Папины хлопоты

Ну, всё, пора. Папа торопится.

Дождавшись, когда эльф с перебитым носом приблизится (склонившись, он похлестал меня по щекам, пытаясь привести в чувство), я резко ударил его лбом в переносицу. Не до смерти, нет, только чтобы потерял сознание. Он был нужен, всё-таки «особа приближённая к императору», а значит обладающая необходимой информацией. Не подвёл. Ойкнув, эльф упал мне под ноги.

Думаете, связанные руки мне мешали? А кто вам сказал, что они до сих пор связаны?

Одновременно на меня бросились сразу два противника. Надо сказать, что двигались остроухие очень ловко. Один замахнулся ножом, а второй моргенштерном.

Первого я убил ударом кулака в шею, к чёрту перебив ему позвонки, а второго клюнул пальцами в правый глаз, повредив мозг. И чему только не научишься в российской армии за долгие годы службы.

Эльф в зелёной куртке с капюшоном, запустил в меня метательный нож. Дважды. В первый раз не попал чудом – мне удалось уклониться. А второй – резанул по водолазке, выставив напоказ металлическое плетение тонкой кольчужки, которую я заказал у одного умельца за кругленькую сумму, выдав себя за адепта ролевых игр.

Третий бросок он совершить не успел, так как ко мне подлетел широкоплечий противник с топориком (нет, они точно неправильные, а где же эльфийская грация и изящество?). Хуком снизу в челюсть я сломал ему к дьяволу все, что можно сломать, выхватил из ослабевших пальцев топорик и, недолго думая, отправил его в голову метателя ножей. С противным хрустом металл пробил бедняге череп.

Насладиться победой не дал шестой нападающий, который, плетя в воздухе узоры одновременно двумя клинками, начал теснить меня обратно к дереву, возле которого я совсем недавно валялся.

Радовался он недолго. Улучив момент, я ударил его в запястье кулаком, отчего один из клинков вылетел мне под ноги. Руку я ему сломал абсолютно точно, ну а однорукий противник – не противник. Дальше дело техники. С перерезанным горлом, заливая кровью светлую сорочку, эльф опустился на землю.

Почивать на лаврах было некогда. Осмотрев лагерь, я обыскал убитых, собрал всё оружие, припасы, нашёл… пару луков (всё-таки они у них есть, хотя явно не основное оружие, и Лизка зря тренировалась), но так и не обнаружил свой рюкзачок. Видать, рыжий утащил его с собой. Гад. Лошадок, кстати, тоже не было, а это означало, что придётся передвигаться пешкодралом, по крайней мере первое время.

Хитро связав пребывающего в «стране грёз» единственного выжившего противника, я разложил перед собой подсобный инструмент, который может пригодиться для допроса.

Наконец осмотревшись, я увидел, что нахожусь в прекрасном лесу, а точнее на опушке. Неподалёку действительно имелось небольшое озерцо с чистой ярко-голубой водой, какой у нас уже не встретишь. Рыба прямо выпрыгивала на берег от усердия. Я вспомнил, как пару лет назад мы с Лизкой на три дня уехали на рыбалку с палаткой и были там только вдвоём. Наверное, это одно из счастливейших воспоминаний моей жизни. Эх, достукался, полковник.

Сочная трава, кроны деревьев, полные поющих птиц, и свежий, дурманящий своей чистотой воздух, пьянили без вина. Красота. На экскурсию я бы сюда с удовольствием приехал, вот только получилась очередная рабочая командировка.

Взглянув в небо, на котором только-только начали появляться крупные звёзды, я задрал голову верх и вслух громко произнёс на русском:

– Я найду тебя, милая моя. Ты только немного подожди. Папа уже идёт.

2. Смелость города берёт

Остроухий рассказал мне всё. Это только в сказках и байках существуют люди способные выдержать пытки. В жизни таких не бывает. Просто пытать нужно правильно. Я умею. Гордится тут, конечно, нечем, но и расстраиваться повода не вижу. Пригодилось.

