Убывающая

Ему явно хотелось рассказать, но будто ждал вопроса.

– Какой же? – осведомилась Джил без интереса.

Ники из-за скромности и слова не сказала.

Джек же оставался безучастным.

– Наша проблема – гоблины, – сообщил всем Крис.

И улыбнулся так, что мне захотелось его ударить… от испуга.

– Кто? – хозяин паба обернулся, не веря своим ушам, большим… круглым… с дряблыми мочками.

– Красношапы.

– Из сказки? – поинтересовалась Джил.

– Не красная шапочка, – догадливо проронила Ники.

– Из сказки… другой – страшной, – буркнул старик.

– Кто это? – мне пришлось повторить первый вопрос иначе, поскольку Крис, несомненно, был уверен, что за столом все поняли, о ком речь.

– Конечно, красные колпаки! Если присмотреться получше, – поразмыслил он вслух и проговорил: – Раньше эти выродки жили под развалинами древних валов[16 - Аллюзия на вал Адриана и вал Антонина: оборонительные укрепления, построенные римлянами при императорах Адриане и Антонине, соответственно, для предотвращения набегов пиктов с севера страны.] вдоль всего шотландского рубежа, где бушевали самые жестокие битвы. Особенно много их расплодилось у каструм Верковициум[17 - Оно из строений, ныне известное как Римская крепость Хаузестедс.]: там особенно долго лилась кровь – они красят в ней свои колпаки. И жрут человеческое мясо. Сначала пиктов и римлян, теперь – кого поймают. Они захватили заброшенный замок Бельведер и глазеют на заросший сад Шекспира[18 - Достопримечательности Центрального парка Нью-Йорка.].

Как-его-там саркастично хмыкнул.

– У них длинные, торчащие изо рта клыки, костлявые куцые пальцы и потные грязные шкуры на плечах, – договорил рыжеволосый.

– Они ужасные! – воскликнула Джил звонко.

– Как и ты, мордашка[19 - Аллюзия на персонажа телесериала и кинофильма «Команда А»: Темплтона «Личико» Пека.].

– Придушу, крыса!

– Когти коротки, кошка, – Крис откровенно-вызывающе оскалился.

Мы с Ники наблюдали за ними молча.

Джек был погружён в себя.

Как-его-там, вновь потеряв к нам интерес, был занят своими делами: стирал, или, точнее, размазывал отпечатки седалищ по витражному стеклу, к которому часто прислонялись.

Джил же и Крис грызлись, как кошка с крысой.

Рыжеволосый получил, что вожделел – громкую бессмысленную склоку!

И… его нешуточно разозлившейся собеседнице тоже нравилось происходящее…

Распаляя друг друга каждой фразой, они всё больше походили на идеальную пару…

Ники взяла меня за руку, незаметно, под столом, и чуть сжала.

Я кивнул ей и вознамерился подняться со стула, чтобы уйти в более тихое место… вверх по лестнице – на чердак… и побыть вдвоём… наедине… Одно наваждение превратилось в другое: я пленился её красотой[20 - Адаптация из баллады «Лесной царь» Иоганна Гёте в переводе Василия Жуковского.] – Ники приворожила меня…

Воздух звенел, словно от грозы…

Я пытался остаться непоколебимым, как скала…

Но меня швыряло из стороны в сторону, будто по волнам щепку…

– Эй, куда это вы?!

Крис подскочил ко мне.

– Подальше от вас.

– Почему же?

– Потому что время уходит! – я нахмурился. – Зачем мы здесь, если они там? Кто пойдёт к ним?! – я высказался так негодующе, чтобы отвлечь его и сохранить наш с Ники замысел в секрете…

– Пока только я и ты: мне нужен телохранитель, – Крис поглядел на меня так, словно в последнем слове был какой-то особый смысл.

Я оного не уловил, но промолчал об этом, и лишь склонил голову, соглашаясь.

– Подожди тогда, я кое-что заберу, – проговорил рыжеволосый, резво развернулся на железных каблуках и скачками умчался куда-то вглубь паб, очень спеша и боясь, возможно, что я передумаю.

– Пошли, Джек, у нас тоже есть дела, – сразу же заторопилась Джил, нетерпеливо тыча в бок своего соседа справа, заставляя того встать.

Они вышли, потревожив бубенцы над дверью.

Как-его-там скрылся чуть раньше – ушёл за стойку, чтобы, судя по звуку, спустился в погреб, откинув крышку люка.

И мы с Ники остались вдвоём… как я стремился…

– Ты извинишься? – вдруг спросила она.

Я не представлял за что, поэтому ответил:

– Нет.

Девушка поджала губы то ли обиженно, то ли непонимающе, то ли огорчённо.

– Тебе стыдно хотя бы?

Я не испытывал угрызений совести…

И снова буркнул: