академия и семинария) открылись во время войны – 14 июня 1944 года

Однокурсник батюшки, впоследствии регент и преподаватель МДА М. Х. Трофимчук вспоминал, как на Рождество Христово 1947 года после исполнения «С нами Бог» на клирос подали записку «Спойте, пожалуйста, еще раз…»[44 - Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды / 2-е изд., перераб. – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. С. 28.]. И в конце всенощной хор исполнил «С нами Бог» что называется «на бис».

Так же и среди лекции – заслуженный протоиерей, преподаватель сектоведения, многое претерпевший в тюрьмах и ссылках, вдруг скажет:

– Давайте потихонечку споем «Слава в Вышних Богу…». – Запоют, и уютно, тихо станет в классе – все погружались в молитву.

Много лет спустя отец Кирилл с теплом вспоминал своих наставников из числа профессорско-преподавательского состава: протоиереев Николая Чепурина, Тихона Попова, Сергия Савинского, Дмитрия Боголюбова, Константина Корчевского, Константина Ружицкого, Александра Ветелева, а также Николая Ивановича Муравьева, Николая Петровича Докторцева, Ивана Николаевича Аксенова, Алексея Ивановича Георгиевского, Алексея Ивановича Иванова…[45 - Слово архимандрита Кирилла (Павлова) на юбилейном Филаретовском вечере, посвященном 50-летию возрождения Московских Духовных школ (2 декабря 1998 года) / В. С. Юбилей Московских Духовных школ // ЖМП. 1999. № 1. С. 51.]

Студенты семинарии (слева направо): Борис Андрющенко, Василий Агриков, Иван Павлов, 1950 год

Руководство семинарии, в свою очередь, присматривалось к студенту Ивану Павлову. Один из воспитателей оставил в книге дежурств 28 марта 1948 года такую надпись: «Следует сказать о Павлове: он едва ли не единственный пожалел, что на второй, третьей, пятой и шестой седмицах (Великого поста) разрешена рыба. По его мнению, трапеза в семинарии и без того чересчур обильна для поста. В посещении богослужений Павлов может служить примером»[46 - Трофимчук М. Х. Академия у Троицы. Воспоминания 1944–2004. – СТСЛ, 2005. С. 50.].

Великим постом по средам и пятницам Павлов, случалось, отсутствовал на трапезе. А вот за чтением Священного Писания его можно застать и в классе, и в спальне, так что «даже старшеклассники не стеснялись спрашивать его о нужных для сочинения или проповеди местах Нового или Ветхого Завета»[47 - Там же.].

Еще один однокурсник отца Кирилла – протоиерей Валентин Радугин (в последние годы жизни – почетный настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Рогожской слободе) вспоминал: иногда утром семинаристы шумной толпой врывались в класс и замирали – Иван уже сидел за партой, читал Евангелие и плакал. «Вань, ты чего?» – «Ничего-ничего…».

На каникулах Иван навещал родное Маково, где в храме Рождества Богородицы по благословению протоиерея Иоанна Кузьменко произнес свою первую проповедь. Летом окончивший первый курс семинарист подвизается в Псково-Печерском монастыре, где с 27 июня по 27 августа 1947 года несет общие и клиросные послушания, встречается с Валаамскими старцами, вернувшимися на родину из Финляндии.

В 1948 году Духовные школы из Москвы переведут в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. Здесь уже, в Большой келье преподобного Сергия, Иван Павлов окончит не только семинарию, но и Духовную академию.

ПОМИНАЙТЕ НАСТАВНИКОВ ВАШИХ…

Столетиями Обитель Преподобного Сергия была последним пристанищем и надеждой русского человека. Отсюда приходило спасение в самые трудные периоды нашей истории. К игумену земли Русской спешили за помощью, когда ждать ее было неоткуда. Но после войны в помощи нуждалась сама Лавра…

Бывших фронтовиков, ставших семинаристами, встретили руины, требующие колоссальных трудов и невероятного напряжения. Многие монастырские постройки Троице-Сергиевой Лавры находились в аварийном состоянии. В частное жилье превратились крепостные стены монастыря. В академическом корпусе располагался педагогический институт, в академическом храме – клуб.

Несмотря на некоторые послабления в отношении Церкви, гонения на верующих не прекращались.

Отец Петр Бахтин

В 1948 году арестовали инспектора академии и семинарии архимандрита Вениамина (Милова), монаха-аскета, выпускника дореволюционной еще академии. Жертвой репрессий стал студент Дмитрий Дудко, обвиненный в том, что на оккупированной во время войны территории напечатал религиозные стихи в газете, выходившей на русском языке. Был арестован семинарист Петр Бахтин, офицер, во время Великой Отечественной войны награжденный орденом Красного Знамени. Член партии, он оставил ее после войны для того, чтобы поступить в семинарию. Его осудили за критические высказывания о Советском государстве, приговорили к смертной казни, заменив расстрел 25 годами тюремного заключения[48 - Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды / 2-е изд., перераб. – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. С. 506.].

Восстановление Троице-Сергиевой Лавры после войны

Не без грусти вспоминали учащиеся Новодевичий монастырь с его тишиной и уединенностью: Лавру, ставшую музеем, наводняли толпы народа.

С другой стороны, студенты участвовали в монастырских богослужениях как певцы, пономари, чтецы, окормлялись у лаврских духовников. С молитвой и просьбами шли к преподобному Сергию – это воодушевляло и окрыляло. Именно так – «У Троицы окрыленные» – называются воспоминания однокурсника батюшки, будущего лаврского старца архимандрита Тихона (Агрикова).