Эльф Меданил пел мне до утра, порассказав много-много интересного о мире в который мы с дочерью угодили. Я даже кое-что записал. Нет, на память не жалуюсь, просто эти «ломы», «данилы», «дилы» и другие «крокодилы» сводили с ума. Интересно, что пока на мне был надет амулет, строчил я куриными лапками и другими смешными значочками, но, если его снять, калякал исключительно по-русски, как привык. Надев снова и сосредоточившись, мог и на родном, вот только всё время порывался лапку поставить вместо нашей буковки. В общем и целом, артефакт оказался весьма специфический.

Оказывается, огромный континент на который нас выбросило, населяли люди, гномы, эльфы, орки, гоблины и всякие другие мифические для меня существа. Разве, что хоббитов не было, печаль.

Эльфы не любили гномов и людей, гномы презирали остроухих и человеков, все вместе они ненавидели орков, а те в свою очередь недолюбливали всех вышеперечисленных и гоблинов. Гоблины… а про гоблинов вообще никто толком ничего не знал. Уродцы и уродцы. Как водится, все друг с дружкой воевали, периодически вступая во временные союзы, а затем разрушая их. В общем, всё как у нас. Особо привыкать не надо.

За океаном вроде бы был какой-то другой континент, до которого почему-то никто никогда не добирался (спрашивается, а как тогда узнали о его существовании?). На нём проживали Древние, которых все боялись. Даже эльфы, считавшие себя потомками этих пугал. А вот выходцы из нашего мира здесь высоко ценились. Правда, почему Меданил мне внятно объяснить не смог. Что-то связанное с магией. Да-да, у них тут и магия, конечно, есть.

Лизочку мою увезли в Галард – крепость Алиендила (ну того самого рыжего со шрамом на морде, который мой рюкзак утащил). Он здесь был одним из лесных лордов, активно враждовавших с другими властителями, то есть по-нашему – полевым командиром остроухих бандитов. Под началом его было пять десятков головорезов, однако недавно после неудачной стрелки с коллегами осталась ровно половина. Минус шестеро. Ну после того, как осведомитель мой ушёл в лучший из миров.

Собрав всё необходимое – жрачку, деньги (в кошельках эльфов нашлось немало серебряных и золотых монет), и приодевшись в местное тряпье, я отправился в Галард. Судя по всему, пешком мне туда было топать часа три не меньше. Ничего, не привыкать. Взбодрюсь хоть.

Я торопился, так как знал, что Алиендил, не дождавшись своих солдат, оставшихся возле портала, пришлёт очередной десяток остроухих, чтобы узнать причину задержки. А что это означало для меня? Правильно! В крепости останется девять защитников. При определённых обстоятельствах ваш покорный слуга с ними справится. Но идти надо быстро, а то они на лошадках могут и обратно успеть.

Через два часа после рассвета я подошёл к опушке леса, и передо мной раскинулся Галард. Не впечатлил. Совсем. Какое-то нагромождение камней, башен и деревянных надстроек, похожих на курятники. Всё это было обнесено рвом, из которого даже сюда доносился смрад. Какие-то неправильные эльфы – живут в замках, скачут на лошадях, терпят вонь. Я-то думал они все такие галантные и изысканные. Печеньками с корицей благоухают.

Буквально в ста метрах от меня мужики – настоящие мужики, в смысле люди, рубили деревья и грузили их на телеги. Мой осведомитель говорил, что-то про восстановление городской стены. Обветшала и обвалилась. Врагов у Рыжего было в достатке, поэтому потребовался срочный ремонт. А кто будет работать? Ну не остроухие же. Они окромя оружия в ручки ничего поколениями не берут. Отобрать силой, в конце концов, намного проще, чем самому с утра до вечера корячиться в поле.

Крестьян шантажом выдернули из деревни, заставив работать. Стимул? Не то сожгут всё к чёртовой матери, а детей и жён перевешают. Вполне рабочая схема.

И всё-таки я успел. Прямо при мне из ворот вылетела десятка остроухих мерзавцев, нахлёстывающих выпучивших глаза лошадок. Что ж, какое-то время у меня появилось.

Если вы думаете, что я не беспокоился о дочери, то ошибаетесь. Ещё как беспокоился, просто служба родине давно научила меня не секотить, а то хуже будет.

И всё же я не собирался здесь сидеть, разглядывая каменные стены. Ворота были открыты, а это уже кое-что. «Смелость города берёт» – говорил наше всё Александр Васильевич Суворов. А в моём случае наглость.

Когда мужики, загрузив брёвна, потопали к воротам, я, накинув капюшон на голову и сгорбившись как они, увязался следом.

Лишь бы только Гэндальфа не встретить.

3. Осечка

Всю дорогу я стремился укрываться за спинами бородатых крестьян, ибо понимал, что моя эльфийская одёжка, выгодно отличавшаяся от мужицких неопределённого цвета домотканых рубашек и накидок, как бельмо на глазу внимательного часового. Но то ли эльфы расслабились, чувствуя себя здесь как дома, то ли устали после очередного грабежа, но мне спокойно удалось войти в ворота.

Часовой заметил меня слишком поздно, и я буквально приколол его к стене одним из клинков, отобранных у Меданила. Всхлипнув, он закатил глаза и, пустив струйку крови из уголка рта умер.

Второму часовому, буквально ковырявшемуся в носу, я пробил голову топором, лежащим в телеге. Третьему, свернул шею, когда тот спустился по лестнице сторожевой башни во двор привлечённый на вскрик убитого товарища.

Крестьяне с грязными, нечёсаными бородами ошалело уставились на меня. Прямо видел, как у них задрожали ручки и ножки. Однако даже пискнуть никто не посмел.

– Где комната Рыжего? – требовательно спросил я ближайшего мужика, схватив его за грудки.

– А-а-алиендила? – заикаясь, спросил тот.

– Да.

– В-в-второй этаж, г-г-господин. Окна выходят на восточную опушку.

– Сколько эльфов в замке?

– Б-б-была д-д-дюжина и ещё семь, – показал крестьянин мне грязные пальцы пытаясь наглядно продемонстрировать сколько разбойников здесь находилось. – Десять уехало. Осталось…

– Девять, – сказал я, избавляя полуграмотного мужика от сложных вычислений.

– Точно так, господин, – обрадованно закивал бедняга, вытирая пот со лба.

Девять минус три. Перепрыгивая через ступеньки, я бросился подыматься по указанной мне лестнице и буквально налетел на ещё одного остроухого. Удар ладонями по ушам, удар в кадык, чтобы не закричал и мощный хук в висок, не оставили ему шансов. Минус четыре.

Скрип! – дверь справа от лестницы открылась, и на меня уставился коренастый лысый эльф, раздетый по пояс и игравший мышцами своей мускулатуры. Я его уже видел в лесу. Это Мерал, один из телохранителей Рыжего.

Нет, чтобы помощь позвать или ещё что-то умное сделать, так этот идиот оскалился, выдернул из ножен висевших на поясе нож и изобразил, что-то типа боевой стойки.

Ваш покорный слуга, конечно, таким великолепным телом не обладал, да мне и не надо было. Сделав шаг вперёд, я дождался выпада противника клинком мне в живот, а затем заученным до автоматизма приёмом самбо выхватил оружие и, оказавшись сбоку, дважды вонзил его в левую сторону груди сверху. Мерал умер даже не успев понять, что проиграл. Минус пять.

Прикрыв дверь комнаты с распластавшимся на полу телохранителем, ваш покорный слуга, на цыпочках повернул за угол и услышал смех. В маленькой зале, очевидно заменявшей разбойникам столовую, между собой беседовали трое остроухих.