На фронте Василий Агриков (так звали отца Тихона до пострига) в минуту смертельной опасности дал обет: если выживет, будет служить Богу.

В Лавру возвращались монахи из ссылок и лагерей. Они приходили истощенные, часто искалеченные, но не сломленные и не предавшие. Их стойкость в заключении поражала даже видавших виды уголовников.

Наставниками Ивана, а затем Кирилла Павлова становятся лаврские духовники – архимандрит Петр (Семеновых; 1878–1971), подвизавшийся на Афоне и сподобившийся явления Матери Божией; архимандрит Феодорит (Воробьев; 1899–1973), которому в заключении за проповедь Христа отрубили часть языка, после чего он заново выучился говорить.

Дух мирен несли в монастырь исповедники веры: «светлый старец» архимандрит Дормидонт (1871–1950); «кроткий батюшка» архимандрит Маврикий (Томин; 1891–1953); вернувшийся из ссылки с Гефсиманской иконой Богоматери схиархимандрит Иосия (Евсеенок; 1896–1970); «пушистый» старец, воспитанник Курской Коренной пустыни архимандрит Серафим (Шинкарев; 189?–1979). С 1950 года в Ильинском храме Сергиева Посада служит «венчальный батюшка» и притом самый настоящий старец протоиерей Тихон Пелих (1895–1983), хранитель антиминсов Троице-Сергиевой Лавры в годы ее закрытия. После возрождения обители отец Тихон назначается духовником Московской Духовной семинарии и академии, у него исповедуется и Иван Павлов.

Восстановительные работы в Лавре. На фото справа: иконостас Успенского собора Лавры (иконы убраны для реставрации). 1948 год

«ИМЕЯ ДАВНЕЕ ВЛЕЧЕНИЕ К ИНОЧЕСКОМУ ОБРАЗУ ЖИЗНИ»

В 1950 году батюшка заканчивает Духовную семинарию, ее выпуск состоялся 20 июня.

В те же дни в Успенском соборе монастыря прошла первая после реставрации храма Божественная литургия. Семинаристы оказались свидетелями и участниками восстановительных работ: при них водружали на Успенский храм сорванный бурей крест, отмывали позолоченные звезды и красили купола, белили известью фасад, восстанавливали и золотили резную сень перед алтарем.

С этого времени начинается массовое паломничество в обитель; из Москвы в Загорск (нынешний Сергиев Посад) вдоль древней Ярославской дороги идут полные электрички. От вокзала к Лавре совершаются крестные ходы с иконами Преподобного и пением акафистов.

В конце пути открывается вид, от которого замирает сердце. Величественная архитектура без слов проповедует идеи Святой Руси. Об эти стены разбивается любая изощрённая атеистическая пропаганда. Разве можно было назвать отсталыми великих зодчих, создавших эти шедевры? Или иконописцев, обретавших в молитве неисчерпаемые источники вдохновения?

Внутреннюю красоту христианской веры Иван Павлов постигает в том числе при подготовке выпускной (уже академической) работы, посвященной трудам святых отцов Древней Церкви: «Учение о Таинствах в творениях отцов Церкви I–II веков христианства».

Постепенно созревает решение о монашестве. Выпускник Московской Духовной академии склоняется поступить в Глинскую пустынь (на границе России и Украины в Сумской области), которая вновь открылась осенью 1942 года. Дореволюционный монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы «процветал благодатью» и славился своими старцами. Но обитель, возрожденная на оккупированной немцами территории, буквально висит на волоске, и ее закрывают в 1961 году.

Глинская пустынь открылась осенью 1942 года

Возникшую духовную связь с глинскими старцами Иван Павлов сохранит на всю жизнь. Многие из насельников обители впоследствии переберутся в Грузию, а свою российскую паству на исповедь станут направлять уже к лаврскому духовнику отцу Кириллу. Некоторые из подвижников укроются в ущельях Кавказских гор с их суровой аскетичной обстановкой, «звенящей» молитвой и постоянной угрозой облав. Вместе с митрополитом Зиновием (в схиме – Серафим (Мажуга) и архимандритом Иоанном (Масловым) отец Кирилл будет навещать кавказских пустынников в Абхазии. «Каждый монах жил отдельно, но в определенное время ночью они собирались на полунощницу, и мы с ними служили и пели»[49 - Мы все были у него в сердце. Воспоминания об архимандрите Кирилле (Павлове). – СТСЛ, 2019. С. 22–23.], – вспоминал сопутствовавший им митрополит Чебоксарский и Чувашский Варнава (Кедров).

15 июня 1954 г. выпускник Московской Духовной академии Иван Павлов пишет прошение наместнику Лавры архимандриту Пимену (Извекову): «Имея давнее влечение к иноческому образу жизни, я имею сердечное желание в настоящее время после окончания Духовной академии поступить в Обитель Преподобного Сергия и нести все послушания, какие будут на меня возлагаться. Поэтому прошу Вас, отец Наместник, принять меня в число послушников братии Троице-Сергиевой Лавры».

В послевоенной Лавре отец Кирилл воочию увидел, прочувствовал всю красоту и глубину монашества. Как он сам говорил: «Во мне открылся монах»

Архимандрит, будущий Патриарх Пимен, прошение подпишет, а спустя годы сам обратится к батюшке с просьбой стать его духовником.

Сохранив в боях Великой Отечественной, Господь призвал Ивана Павлова на новое поле брани: 25 августа 1954 года он принял монашеский постриг с именем Кирилл в честь преподобного Кирилла Белозерского (чья память – как особый знак – приходится на 22 июня, день начала Великой Отечественной войны), а 30 ноября того же года был рукоположен в сан иеромонаха.

Так началось его полувековое пастырское служение.